Сущность Альфы

Саске стало стыдно, причем до жаркой краски на лице и нервного подрагивания пальцев, поэтому-то он поспешно и отвернулся, именно сейчас уловив тот оттенок эмоций, который исходил от альфы – настороженность и, как не удивительно, ответность. Да, Наруто отвечал на его омежьи феромоны, распространяя вокруг себя собственный запах, который забивал подростку дыхательные пути своим насыщенным ароматом, и от которого млела его сущность, но это была всего лишь реакция свободного альфы на близость свободного омеги, а сам Саске хотел не так, точнее, он хотел, но не только сущностью и телом, хотел сердцем, на что Намикадзе пока что не откликался.

Прогнав первичное наваждение, Учиха ответил своему сэнсэю что-то не совсем внятное, от чего блондин непонятно нахмурился, но все-таки продолжил объяснять дальше, а сам Саске вновь окунулся в свои мысли. Если это не гон, тогда что? Омега не верил в то, что Наруто, который до этого просто отмахивался от их взаимного притяжения, просто вот так вот взял и решился, причем решился не на разговор или свидание, а сразу же на поцелуй. Осознав это, подростку вдруг стало обидно: получается, он показал себя легкодоступным и слабым, готовым прилюдно отдаться альфе, что наталкивало омегу на не очень приятные мысли и комментарии в свою сторону. Но все-таки, почему? Намикадзе не был пьян, по крайней мере, не до такой степени, чтобы приставать к омегам, наоборот, казалось, альфа был полностью уверен в своих действиях, будто он целый вечер просто искал удобный случай, чтобы остаться с ним наедине, вот только до этого блондин избегал его. Саске запутался: он, невзирая на свои незаурядные умственные способности, не мог понять происходящего, считая, что это он будет делать первые шаги и что-то доказывать, а, в итоге, получилось, что Наруто сам сделал просто огромнейший шаг, и доказывать теперь что-то было просто бессмысленно.

Именно поэтому сейчас Саске и было обидно, а ещё потому, что он чувствовал себя использованным. Ну, а как иначе? Альфа зажимает его в укромном местечке, жадно целует чуть ли не до потери сознания, после уходит, а теперь делает вид, что между ними ничего не произошло. Пожалуй, ему было бы впору разочароваться в Наруто как в альфе, который сбегает от ответственности, в данном случае – от серьезного разговора на тему их отношений, но подросток слишком хорошо помнил слова Суйгетсу, причем все слова, и сейчас он гадал, какое же тут может быть самое логичное объяснение. Наруто видит в нем очередного омежку, который пытается найти себе выгодную партию? А смысл ему, Саске, это делать? Он выходец из не менее родовитого, почитаемого и богатого клана, так что статус и деньги ему не нужны. Может, альфа боится того, что Учихи таким способом хотят заполучить бизнес и капиталы семьи Намикадзе на правах общих наследников? Но тогда какой был смысл в свадьбе Итачи и Дейдары? Да, это разные вещи, но все равно, если бы Намикадзе опасались союза с Учиха, они бы не позволили своему младшему сыну стать супругом следующего главы клана Учиха, даже не смотря на то, что они Пара, и так далее. Нет, дело было в чем-то другом, точнее, в ком-то. Дело было в самом Наруто.

Прошлые болезненные отношения – пожалуй, только так Саске мог объяснить закрытость альфы. Насколько помнил омега, пять лет назад Намикадзе поспешно уехал из страны на обучение в США, точнее сказать, сбежал. От чего он сбегал и зачем – это Саске так и не удалось узнать, ведь история была гладкой и почти естественной, но подросток чувствовал, что в ней что-то не так, что здесь определенно было замешано ещё что-то… или кто-то. Именно в таком случае омега мог понять все: Наруто предали, и теперь он сторонился серьезных отношений, - но Саске отчаянно хотел залечить эту сердечную рану, залечить свежими, новыми, взаимными чувствами, и вот именно это, оказывается, и нужно доказать альфе. Вот только как? Как он, подросток, школьник, омежка со своей кучей странностей, сможет что-то доказать? Действиями – никак, брюнет это уже понял по тому, что Наруто практически не реагировал на его внешний вид и скромные намеки, значит, нужно доказывать на другом уровне, энергетическом, ментальном, чувственном, и, кажется, омега понял, как это сделать.

Наруто вновь что-то говорил, причем уже громче и медленнее, очевидно поняв, что ученик сегодня рассеян и слушает его в пол-уха, но сам омега уже принял решение, последствия которого и должны были прояснить всю ситуацию. Уличив момент, когда альфа повернулся к нему, чтобы о чем-то спросить, Саске резко подался вперед и приник губами к губам альфы, в этот же момент пытаясь пробиться сквозь его ментальную броню и передать свои чувства. Намикадзе шокировано застыл и даже на миг потерял над собой контроль, что и позволило брюнету проникнуть своими витками в его биополе и почувствовать сущность. Почувствовать и сойти с ума. Сила альфы была просто огромна, сродная с силой Итачи, но с иным истоком сущности, она бурлила в альфе, рычала и переливалась огненными нитями, тянулась к нему, проникала в его собственную энергетику, заманивала в свои глубины и буквально пожирала, высасывала из него все до последней капли, а Саске этому и не противился. Он ещё сильнее прильнул к альфе, ощущая просто невероятное притяжение, которому было невозможно сопротивляться, даже Наруто ему не сопротивлялся, уцепившись в его плечи и в шальном темпе исследуя его рот языком. Нет, они не Пара, и Саске это чувствовал очень отчетливо, но между ними была связь, определенно, какая-то непонятная, другая, жгучая и агрессивная, но не менее сильная, чем притяжение Истинных. И омега тонул в этих вихрях связи, понимал, что не чувствует альфу до конца, до самых глубин его сущности, которые были сокрыты за мощными внутренними блоками, но и этих ощущений хватало с лихвой, чтобы в прямом смысле потерять голову и отдаться во власть губ и рук альфы, биополе которого уже давно окутало его так прочно и крепко, что эмоции стали единым, опаляющим их сущности вихрем.

Очнулся Саске только тогда, когда его грубо оттолкнули, причем оттолкнули и физически, и ментально. Когда голова перестала кружиться, а перед глазами развеялась сладкая пелена, омега понял, что он сидит в углу дивана, тяжело дыша и облизывая горящие огнем губы, а сам Намикадзе находится в другом и, очевидно, тоже пытается прийти в себя. Альфа снова был полностью закрыт, но не это сейчас волновало подростка, а то, что блондин находился в полулежащем положении, при этом неуверенно пытаясь застегнуть верхние пуговицы рубашки. Саске оглядел себя, замечая, что его кофта расстегнута, а футболка задрана чуть ли не до груди. Получается, это все сделали они, но когда? Когда страсть и желание накрыли их с такой силой, что они стали не просто целоваться, а ещё и пытаться дотронуться до тела друг друга? Когда, если, что самое обидное, сам Саске ничего этого не помнил, будто его затянуло в какой-то водоворот, и, скорее всего, если бы Наруто его не оттолкнул, то случилось бы непоправимое.

Жарко покраснев, подросток спешно закрылся и одернул одежду, мысленно ругая себя за то, что он только что доказал альфе лишь одно – что он ничем не отличается от панельных шлюх. Самыми страшными для Саске сейчас были два факта, причем один страшнее другого: первое – реакция альфы, второе – приподнявшийся член и влажность между ягодиц. Было ли омеге стыдно? Нет, ничуть, просто хотелось провалиться под землю или, на самый худой конец, закрыться у себя в комнате, но Саске смог обуздать свою мечущуюся сущность и, натянув кофту до колен, посмотреть на альфу. Наруто был напряжен, и в смысле эмоциональном, и в физиологическом: первое слишком отчетливо читалось по его нахмуренному лицу, а второе явственно оттопыривало джинсы в области паха, - а вот ментально брюнет ничего не чувствовал, разве что какую-то невидимую преграду, будто Намикадзе сейчас сидел в плотном коконе, который пробить было просто невозможно.

– Саске, послушай, - спустя несколько минут, начал блондин, старательно избегая прямого зрительного контакта, - думаю, ты не совсем правильно меня понял

– А что я должен был понять? – буркнул подросток, чувствуя, что сейчас альфа пойдет на попятную, скажет, что все это было ошибкой, что он, Саске, принял желаемое за действительное и так далее, но своими следующими словами Намикадзе его просто огорошил

– Я не ищу серьезных отношений, - все так же смотря в сторону, продолжал Наруто, сжимая пальцы в каменные кулаки, - а для других, несерьезных, ты ещё слишком юн

– Врете, - категорично заявил Учиха, пытаясь обуздать свою внутреннюю панику. – Я знаю вас уже четыре месяца, и за все это время ваш запах ни разу не менялся, - Саске надоело то, что альфа от него отворачивается, и он, подавшись вперед, грубо одернул блондина за руку, заставляя его посмотреть на себя, и четко выговорил. – НИ РАЗУ. И не отрицайте то, что только вы не почувствовали между нами связь

– Связь… да… - как-то огорченно, что ли, промямли Наруто, а после, слегка приоткрыв биополе и накрыв ладонь подростка своей, вздохнул, начиная, очевидно, трудный для него разговор. – Понимаешь, Саске, в прошлом в моей жизни кое-что произошло, что я не могу отпустить до сих пор и из-за чего потерял связь с братом

– Вы… - подросток был шокирован, и не только тем, что сейчас Намикадзе передавал ему тонкую ниточку своей энергетики и успокаивающие эмоции, а и тем, что он понял, о чем сейчас собирается рассказать блондин, точнее о том, что он считал лично их с Итачи исключением

– Да, мы с Деем были повязанными, но речь сейчас не о том, - пресекая дальнейшие расспросы брюнета, Наруто приподнял свободную руку, а после продолжил, одновременно возвращая омеге ту часть энергетики, которую он расплескал во время поцелуя. – Я чувствую между нами связь, но, скажу тебе честно, я её боюсь

– Но почему? – удивился Учиха, чувствуя смятение блондина, которое передавалось и ему, поэтому подросток спешно одернул руку и закрылся, хотя от ощущения энергетики альфы в своем биополе это его так и не избавило. Она циркулировала в нем, впитывалась в его собственную, растворялась в ней и придавала просто огромное количество сил, а ведь это была всего лишь маленькая нить. Какова же тогда реальная мощь Намикадзе Наруто?

– Потому что не могу ей сопротивляться, - альфа усмехнулся и, будто в неверии, мотнул головой. – Четыре месяца уже сопротивляюсь, чтобы не сделать тебе больно, а, в итоге, не сдержался и все равно сделал