Сумма теологии. Том VI

Ответ на возражение 4. Тиранический закон, не будучи сообразованным с разумом, в строгом смысле слова является не законом, а, пожалуй, извращением закона. Тем не менее в той мере, в какой он сохраняет нечто от природы закона, он стремится к тому, чтобы граждане были добрыми. В самом деле, все то, что остается в нем от природы закона, есть предписание вышестоящего своим подчиненным и стремление к тому, чтобы те повиновались ему, что должно делать их добрыми, хотя и не просто, а в отношении именно этого частного правительства.

Раздел 2. ПРАВИЛЬНО ЛИ УКАЗАНЫ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что действия закона, а именно «распоряжения», «запреты», «дозволения» и «наказания», указаны неправильно. В самом деле, как говорит Юрист, «каждый закон есть общее предписание». Но распоряжение и предписание суть одно и то же. Следовательно, три остальные [из вышеуказанных действий] излишни.

Возражение 2. Далее, следствие закона, как было показано выше (1), должно побуждать субъекты быть добрыми. Но совет побуждает к более высокому благу, нежели распоряжение. Следовательно, закону надлежит скорее советовать, нежели распоряжаться.

Возражение 3. Далее, к добрым поступкам побуждает человека не только наказание, но и награда. Поэтому если одним из следствий закона является наказание, то среди них должна быть упомянута и награда.

Возражение 4. Кроме того, как уже было сказано (1), желание всякого законодателя сделать людей добрыми. Но тот, кто повинуется закону только из страха перед наказанием, не является добрым, поскольку, согласно Августину, «если что-то хорошее делается из-за рабского страха, то есть страха перед наказанием, то оно не является благом». Следовательно, наказание не является надлежащим следствием закона.

Этому противоречат следующие слова Исидора: «Всякий закон либо что-то дозволяет, например: «Отважный вправе требовать свою награду»; либо что-то запрещает, например: «Никто не вправе понуждать давшую обет девственности к замужеству»; либо за что-то наказывает, например: «Убийца должен быть казнён» [32] .

Отвечаю: как утверждение предписывается разумом с тем, чтобы нечто утвердить, точно так же закон предписывается разумом с тем, чтобы чем-то распорядиться. Но разуму свойственно [последовательно] переходить от одного к другому. Поэтому как в доказательных науках разум ведет нас от некоторых начал к утверждению умозаключений, точно так же он побуждает нас тем или иным способом принять [к исполнению] предписание закона.

32

Etym. V, 19.

Далее, как уже было сказано (90, 1, 2; 91, 4), предписания закона касаются тех человеческих действий, которыми распоряжается закон. Но, как было показано выше (18, 8), существует три вида человеческих действий. Так, одни действия, а именно добродетельные, являются по виду благими, и в их отношении актом закона является предписание, или распоряжение, поскольку «закон предписывает все дела добродетели» [33] . Другие действия, а именно порочные, являются по виду злыми, и в их отношении актом закона является запрет. Некоторые же действия, которые не являются ни очевидно благими, ни очевидно дурными, безразличны по своему виду, и в их отношении актом закона является дозволение. Что же касается страха перед наказанием, то закон использует его с тем, чтобы обеспечить повиновение [закону], в каковом смысле наказание [также] является следствием закона..

33

Ethic. V, 3.

Ответ на возражение 1. Как прекращение зла есть своего рода благо, точно так же запрет есть своего рода предписание, и потому если понимать «предписание» в широком смысле, то всякий закон – это своего рода предписание.

Ответ на возражение 2. Советовать свойственно не столько закону, сколько частному лицу, которое не может устанавливать закон. Так, апостол, давая некий совет, присовокупляет: «Я говорю, а не Господь» (1 Кор. 7:12). Поэтому совет нельзя полагать следствием закона.

Ответ на возражение 3. Вознаграждать вправе каждый, а наказывать – никто помимо представителя закона, который наделен полномочием причинять страдание. Поэтому наказание является следствием закона, а награда – нет.

Ответ на возражение 4. Если приучить человека избегать зла и делать добро из-за страха перед наказанием, то со временем он может прийти к тому, что станет поступать подобным образом с удовольствием и по собственному почину Поэтому закон даже через посредство наказания делает людей добрыми.

Вопрос 93. О вечном законе

Теперь мы должны рассмотреть каждый закон по отдельности: Во-первых, вечный закон; во-вторых, естественный закон; в-третьих, человеческий закон; в-четвёртых, старый закон; в-пятых, новый закон, каковой суть закон Евангелия. Что касается шестого закона, а именно закона «скверны», то о нем было достаточно сказано при рассмотрении первородного греха.

Относительно первого [закона] будет исследовано шесть пунктов: 1) что есть вечный закон; 2) всем ли известно о нем; 3) происходит ли от него каждый закон; 4) являются ли субъектами вечного закона необходимые вещи; 5) являются ли субъектами вечного закона возможные природные вещи; 6) являются ли его субъектами все человеческие вещи

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВЕЧНЫЙ ЗАКОН СУЩЕСТВУЮЩИМ В БОГЕ ОТДЕЛЬНЫМ ТИПОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вечный закон не является существующим в Боге отдельным типом. В самом деле, существует только один вечный закон. Но в божественном уме наличествует множество типов вещей, поскольку, по словам Августина, Бог «сотворил каждую вещь сообразно её типу» [34] . Следовательно, похоже на то, что вечный закон не является существующим в божественном уме типом.

34

Qq. LXXXIII, 46.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (90, 4), закону сущностно необходимо быть обнародованным посредством слова. Но, как было показано в первой части (34, 1), имя Слово в Боге в собственном смысле есть имя Лица [а не сущности], в то время как «тип» относится к Сущности. Следовательно, вечный закон не является божественным типом.

Возражение 3. Далее, Августин говорит: «Мы видим, что выше нашего ума стоит закон, называемый истиной» [35] . Но закон, стоящий выше наших умов, – это вечный закон. Значит, вечным законом является истина. Но идея истины отличается от идеи типа. Следовательно, вечный закон не является отдельным типом.

35

De Vera Relig. XXX.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «вечный закон является отдельным типом, которому нам надлежит всегда подчиняться» [36] .

Отвечаю: как в каждом ремесленнике предсуществуют типы делаемых его искусством вещей, точно так же в каждом правителе должен предсуществовать тип порядка тех вещей, которые должны быть исполнены субъектами его управления. И как тип делаемых искусством вещей называется или [просто] искусством, или образцом изделий этого искусства, точно так же тип в том, кто управляет действиями своих субъектов, имеет характер закона (при условии наличия всех остальных признаков [закона], о которых шла речь выше (90)). Но Бог посредством Своей мудрости является Создателем всего и соотносится с сотворенным подобно тому, как мастер соотносится с вещами, сделанными его искусством, о чем уже было сказано нами в первой части (14, 8). Кроме того, Он управляет всеми действиями и движениями, которые обнаруживаются нами в каждой отдельной твари, о чем также было сказано в первой части (103, 5). Поэтому как тот тип божественной Премудрости, посредством которого были сотворены все вещи, имеет характер искусства, образца или идеи, точно так же тот тип божественной Премудрости, посредством которого все подвигается к своей конечной цели, имеет характер закона. Следовательно, вечный закон есть не что иное, как направляющий все действия и движения тип божественной Премудрости.

36

De Lib. Arb. I.