Суровая нежность

– Я вдова, – твердо напомнила ему Хелен. – И то, что Мюриел решила не выходить замуж, вовсе не означает, что она никому не нужна.

– Девушка молода и пригожа собой. Ей следует иметь мужа и выводок ребятишек, хватающих ее за пятки. А не бродить по округе одной.

Он выразился про детей как-то так, словно это щенки какие-нибудь. Хелен попыталась сохранить терпение, понимая, что Дональд высказывает мнение большинства мужчин, но ее злило ужасно, что кто-то может ставить под сомнение нравственность Мюриел из-за того, что она решила не выходить замуж.

– Она моя подруга. И я попросила бы тебя не забывать об этом.

Для Хелен друзья были редкостью, поэтому она ценила ее еще выше. Мюриел никогда ни за что не осуждала ее, не считала ее странной. Возможно, потому что сама была такой же своенравной, как и Хелен. И у нее даже нет рыжих волос в качестве оправдания, с улыбкой подумала Хелен.

Дональд, должно быть, понял, что зашел слишком далеко. Он взял ее руку и потрепал, как будто она ребенок.

– Ну конечно же. Ей повезло иметь такую преданную подругу, как ты. – Он остановился, когда показался маленький каменный коттедж Мюриел, а за ним вдалеке замаячили развалины старой церкви. Потом повернулся и приподнял ее лицо за подбородок.

– Ты же знаешь, я просто хочу как лучше, правда ведь?

Хелен встретилась с ним взглядом, подумав, что голос у него какой-то сипловатый. Должно быть, простудился.

Она неуверенно кивнула:

– Да.

Он улыбнулся, опустил руку.

– Ну же, не сердись на меня. – Он указал на пучок травы на краю скалы. – Смотри, первоцвет! Редкость в эту пору.

Сердце Хелен сжалось. Изящный пурпурный цветок, растущий на северном побережье Шотландии, пробудил горькие воспоминания.

Это был год, когда они встретились с Магнусом во второй раз. Игры тогда проводились в крепости Фресвик, и она плела венок из прекрасных пурпурных цветков, встречающихся только на севере Шотландии, когда Магнус нашел ее. Ей было всего пятнадцать, а двадцатилетний Магнус только-только узнал, что ему придется сражаться один на один с легендарным Тором Маклаудом в первом раунде боев на мечах. Хелен понимала, как это страшно, должно быть, для молодого воина, и отчаянно хотела сделать что-нибудь, чтоб подбодрить его. Она сорвала большую примулу и приколола к его рубашке одной из булавок со своего платья.

– Талисман, – сказала она. – На удачу.

Лицо его чуть заметно покраснело, но в то время она не придала этому значения.

Только позже, заметив его с группой молодых воинов, среди которых был и ее брат Кеннет, она сообразила, что он предвидел их реакцию на цветок.

– Что это, Маккей? Подарок от твоей леди? – спросил один из парней.

– Он, должно быть, воображает себя каким-нибудь паршивым английским рыцарем, – ляпнул кто-то другой.

– Или это предназначено для его могилы, – съязвил первый. – Маклауд убьет его.

– Как мило, – усмехнулся ее брат. – И так прелестно оттеняет твой нежный цвет лица.

Все парни захохотали, а Магнус стоял, молча принимая их насмешки. Она знала, какой он гордый, и страдала, видя, как ему приходится терпеть их смех из-за нее…

Ей хотелось подбежать и самой сорвать этот дурацкий цветок с его рубахи. Но он оставил его на все время. «Чтобы доставить мне удовольствие», – подумалось ей. Тогда-то она и поняла, насколько он отличается от других, какой он особенный, и отдала ему свое сердце.

Грудь сдавило. Как могла она сомневаться в своих чувствах? Почему не доверяла себе? Как могла оказаться такой нерешительной и не ухватиться за дарованный ей шанс?

Дональд отпустил ее руку, наклонился и сорвал цветок. Глаза ее жгло, когда он сунул стебелек ей за ухо, – так хотелось, чтоб это был другой человек.

– Ты похожа на Майскую королеву.

Не зная, что сказать, Хелен обрадовалась, когда услышала звук открывающейся двери. Увидев стоящую в дверях Мюриел, она поблагодарила его и поспешила к подруге.

И только гораздо позже, когда они с Мюриел возвращались от одного арендатора, который споткнулся о лопату и, к счастью, только вывернул лодыжку, а не сломал, Мюриел заговорила о том, что видела.

– Оруженосец твоего брата в последнее время частенько крутится рядом.

– Дональд? – Хелен пожала плечами. – Да. Уилл велел ему патрулировать наши северные границы.

Рот Мюриел скривился, словно она силилась сдержать улыбку.

– Я сильно сомневаюсь, что причина в том, что наши воины неожиданно стали опасаться налетчиков с севера.

Она нахмурилась.

– А в чем же тогда дело?

Мюриел покачала головой, в этот раз уже не пряча улыбки.

– Он обхаживает тебя, Хелен.

Хелен резко остановилась. От удивления она невольно откинулась назад.

– Обхаживает меня? Не смеши.

Впрочем, дошло до нее, возможно, это правда. После смерти Уильяма Гордона она почувствовала перемену в отношении к ней со стороны Дональда. Он всегда выглядел покровительственным, но в последнее время это его качество казалось более настойчивым. Более личным. Более интимным.

Мюриел следила за тем, как на глазах менялось выражение лица ее подруги. Оно побелело от ужаса.

– О Боже, неужели это правда?

– Эта мысль так тебе неприятна?

Хелен закусила губу.

– Да… нет… просто я никогда не думала о Дональде в этом смысле.

В этом смысле она думала лишь об одном мужчине.

– Выгодным этот союз не стал бы, но и плохим тоже. Подумай!

Хелен почувствовала прилив безотчетной паники при мысли о замужестве. Она понимала, что подруга просто старается помочь: поддержать морально, но не могла даже помыслить о браке теперь. А может, и никогда.

– Должно быть, ты очень сильно его любила, – сочувственно проговорила Мюриел.

– Я… – Хелен смолкла и кивнула, словно соглашаясь. Она очень сильно любила, только не того, о ком подумала подруга. Хоть они и проводили буквально каждый день вместе с тех пор, как Хелен вернулась из Данстаффнэйджа, она не поделилась с подругой подробностями того кошмара, в который обратилась ее свадьба. Мюриел полагала, что она горюет по погибшему мужу. Стыд мешал Хелен рассказать правду.