Супруг для богини (Увядание розы)

Трофимов кашлянул и вопросительно посмотрел на Ольгу.

– Да, господин Сердюков, к сожалению, все сказанное вами, правда! – тяжело вздохнула Ольга Николаевна.

– Нет! Это невыносимо! – простонала Вера и вскочила.

Правда, непонятно, к чему или к кому относились ее слова.

– Вера, сядь, ради бога! – строго сказала мачеха.

Девушка нехотя повиновалась.

– Да, вы правы, я действительно знала, – продолжила Извекова. – И узнала я это случайно, накануне смерти Кирилла, когда в первый раз оказалась в незапертом кабинете мужа, куда до того никому доступа не было. Там я и обнаружила бумаги, из которых поняла, что многое, вернее, самое лучшее, что издавалось под именем Извекова, написано фактически не им, а Горской. Он тоже писал, но все, к чему ни прикасалась его рука, оказывалось бледным и невыразительным. Поэтому ее смерть была и его, в некотором смысле слова, смертью. После нее осталось несколько набросков, идей, которые он вполне успешно реализовал, «Увядание розы», например. Зачем он хранил такие опасные, компрометирующие документы, спросите вы? Я думаю, что он пытался понять ее манеру, слог, ухватить суть ее литературной правки. И надо сказать, ему это в определенной степени удавалось. Но его честолюбие, его гордость протестовали. Вениамин Александрович мучительно переживал свою бесталанность и поэтому страшно пил. Именно потому так мало произведений стало выходить из-под его пера в последние годы – закончились идеи, наброски, оставленные Тамарой. А свое достойное не получалось. Когда я нашла эти листочки, я была потрясена, мне стало и жалко его, и стыдно за него. С другой стороны, ведь это совпало со скандалом, дуэлью и смертью Кирилла. Поэтому я посмотрела на свою находку другими глазами. Увы, я решилась похитить часть бумаг, наиболее старых по времени, чтобы не сразу обнаружилась пропажа, и использовать их в борьбе за развод.

Ольга Николаевна покраснела от своих признаний. Вера смотрела на нее с ненавистью.

– Муж не обнаружил пропажи, не до того ему было, и я увезла бумаги в Лондон. А потом, вернувшись за разводом, предъявила их ему. Вениамину ничего не оставалось, как согласиться на мои требования, он боялся огласки.

– Ты подло шантажировала отца! И ты бы посмела рассказать об этом? – не вытерпела Вера. – Ты?!

– Честно говоря, не знаю, – тихо ответила Оля. – Не знаю, как бы я поступила, если бы он отказался дать мне развод. Но Вениамин был таким напуганным, что согласился на все и сразу. И что мне оставалось делать? Что я получила взамен своей преданной любви, взамен моей умершей дочери, потерянного счастья? Взамен исчезнувшего кумира, божества, на которое я молилась? Измену, предательство, унижения! Нет, Вера, мне не стыдно своего низкого поступка, Вениамин заслужил его! – Ольга Николаевна почти кричала, на лбу выступил пот.

Трофимов, слушая эти ужасные разоблачения, переминался с ноги на ногу. В отличие от полицейского, привыкшего копаться в чужих жизнях, ему было неловко.

– Это и был тот разговор, накануне его смерти? – поинтересовался Сердюков.

– Да, после очень эмоциональной беседы мы расстались. Я ушла к себе, а он остался в кабинете и, полагаю, сильно выпил от расстройства, как всегда.

– Но почему теперь вы стремитесь во что бы то ни стало сохранить тайну?

– Помилуйте, – вдова удивленно вскинулась. – А как же иначе! Ведь его имя, его наследие, все его творчество отныне под вопросом! Да и материальная сторона важна, ведь мы его наследники! Я понимаю, как отвратительно все это выглядит со стороны, но что делать? К тому же поймите, как я могу смириться с мыслью, что почти десять лучших лет моей жизни, моя безумная любовь, всепоглощающая страсть, мои жертвы, все во имя кого? Великого и популярного писателя, властителя дум, кумира или жалкого пьяницы, ничтожного неудачника?

– Но ведь вы сейчас пытаетесь сотворить миф, создать образ не существовавшей личности!

– Пусть так, я делаю это во имя его детей, которые будут жить с его именем и на доходы от его посмертных изданий! Пусть мы создадим миф! Кто от этого пострадает, кому нужна неприглядная правда, зачем она, столь унизительная для нас, живых!

Оля закрыла заплаканное лицо руками.

– Я не отдам вам бумаг! Но ведь вы все равно разнесете новость по всему городу? – Извекова достала батистовый платочек и утерлась им.

– К сожалению, даже сочувствуя вашему самолюбию, я не могу не отразить в рапорте все, что связано с поиском и похищением бумаг. Впрочем, вы напрасно переживаете, насколько я могу судить, эта новость только подогреет интерес к творчеству вашего мужа. Представляю, какие жаркие споры возникнут на сей счет! Какие страстные баталии начнутся среди поклонников! Одним словом, я думаю, вы только выиграете на шумихе вокруг спора об авторстве, тем более что без подлинных бумаг все это скоро затихнет.

– Как вы циничны! – последовал раздраженный ответ.

– Но я не понимаю, зачем Тамара Георгиевна делала это? Почему она сама не печаталась, почему никто не знал о ее авторстве? И почему Вениамин Александрович не обнародовал истину, не взял ее в соавторы? – продолжал недоумевать Сердюков.

– Она делала это для него, потому что слишком любила и жалела его гордость. Видимо, она хотела просто помочь ему, когда он только начинал, и неплохо начинал. Неплохо, но не так ярко, чтобы стать заметным. Вот она и придала ему яркости и блеску. А потом уже некуда было отступать. Да, она очень его любила, безумно, впрочем, как и я! – Оля покачала головой. – Теперь в это даже трудно поверить мне самой!

– Так любила, что довела отца до могилы! – зло вскрикнула Вера.

– Да, Вера Вениаминовна, любовь иногда претерпевает странные метаморфозы! – загадочно произнес Сердюков.

– Господа, господа! – вмешался Трофимов, видя, что у обеих женщин сейчас наступит истерика. – Теперь, когда все прояснилось, я полагаю, нам надо разойтись. Среди нас есть раненый, он нуждается в покое. Да и дамам тоже лучше прилечь и отдохнуть. Я же, с вашего позволения, господин следователь, поехал бы на дачу, ведь там, как вы говорите, еще один раненый?

– Вы абсолютно правы, уважаемый доктор! Мы скоро разойдемся. Осталось прояснить еще одно небольшое обстоятельство.

– Какое обстоятельство? – изумился Борис, который уже даже направился к двери и остановился на полпути.

– Привидение! В момент смерти Извекова посетил призрак его покойной жены.

– Но это понятно, господин следователь! Вениамин Александрович находился, вероятно, в состоянии белой горячки, вот ему и привиделось черт знает что! – усмехнулся доктор.

– Но ведь Вера Вениаминовна не пребывала в подобном состоянии, когда видела привидение покойной матери, да и не раз? Не так ли, сударыня? – следователь устремил взор на девушку. – Я думаю, что настала пора выяснить и этот вопрос.

Вера оставалась спокойной и, казалось, равнодушной. Она пожала плечами. Тогда Сердюков призвал горничную и потребовал, чтобы она принесла коробку, с которой он явился в дом Извековых и которую оставил в передней. Горничная, полная презрения и к полицейскому, и к его поручению, принесла большую коробку и поставила ее посреди комнаты. По всему было видно, что ноша легкая. Присутствующие разглядывали обычную серую картонку, в то время как Сердюков заявил:

– Вот тут, как я надеюсь, и находится наше привидение!

Глава 39

– Доктор, – обратился Сердюков к Трофимову, – вы долго жили в Англии. Как, на ваш взгляд, много ли там привидений, действительно ли, как утверждает большой специалист по потусторонним явлениям господин Сухневич, эта страна прямо-таки населена призраками?

– Не знаю, подобные материи меня, как врача и практика, не интересуют, – равнодушно ответил Борис.

– А что бы вы подумали, если бы узнали, что дачу писателя Извекова постоянно посещает призрак его покойной жены?

– Я, как врач, отнес бы это в разряд психических галлюцинаций.

– А если призрака видело несколько человек одновременно?

– Тогда бы я решил, что это чья-то неуместная шутка. Злой розыгрыш или попытка испугать.

– Испугать? Вы говорите, испугать? Сильно испугать! До смерти! Возможно ли такое?

– Вполне! Человек может умереть от страха, не выдерживает сердце.

– Особенно, если это сердце и без того нездорового, пьющего человека в летах. Вот видите, Борис Михайлович, мы с вами пришли одновременно к выводу о том, что явление призрака могло быть способом доведения Вениамина Александровича до смертельного сердечного удара.