Суровая нежность

Это вызовет скандал. Ее семья будет в ярости. Хелен взглянула на Уильяма. Он будет опозорен. А Магнус…

Уильям, похоже, прочел ее мысли.

– Он никогда не передумает. – Она застыла. – Вы же вышли за меня, – мягко добавил ее муж.

Сердце Хелен упало. Он прав. Расторгнет она брак или нет, Магнус никогда не будет принадлежать ей. Она вышла замуж за его лучшего друга. Гордость и преданность товарищу будут держать его на расстоянии. В его понимании она принадлежит Уильяму, и тут пролегает черта, которую он никогда не пересечет. Она знает это так же хорошо, как и Уильям. Магнус для нее потерян.

– Я вернусь через час и ожидаю вашего ответа. – Он тихо прикрыл за собой дверь, оставив ее наедине с сумятицей мыслей.

…Ему надо убраться отсюда. С него хватило того, что он наблюдал, как женщины уводят Хелен из зала, но если еще придется смотреть, как уходит Гордон – или, избави Бог, отправиться вместе с ним и лицезреть, как он забирается в постель к своей жене, – он как пить дать кого-нибудь убьет. Быть может, Макруаири, который глазеет на него так, словно он самый большой дурак во всем христианском мире. Или Кеннета Сазерленда, который понимающе ухмыляется, прекрасно зная, какие муки все происходящее ему причиняет.

Магнус не мог поверить, что она и в самом деле сделала это: вышла замуж за другого. И через какой-нибудь час или и того меньше будет воплощать в жизнь эти обеты и лежать в объятиях другого мужчины. Нет, не просто другого мужчины, а самого близкого его друга.

Иисусе. Жжение в груди превратилось в опаляющее пламя, пока он пробирался к выходу, по пути взяв у одной из служанок большой кувшин с виски.

Если он будет думать постоянно об этом, то сойдет с ума. Потребовалась вся его сила воли до капли, чтобы стоять и молча смотреть, как она выходит замуж за Гордона, но от одной лишь мысли о том, что она сейчас готовится к постели…

Распускает свои длинные шелковистые волосы…

Снимает одежду…

Ждет в кровати, с широко распахнутыми в волнении этими своими большими голубыми глазами…

«Она должна была быть моей». Магнус чертыхнулся. Кинжальная боль согнула его пополам. Он сделал затяжной глоток из кувшина и, спотыкаясь, вывалился в черноту туманной ночи.

Он направился к лодочному домику, где разместили неженатых воинов Горной стражи. Магнус намеревался как следует напиться, поэтому им не придется далеко тащить его, когда он отключится.

Сперва женщины, теперь выпивка. Сегодня, черт побери, для него началась совершенно новая глава в жизни. Он глотнул еще. Да здравствует падший Святой.

Лунный свет просачивался в щели между досками и в маленькое оконце большого строения, расположенного сразу за крепостными воротами для размещения больших гребных лодок вождя Макдугалов. Но после поражения Макдугала в сражении при Брандере несколько месяцев назад оно перешло к Брюсу.

Горели несколько факелов, но Магнус и не подумал разжигать жаровню. Холод стал его утешением. Выпивка помогала держать в оцепенении мозг, а холод – тело.

«Я ничего не чувствую», – сказал он ей. Боже, если б только это была правда!

В глубине души он думал, что она не выйдет замуж за другого. Что, несмотря на сказанное им, не свяжет себя с кем-то еще. Что она любит его достаточно сильно, чтобы поступить, как подсказывает ей сердце.

Но, как видно, любви ее оказалось слишком мало. Мало было тогда и мало сейчас.

Он сел на свой тюфяк, прислонился спиной к стене и стал пить дальше. Он пил, дабы обрести покой, надежно укрыться за высокой стеной забвения, где мучительные мысли его не найдут. Но вместо этого он нашел ад. Злой, черный ад, где свирепствовал огонь его мыслей, сжигая все даже самые потаенные закоулки души.

Что происходит в эту минуту? Гордон заключает ее в объятия и предается с ней любви? Доставляет ей удовольствие? Ласкает ее обнаженное тело?

Мучения стали глубже, сделались яснее, определеннее, пока ему не стало казаться, что эти образы сведут его с ума.

Сколько времени прошло, он не знал, прежде чем дверь открылась и кто-то вошел.

Когда Магнус увидел, кто это, кровь вскипела у него в жилах.

– Убирайся отсюда к дьяволу, Сазерленд.

Несмотря на заплетающийся язык, в его голосе слышалось грозное предостережение.

Проклятый дурак ему не внял. Он пересек комнату со своим обычным надменным видом.

– А я-то думал, куда это ты исчез. Гордон искал тебя. Думаю, он хотел, чтоб ты проводил его в невестины покои. Но он ушел без тебя.

Ничто не могло притупить ту боль, которая пронзила его при этих словах. Стало быть, это происходит сейчас. О Господи.

Ублюдок осклабился. Рука Магнуса стискивала горлышко кувшина до тех пор, пока костяшки не побелели. Но он не доставит Сазерленду удовольствия увидеть, насколько точно его кинжал попал в цель.

– Это все, что ты хотел мне сказать, или есть что еще?

Брат Хелен остановился в нескольких шагах, возвышаясь над ним. Несмотря на явную угрозу, Магнус и бровью не повел. Невыгодное для него положение долго не продлится, если он этого не захочет. Сазерленд не знает, в каких переделках он бывал. Это вам не Игры горцев. У Магнуса за плечами три года войны, сражения плечом к плечу с лучшими шотландскими воинами. А Сазерленд сражался с англичанами.

– Я думаю, они будут вполне счастливы вместе, а ты?

Магнус сжимал и разжимал кулак. Боже, как у него чесались руки вмазать по этой самодовольно ухмыляющейся смазливой роже!

– Или, может, тебе совсем этого не хочется? Может, ты все еще воображаешь себя влюбленным в мою сестру? Может, поэтому не рассказал Гордону о вашем тайном романчике?

– Осторожнее, Сазерленд. Твоего друга сейчас нет рядом, чтоб защитить тебя.

Он был вознагражден тем, как его враг скрипнул от злости зубами.

– Останется ли он твоим другом, когда узнает правду, вот вопрос.

Магнус вскочил на ноги и одной рукой схватил Сазерленда за шею, прежде чем тот успел среагировать.

– Ты будешь держать свой поганый рот на замке, если не хочешь схлопотать по первое число. – Он с силой отпихнул его на деревянный столб. – Это в прошлом. Ничего и не было.

Движением, которым мог бы гордиться сам Робби Бойд, Сазерленд оттолкнулся тыльной стороной руки, вырвался из хватки Магнуса и отскочил.

– Чертовски верно, в прошлом, и ты ни черта не можешь с этим поделать. Бьюсь об заклад, что сейчас он…