Суперигра

Елена таскала его за собой на различные киношные тусовки, где ей непременно нужно было появиться, чтобы пересечься с нужным человеком, чтобы поставить на место зарвавшуюся Катьку, которая в последнее время совершенно обнаглела, потому что ее двигает богатенький спонсор, дающий деньги на очередной сериал, чтобы продемонстрировать очередной «убойный» наряд, при виде которого «милые подруженьки» сдохнут от зависти. На подобных мероприятиях Эрик ощущал себя пажом в свите королевы, который должен исполнять ее малейшие прихоти, смотреть с немым восхищением, вызывать такси, отходить в сторону, если она уединяется для делового разговора с каким-нибудь основательно поддавшим режиссером и т. д., и т. п. Утешением служило то, что пажом он был чрезвычайно привлекательным, судя по оценивающим взглядам присутствующих дам, которые были явно не прочь с ним познакомиться ближе. Однако Елена мгновенно чуяла опасность и пресекала любые поползновения на ее «собственность», иногда грубовато – не трожь, мое! – иногда не без иронии.

Славка слегка завидовал бурному роману приятеля, впрочем, дружески намекая, что Ленка на его памяти «слопала» уже не одного такого «раба любви». Эрик пытался отшучиваться, хотя чувствовал себя не в своей тарелке. Он, действительно, ощущал себя неким приложением к Елене Прекрасной, снизошедшей до общения с простым смертным из киношного поднебесья и незаметно подчинившей его жизнь своим интересам. Это напрягало.

Он пытался разобраться в себе и понять, как это случилось – прошло всего два месяца со времени их знакомства, – но анализ собственных ощущений ничего оригинального не выявил, вероятно, он банально влюбился. Хотя любовью, с точки зрения Эрика, назвать его чувство к Елене было бы неправильно. Она, безусловно, нравилась ему, как женщина. Она была великолепна в постели. Поначалу ему льстило, что она вводит его в свой закрытый мир, где обитают небожители из телевизора. Но… говоря откровенно, а с собой Эрик старался быть откровенным, этот мирок не слишком ему импонировал, недаром Елена в сердцах обзывала его «террариум единомышленников». Порой, когда поздним вечером он звонил ей домой, она сухо отвечала, что сейчас очень занята и перезвонит потом, однако никакого «потом» не было, и она проявлялась только через день или два. А ведь он явственно слышал в трубке чьи-то голоса – у нее кто-то был и, возможно, оставался ночевать. Сначала Эрик жутко ревновал ее к воображаемым соперникам и однажды даже попытался устроить ей сцену ревности, на что Елена холодно сообщила, что он никаких прав на нее не имеет, что она живет, как ей вздумается, а если это его не устраивает – пусть катится ко всем чертям. Пришлось ему это проглотить, он еще не был готов «катиться к чертям». Да и кто он, в сущности, такой, чтобы предъявлять претензии свободной женщине?!

Их роман неожиданно обрел публичность и попал на обложки нескольких газет и журналов – постарались папарацци. Елена выглядела довольной: Эрик оказался удивительно фотогеничен, не говоря о ней самой, а различные предположения журналистов по поводу их отношений служили отличной бесплатной рекламой. После публикации снимков Эрик неожиданно почувствовал себя звездой. Женщины их отдела вдруг стали проявлять к нему пристальное внимание, чего прежде не наблюдалось, более того, чтобы на него поглазеть, под любыми предлогами являлись дамы из других отделов. Если вначале это было в новинку и льстило его самолюбию, то затем стало раздражать и даже злить. К тому же, эта своеобразная слава подстегнула внимание начальства к его персоне и придирки со стороны серой лошади утроились. И когда однажды после пылких ночных ласк Елена сообщила ему с хорошо разыгранной грустью, что месяца на три-четыре отбывает на съемки, сначала в Крым, а затем в Чехию, потому что там снимать дешевле, – он с удивлением обнаружил, что испытывает явное облегчение, хотя виду не подал и даже попытался изобразить отчаяние. Кажется, она почувствовала, что его отчаяние наиграно, потому что обняла, поцеловала и сказала: «Мне будет не хватать тебя, дурашка!..» И через день отбыла в Крым.

Проснувшись дождливым сентябрьским утром, Эрик вспомнил, что сегодня суббота, что Елена вчера уехала – и им овладела тихая радость. Он находился один в своей холостяцкой квартире и мог делать все, что захочет: никто не позвонит, не сорвет его с места, не заставит тащиться через весь город на какую-нибудь «ярмарку тщеславия», не будет упрекать в нерасторопности – короче, он совершенно свободен. В данный момент ему хотелось валяться на своем широченном диване и читать «Волшебную гору» Томаса Манна. Чем он и занялся, предварительно посетив кухню и съев пару бутербродов.

День растаял незаметно. Эрик был счастлив снова почувствовать себя абсолютно независимым человеком – ощущение было непередаваемое. Часов в пять позвонил Вадька, потом Славик, потом Борька, потом родители; он лениво болтал по телефону, отказываясь от заманчивых предложений: выпить в спортивном баре пива, сходить в ночной клуб, отправиться на поэтический вечер, – впрочем, на воскресный обед к родителям быть обещался, надоели вареные пельмени.

Через неделю позвонила Елена, с юмором рассказала о съемках, похвасталась, что ее очень ценит режиссер, и сообщила, что успела здорово загореть. Больше звонков от нее не поступало, и жизнь Эрика вошла в привычное русло. Дни тянулись за днями, становясь все короче – наступила поздняя осень. Иногда он вспоминал Елену, но теперь их роман, подернутый флером времени, представлялся ему не более реальным, нежели телевизионный сериал. До него дошли слухи, что после съемок в последнем сериале она перебралась в Москву и даже объявила о намерении выйти замуж за режиссера. Эрик ее мысленно благословил.

Постепенно им овладевала осенняя хандра. Чтобы как-то взбодриться, он пару раз ходил вместе с Вадькой в спортивный бар. Но это не помогло. Даже энергичный Славка с трудом вытаскивал его из дома на посиделки с девчонками, которые были непременной принадлежностью его жизни. Тани, Ани, Аллы, Наташи знакомились с Эриком и проходили мимо него, не обременяя ни чувств, ни ума, некоторые даже ненадолго задерживались в его квартире, исчезая затем также легко и бесследно, как появились. Привычное холостяцкое ни к чему серьезному не обязывающее существование.

Ноябрь выдался на редкость мерзким, то дождь, то снег, то гололедица – особо не разгуляешься. Покидать уютную квартиру, чтобы как-то развлечься, а потом шататься по темноте, набирая в ботинки кашу из мокрого снега, представлялось верхом идиотизма и вызывало глубокое отвращение. Эрик механически посещал офис, выполнял свои обязанности от сих и до сих, ни на миллиметр больше. Осенняя депрессия мягко и неотвратимо забирала его в свои серые невидимые объятия, лишая окружающую действительность радостных красок.

Вернувшись домой в пятницу вечером, – на календаре было 11-ое ноября, он это хорошо запомнил, – Эрик сжевал бутерброд с колбасой, запил его пивом, и завалился на диван. Делать ничего не хотелось, вообще ничего не хотелось, даже думать. Хотя мысли все же лезли в голову, независимо от его желания. Он пытался отогнать их, чтобы ни о чем не думать, а потом плюнул и расслабился, наблюдая за ними как бы со стороны. А мысли были нерадостные, грустные были мысли. Чего он достиг к своим 26-ти годам? Да ровным счетом ничего, так, офисный планктон. Другие в его возрасте уже в начальниках ходят. Вдруг ясно припомнился роман с Еленой Прекрасной – недавно видел ее интервью по телевизору. Наткнулся случайно, переключаясь с канала на канал. А может, она в чем-то права и ее кредо «известность и деньги» – настоящая сермяжная правда? Ведь, обладая состоянием, да что состоянием – просто, будучи богатым, он ощущал бы себя совсем по-другому. Захотел – отправился на Канары, захотел – на Мальдивы, или еще лучше в Индию… Что-то в этом есть! Не зря же в наше время состоятельные люди чувствуют себя победителями, этакими вершителями судеб, высшей кастой по отношению к низшей, несостоятельным, обычному быдлу, с которым не желают иметь ничего общего. Ощутить бы себя, пусть ненадолго, воистину богатым человеком и делать все, что заблагорассудится – размечтался он. Хочу вертолет к дому – пожалуйста, хочу отправиться в Париж на Рождество – извольте, господин хороший, вам все позволено, мы к вашим услугам… Господи, какая же ерунда лезет в голову, одернул он себя. Прямо-таки Емеля на печи – только щуки не хватает. Он усмехнулся, восстал, наконец, с дивана и подсел к компьютеру, посмотреть, что в мире делается.

Последние известия впечатляли: опять взорвался склад с боеприпасами, отчего пришлось эвакуировать тысячи людей из близлежащих сел; готы-людоеды убили и съели молодую готку – совсем народ свихнулся! – а в Иране произошло землетрясение с большими человеческими жертвами… Не иначе, грядет Апокалипсис, подытожил он и в задумчивости откинулся на стуле. Поиграть в Цивилизацию, что ли – вдруг чего-то новое придумали?.. Он нашел «интеллектуальные игры». Ничего нового не придумали, он зевнул и уже собирался выключить компьютер, как вдруг колонки издали мелодичный аккорд и на экране возникла заставка «Суперигра». «Опять ты? – пробормотал Эрик. – Снова собираешься меня надуть? Ладно, если хочешь, сыграем…» И он кликнул на «начало».

Аватар в виртуальной комнате приветственно, как хорошему знакомому, помахал Эрику рукой. Он невольно усмехнулся и открыл список предлагаемых вариантов судьбы. Два из них он уже попробовал – ничего не вышло. Хотя… как знать. Первый раз ему приснился слишком реальный сон – да сон ли это был?! А второй… Его выбор в точности воплотился в действительность. Но связано ли это с игрой – большой вопрос. Вероятно, обыкновенная случайность. А что если случайность – тоже элемент этой странной игры? – спросил он себя и ощутил, как по позвоночнику пробежал легкий озноб. Но тогда это будет уже не игра, а… а чертовщина какая-то, – сказал он себе. Остается предположить, что виртуальная компьютерная игра влияет на мою реальную жизнь, а предположить такой расклад я никак не могу, потому что… потому что… Это невозможно? – подсказал голос изнутри. Ну, да, невозможно! – согласился он, и явственно услышал, как кто-то негромко рассмеялся. Эрик нервно огляделся: разумеется, в комнате не было никого. «Вот что значит осенняя депрессия», – произнес он вслух и, отбросив сомнения, кликнул мышкой вариант «деньги».

Он ожидал, что как прежде на мониторе возникнет надпись «выбор сделан», однако на сей раз все произошло иначе. Виртуальный человечек, сидевший возле компьютера, неожиданно повернул к нему голову и… заговорил.

– Ну что вы, люди, такие предсказуемые? – с досадой произнес он. – Выбираете все одно и то же: власть, карьеру, деньги, романы с актрисами…

– Этто как? – заикаясь, отозвался обалдевший Эрик. – Почему ты разговариваешь?

– Идиотский вопрос, – обиделся человечек. – Почему бы мне не разговаривать?