Сумма теологии. Том VII
Шрифт:
Этому противоречит следующее: Григорий не включает ненависть в свой список семи главных грехов [421] .
Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 84, 3), главным надлежит полагать тот порок, из которого наиболее часто возникают другие пороки. Затем, порок противен природе человека постольку, поскольку тот является разумным животным, а когда нечто действует вопреки природе, то естественное разрушается постепенно. Следовательно, оно должно в первую очередь ослабевать в том, что меньше всего соответствует природе, и в последнюю очередь – в том, что больше всего соответствует природе, поскольку первое при созидании является последним при разрушении. Но первым и главнейшим из более всего присущего человеку по природе является любовь к тому, что благо, а особенно – любовь к божественному благу и благу ближнего. Поэтому противоположная этой любви
421
Moral. XXXI.
Ответ на возражение 1. Как сказано в седьмой [книге] «Физики», «достоинство вещи состоит в таком ее хорошем расположении, которое наиболее соответствует ее природе» [422] . Следовательно, то, что является первым и главнейшим в добродетелях должно быть первым и главнейшим в естественном порядке. Поэтому любовь к горнему почитается главнейшей добродетелью, а ненависть по той же причине не может быть первым из пороков, о чем уже было сказано.
422
Phys. VII, 3.
Ответ на возражение 2. Ненависть к противному естественному благу злу, равно как и любовь к естественному благу, является первой из душевных страстей. Но ненависть к природному благу не может быть чем-то первым, но – [только] чем-то последним, поскольку такого рода ненависть, равно как и любовь к чуждому благу, служит доказательством уже испорченной природы.
Ответ на возражение 3. Зло бывает двояким. Одно из них суть истинное зло, которое несовместно с естественным благом, и ненависть к такому злу может предшествовать всем остальным страстям. Но есть и другое зло, которое не является истинным, а только кажется таковым, как когда истинное и природное благо почитается злом в силу испорченности природы, и ненависть к такому злу необходимо должна быть чем-то последним. Последняя ненависть порочна, а первая – нет.
Раздел 6. ВОЗНИКАЕТ ЛИ НЕНАВИСТЬ ИЗ ЗАВИСТИ?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ненависть не возникает из зависти. Ведь зависть – это неудовольствие, испытываемое по поводу чужих благ. Но ненависть не возникает из неудовольствия, напротив, мы страдаем от присутствия ненавидимого нами зла. Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
Возражение 2. Далее, ненависть противоположна любви. Но любовь к ближнему, как было показано ранее (25, 1), вытекает из любви к Богу. Поэтому и ненависть к ближнему вытекает из ненависти к Богу. Но ненависть к Богу не является следствием зависти, поскольку, как говорит Философ, мы завидуем не неподобным, а, скорее, подобным себе [423] . Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
423
Rhet. II, 10.
Возражение 3. Далее, у одного следствия – одна причина. Но ненависть обусловливается гневом, поскольку, как говорит Августин в своем правиле, «гнев перерастает в ненависть». Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «вслед за завистью грядет ненависть» [424] .
Отвечаю: как уже было сказано (5), ненависть к ближнему – это последний шаг человека по стезе греха, поскольку она противоположна любви, которой он по природе [должен] любить своего ближнего. Затем, если человек уклоняется оттого, что для него естественно, то так это потому, что он намерен уклониться оттого, что по природе является объектом избегания. Но всякое животное, как говорит Философ, по природе избегает страдания и стремится к удовольствию [425] . Таким образом, как любовь возникает из удовольствия, точно так же ненависть – из страдания. В самом деле, подобно тому, как мы подвигаемся к любви к тому, что доставляет нам удовольствие, постольку, поскольку оно обладает [для нас] аспектом блага, точно так же мы подвигаемся к ненависти к тому, что доставляет нам неудовольствие, постольку, поскольку оно обладает [для нас] аспектом зла. Следовательно, коль скоро зависть – это неудовольствие, испытываемое по поводу блага ближнего, то из этого следует, что благо ближнего становится нам ненавистным, и
потому «вслед за завистью грядет ненависть».424
Moral. XXXI.
425
Ethic. VII.
Ответ на возражение 1. Поскольку желающая способность, равно как и схватывающая способность, отображается на собственных актах, из этого следует, что в действиях желающей способности просматривается своего рода круговое движение. Так, в соответствии с первым и изначальным направлением желательного движения из любви возникает желание, а затем из желания возникает удовольствие от обретения желаемого. А коль скоро и само удовольствие от любимого блага тоже является некоторым благом, из этого следует, что удовольствие обусловливает любовь. И точно так же страдание обусловливает ненависть.
Ответ на возражение 2. У любви и ненависти разные сущности. В самом деле, объектом любви является благо, которое проистекает от Бога к тварям, по каковой причине любить надлежит в первую очередь Бога и только затем – ближнего. С другой стороны, ненависть относится к злу, которое есть не в Самом Боге, а только в Его следствиях, в связи с чем нами ранее (1) уже было сказано о том, что Бог является объектом ненависти не иначе, как только в той мере, в какой Он рассматривается со стороны Его следствий. Поэтому ненависть направляется, прежде всего, на ближнего, а уже только потом – на Бога. Таким образом, коль скоро зависть к ближнему – это мать ненависти к ближнему, то впоследствии она становится и причиной ненависти к Богу.
Ответ на возражение 3. Ничто не препятствует тому, чтобы одно и то же в различных отношениях возникало из разных причин, и потому ненависть может возникать и из гнева, и из зависти. Однако более непосредственным образом она возникает из зависти, которая видит в самом благе ближнего нечто, вызывающее неудовольствие и потому ненавистное, тогда как следствием гнева ненависть является как то, во что перерастает гнев. В самом деле, сперва по причине гнева мы желаем ближнему некоторого зла в той мере, в какой зло обладает аспектом мести, а уже затем в силу продолжительности гнева человек [озлобляется] столь абсолютно, что уже [просто] желает ближнему зла, каковое желание является частью ненависти. Из сказанного очевидно, что формально, [а именно] в том, что касается аспекта объекта, ненависть обусловливается завистью, а гневом [она обусловливается] посредством расположения.
Вопрос 35. О ЛЕНИ
Теперь нам надлежит рассмотреть те пороки, которые противоположны радости любви к горнему. Эта радость связана или с божественным благом, и ей противоположна лень, или с благом ближнего, и ей противоположна зависть. Поэтому мы исследуем, во-первых, лень и, во-вторых, зависть.
Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) является ли лень грехом; 2) является ли она особым видом порока; 3) является ли она смертным грехом; 4) является ли она главным грехом.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЛЕНЬ ГРЕХОМ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что лень не является грехом – ведь никто, как говорит Философ, не заслуживает за страсти ни похвалы, ни осуждения [426] . Но лень – это страсть, поскольку она, согласно Дамаскину, есть своего рода апатия [427] , о чем уже было сказано (II-I, 35, 8). Следовательно, лень не является грехом.
426
Ethic. II, 4.
427
De Fide Orth. II.
Возражение 2. Далее, никакое телесное расстройство, которое случается в установленное время, не является грехом. Но лень есть нечто подобное, поскольку, согласно Кассиану, «монаха одолевает лень, как правило, в часу шестом. Она напоминает перемежающуюся лихорадку, которая регулярно и в установленное время жжет душу подверженного ей огнем». Следовательно, лень не является грехом.
Возражение 3. Далее, то, что произрастает из доброго корня, похоже, не может быть грехом. Но лень произрастает из доброго корня, поскольку, по словам Кассиана, «лень порождают наши воздыхания о том, что мы лишены духовного плода, поскольку, по нашему представлению, в других монастырях, а особенно в тех, которые расположены весьма далеко, намного лучше, чем в том, в котором мы пребываем», что, похоже, указывает на смирение. Следовательно, лень не является грехом.