Суровая Проза, Трилогия(CИ)

В девятнадцать ноль-ноль на территорию солидного поместья, расположенного на правом берегу Невы и огороженного по периметру высоченным забором, въехал мощный японский внедорожник. Машина, коротко просигналив мрачным охранникам и обогнув помпезный трёхэтажный коттедж красно-бурого кирпича, остановилась возле аккуратной рубленой баньки.

Из приземистого угольно-чёрного джипа с "красивыми номерами" выбрался подтянутый седовласый мужчина в модном длиннополом пальто кофейно-кремового цвета - а-ля "я недавно был в Милане". В таких пальтишках нынче обожают - до острых желудочных колик - разгуливать сытые и самодовольные представители российской бизнес-политической элиты. Типа - визитная карточка такая, мол: - "Я не из простых чалдонов буду. Ох, не из простых, мать вашу простецкую...". И тёмно-бордовый кейс-дипломат, ручка которого была крепко зажата в правой ладони мужчины, был очень даже солидным и представительным: в таком и пару-тройку миллионов американских долларов перевозить незазорно.

А таких приметных мужичков нынешние дамы бальзаковского возраста почему-то взяли моду величать "седыми бобрами". Впрочем, им (дамам), безусловно, видней...

Навстречу представительному господину поднялся - с широкой резной скамьи, расположенной рядом с баней, - непрезентабельный бородатый и лохматый пожилой тип, облачённый в бесформенный зипун со стареньким овчинным воротником.

– Здравствуй, уважаемый шеро-бароно, - вежливо кивнул головой седовласый мужчина.

– И тебе, господин полковник, не хворать, - криво ухмыльнулся золотозубым ртом смуглолицый бородач.
– Такой гость - как желанный и дорогой подарок.

– А как оно, твоё здоровье драгоценное, почтенный Бахтало? Почки больше не шалят?

– Гораздо лучше стало. Гораздо. Благодаря твоим таблеткам тибетским, хитрым. Выручил, однако. Спасибо, друг.

– Не за что. Свои люди: обязательно сочтёмся, как и полагается.... Поговорим?

– Конечно. Дело-то святое.... Ванька!

Тихонько скрипнули дверные петли, и от баньки торопливо засеменил низенький старичок, одетый под среднестатистического русского крестьянина конца восемнадцатого века.

– Здесь я, хозяин!
– раболепно срывая с головы островерхий войлочный колпак и почтительно кланяясь, залебезил старик.
– Здесь. Явился, так сказать, по зову.... О, какие важные и серьёзные люди к нам пожаловали. Сам господин полковник. Уж, как я рад услужить...

– Как дела?
– сурово сдвинув к переносице густые пегие брови, прервал старичка цыган.

– Всё в полном порядке, хозяин. Банька истоплена, камни малиновые, веники замочены, водицы вдоволь, стол накрыт.... Может, ещё чего изволите? Девок блудливых, к примеру?

– Спасибо, Иван Феофанович, за проявленную заботу, - вальяжно усмехнулся приезжий полковник.
– Ничего больше не надо. Иди, старина, трудись.

– Во-во, трудись, - назидательно вскинув вверх толстый указательный палец, украшенный массивным золотым перстнем, поддержал Бахтало.
– В подвал ступай, к Зарине. Поможешь ей "травку" фасовать.

– Хорошо, хозяин. Уже иду. Я мигом...

Старичок, слегка припадая на правую ногу, бодро зашагал в сторону коттеджа, а цыган с гостем отправились в баню.

Прошли, разулись, разделись, развесили одежду на специальных крючках, прибитых к стене, и прошли в парильное отделение.

Полковник, предварительно напялив на ладони брезентовые рукавицы и плеснув кипятка - с помощью медного ковшика на длинной деревянной ручке - в специальное отделение печи, в котором таинственно мерцали раскалённые камни, сразу же взял из жестяного тазика заранее замоченный берёзовый веник и, кряхтя от удовольствия, залез на верхнюю скамью банного полка. Цыганский же барон, недовольно морщась, расположился на самой нижней ступеньке.

Минуты три-четыре активно и со знанием дела поработав веником, гость поинтересовался:

– А ты, шеро-бароно, почему не паришься?

– Не цыганское это дело, - лениво зевнул бородач.
– Я и баню-то эту завёл сугубо для серьёзных гостей, чтобы, так сказать, уважение выразить. В основном, для русских гостей, конечно.... Хотя, знаешь, и некоторым иностранцам русская баня нравится. Финнам и немцам, например.... Я с тобой, Пётр Сергеевич, чисто за компанию посижу. Чтобы гость не заскучал. Заскучавший гость - не к добру. Старинная цыганская примета такая, однако.... Работай веничком-то, господин полковник. Шибче машись. Хлещись на здоровье, коль так тебе хочется. Не обращай на меня внимания. Работай. Потом поговорим...

Через некоторое время, завернувшись в белоснежные простыни, собеседники прошли в отдельную просторную комнату, посередине которой располагался богато-накрытый стол.

– По пивку, уважаемый Бахтало?
– заговорщицки подмигнув, предложил Пётр Сергеевич.

– Спасибо, но я водочки импортной, пожалуй, накачу. Шведской. Приохотился я к ней - ещё с прошлого беспокойного века. Истинный цыганский напиток, радующий вольное сердце, заросшее дикой щетиной.... Ну, за удачу?

– За неё, родимую. А ещё и за стабильность отношений. Финансовых, в первую очередь, отношений. Как и полагается.

– Согласен. За - стабильность...

Они выпили и закусили - всякими вкусными разностями.

Минут через пять родился и второй тост.

– М-м-м, - замялся цыган.
– Надо бы покойного Беса помянуть. Вроде, так полагается. Типа - заведено.... Как считаешь?

– Полагается. И заведено, - нейтрально усмехнулся гость.
– Дрянной был человечишка, между нами говоря. Чего, собственно, скрывать? Жадный и жёсткий - без всякой меры разумной. А ещё и "подставщик" махровый. Тварь тюремная и мутная.... Но, как говорится, коллега "по цеху". Место, опять же, козырное да денежное освободилось. Удобный случай, что ни говори.... Помянем, так и быть. И мне, шеро-бароно, шведской водочки плесни. Ага, наполовиночку.... Ну, за Беса. Пусть Ваське Харитонову земля будет пухом.

– Пусть - будет, - брезгливо морщась, согласился Бахтало.
– Все там будем. Когда-нибудь. Рано или поздно...

Выпили. Зажевали.

– Пойду-ка - ещё попарюсь, - решил Пётр Сергеевич.
– Пока окончательно и бесповоротно не захмелел. Мне же ещё машину вести.... Да и банный пар сегодня исключительно хорош. Исключительно. Камни - просто изумительные: малиново-рыжие такие, с характерными жёлто-оранжевыми искорками. Поддашь ковшичек, а из печного зева в ответ: - "Ш-ш-ш-ш. Шуа-а-а-а...". Никогда такого не слышал. Словно бы какая-то женщина - очень и очень красивая - со мной разговаривает.... Лепота полная, одним словом. И пар очень лёгкий. Словно бы кто-то невидимый чистое бельё на тебя надевает. Чистое-чистое-чистое.... Не пойдёшь со мной, шеро-бароно? Здесь посидишь? Ну, и ладно...

Минут через двенадцать-пятнадцать полковник - распаренный и умиротворённый - вернулся в комнату отдыха, тщательно обтёрся одной простынкой (от пота и прилипших тёмно-зелёных берёзовых листиков), завернулся в другую, уселся в удобное кожаное кресло, хлебнул чешского пивка, зажевал пригоршней "укропных" чипсов, а после этого, присмотревшись, забеспокоился:

– Что с тобой, шеро-бароно? Бледный какой-то. И потерянный. И потрёпанный. И расстроенный. Словно в воду опущенный.... А? Случилось что?