Суровая Проза, Трилогия(CИ)

– Я.

– Свободны. Можете идти.

– Слушаюсь.

– Э-э-э...

– Вы ещё что-то хотите сказать, господин майор?

– Ничего важного.... Впрочем, большое вам спасибо за оказанную помощь.

– Не за что. Это - моя работа. Всегда обращайтесь.

Леночка ловко подхватила медицинский саквояж, браво развернулась, гордо взметнув короткой юбочкой, через левое плечо и покинула директорский кабинет.

Яковлев ещё раз - с самого начала, но без некоторых подробностей - приступил к рассказу о печальном ночном происшествии. Рассказывал и - параллельно с этим - продолжал заполнять протокол.

Таболина, задумчиво хмурясь и тихонько раскачиваясь на стуле, слушала очень внимательно и напряжённо.

– Будут ли, гражданка, вопросы?

– завершив повествование, поинтересовался майор.
– Можете задавать, пока я добрый. То бишь, пока нахожусь под впечатлением вашего недавнего обморока. Подчёркиваю, насквозь природного и правдивого обморока.

– Всего один вопрос.... Была ли обнаружена при..., при моей покойной тётушке чёрная наплечная сумка? Пухлая такая?

– Нет, никаких сумок-саквояжей-чемоданов на месте преступления не отыскалось.

– Понятно, - тоскливо протянула Северина.
– Вот же...

– Намекаете, что упомянутую вами сумку прихватил с собой убийца? Вполне может быть. Не спорю.... Кстати, а что такого ценного могла носить в ней Нинель Алексеевна?

– Я не знаю.... Возможно, денежные накопления. Или же какие-то фамильные ювелирные украшения.

– Значит, ювелирные украшения? Ну-ну. Бывает, конечно.... Кстати, а почему вы носите на среднем пальце левой руки массивный мужской перстень?

– А что, нельзя?

– Можно, не вопрос.... А, всё же, почему?

– Чисто наудачу. Мол, семейная княжеская реликвия. Впрочем, вам этого не понять...

– Что вы искали в "Бабушкином" парке?
– продолжая активно работать шариковой ручкой, резко сменил тему беседы Яковлев.
– Небось, легендарный клад князя Василия Чернова?

– Кто это - "вы"?

– Прекращайте ломать комедию. Душевно вас прошу. Могу ненароком и рассердиться - со всеми вытекающими последствиями.... Что вы, Нинель Алексеевна Чернова и Пётр Петрович Кравченко хотели, проведя раскопки, найти в парке?

– Не понимаю, о чём вы говорите...

– Может, прямоугольную кварцевую плиту, покрытую руническими значками?

– М-м-м...

– Её, кстати, нашли.

– П-плиту?
– тщетно пытаясь унять предательскую дрожь в голосе, уточнила Таболина.
– Н-нашли? Кто?

– Сперва - покойные Чернова и Кравченко. Прошлой ночью, как я понимаю. Нашли и вновь закопали. А с час назад - по второму разу - шустрые курсантики, присланные ко мне на практику. Как бы так оно.... Что будет дальше с этой загадочной плитой? Археологи решат, как и полагается. В полном соответствии с действующим Законодательством Российской Федерации. Наверное, извлекут из-под земли и, осмотрев-задокументировав, отвезут в какой-нибудь солидный музей.

– П-прямо сегодня - из-з-звлекут и от-т-везут?

– Нет, конечно же. Выходные на носу. Пятница, как известно, день практически святой. Да и археологам, наверняка, потребуется некоторое время на выправление всяких разрешительных документов. Может, даже и официальный проект понадобится, согласованный со всякими бюрократическими инстанциями. И утверждённый какой-либо городской "шишкой". Ничего не попишешь: суровые реалии, данные нам в объективных и субъективных ощущениях. По словам классика Фридриха Энгельса, понятное дело. Мать их всех. И Фридриха, и всех прочих заумных классиков. Ненавижу эту мутную и запутанную науку - философию. До острейших желудочных колик.

Майор, состроив довольную гримасу, поставил в тексте протокола финальную точку, развернул лист бумаги на столешнице на сто восемьдесят градусов и, любезно протянув шариковую ручку, велел:

– Читайте, гражданочка. А если со всем изложенным согласны, то и подписывайте. Дату не забудьте проставить.

– Я вам, Сергей Сергеевич, верю. Сама не знаю почему. Поэтому подписываю, не читая.... Вот, держите.

– Польщён оказанным доверием...

– Что дальше?
– настороженно изучая взглядом узоры на столешнице, спросила Северина.
– Вы меня арестуете?

– Сейчас, по нашим бесконечно-либеральным временам, арестовать подозреваемого можно только по решению суда.

– Значит, задержите до этого судебного решения?

– Посмотрим, блин горелый, - тёмно-багровый шрам на правой щеке Яковлева чуть заметно дёрнулся - неуверенно и задумчиво.
– Как пойдёт. Чуть позже определимся.... Сделаем, пожалуй, так. Сейчас я пойду - помогу капитану Кукушкину снимать показания с других сотрудников и сотрудниц вашей полуживой конторы. Вы же, гражданка Таболина, оставайтесь здесь. Вот вам - бумага. Вот - шариковая ручка. Сидите и пишите. Желательно - правдиво и откровенно.... Как это - о чём? Да обо всём. О пропавшем пистолете, позаимствованном вами у Нинели Черновой. О том, как провели сегодняшнюю ночь. О свидетелях, которые могут подтвердить ваше алиби. О своих подозрениях - касаемо личности возможного убийцы. Ну, и так далее, по расширенному списку.... Короче говоря, чем больше напишете, тем лучше. Лучше для нашего с вами дальнейшего взаимопонимания и плодотворного сотрудничества, я имею в виду.... А потом я вернусь, заберу вас (вместе с вашей писаниной, понятное дело), и мы проедемся в Невское РУВД. Пообщаемся. Поболтаем. Чайку с печеньем "Юбилейное" попьём. Районного прокурора пригласим - для полноты компании - на чаепитие. То, да сё.... Годится такой расклад?

– В общем и целом. Но ещё хотелось бы...э-э-э...

– Да, бросьте, - покровительственно отмахнулся майор.
– Я уже позвонил вашему ухарю-адвокату. К шестнадцати тридцати Наум Львович обещался подъехать. Так что, всё будет происходить в полном и однозначном соответствии со всеми процессуальными требованиями действующего российского Законодательства...

Он, коротко кивнув головой и плотно прикрыв за собой дверь, покинул кабинет.

– Как оно там?
– не отрываясь от изучения журнала мод, поинтересовалась из-за "секретарской стойки" Леночка.

– Нормально и позитивно. Как говорится, вашими молитвами, лейтенант. Отлично сработано.

– Уже и справки успели навести?

– Как и полагается. Хороший кот, он никогда не дремлет.

– Надеюсь, я не обязана вскакивать, вытягиваться по стойке смирно и докладывать "голосом" о текущей обстановке?

– Сидите-сидите, лейтенант, - нейтрально усмехнулся Яковлев.
– Во-первых, мы с вами служим в разных Конторах. А, во-вторых, в настоящий момент полноценно участвуем в оперативно-розыскных мероприятиях.... Хотите совет?

– Давайте. Буду признательна.

– У Северины Яновны - звериное чутьё. Обязательно учитывайте данное обстоятельство.

– Что вы, господин майор, имеете в виду?
– позабыв про свой журнал, насторожилась Ветрова.

– Ровным счётом ничего. Просто имейте в виду - ежели что...

Яковлев, плотно прикрыв за собой дверь, ушёл.

"Как же всё ужасно", - тут же принялся подбивать промежуточные итоги слегка издёрганный внутренний голос.
– "Ужасней, просто-напросто, не бывает. Тётушка мертва. Её сумка - вместе со всем содержимым - пропала. Вернее, украдена. Значит, теперь некто неизвестный обо всём знает. Или же неизвестные.... Всё знает? Конечно. Всё-всё-всё. Ведь в сумке Нинели Алексеевны лежали и ксерокопии старинных документов из сундучка князя Василия, и расшифрованное "звучание" молитвы-заговора, и "портальная" сыворотка, и поисковые дневники Михельсона.... А ещё и заветная плита обнаружена. И совсем скоро археологи выкопают её из земли и, отвезя в один из городских музеев, спрячут за семью замками.... Цель не достигнута? А мечты разбиты в прах? Вполне возможно.... Но надо держаться. И уповать на надежду.... Стоп-стоп. А надежда-то есть? Ну, на достижение Цели? Есть. В том смысле, что имеется один призрачный, но, всё же, вариант. Какой? За помощью надо обращаться. Причём, срочно. Пока кварцевая плита, покрытая руническими значками, ещё не увезена из "Бабушкиного" парка...".