Сущность Альфы
Шрифт:
В два движения Итачи мягко и ловко повалил супруга на футон, нависая над ним и сразу же целуя – жадно и жарко. Дей сперва сопротивлялся, отчаянно мыча и колотя альфу кулачками по спине, но после омега сдался, обвивая шею любимого руками и прижимаясь к нему всем телом. Простил ли он альфу? Может, не до конца, но он чувствовал, что Итачи готов взять на себя обязанности и будет бороться за него и их малышей до конца, так почему бы не дать супругу ещё один и ещё много-много шансов, ведь, в конце-то концов, они просто люди, которым свойственно совершать ошибки. Ведь, как не крути, он тоже хорош: постоянно обманывает супруга, умалчивает, как он считает, о мелочах, не доверяет, опасается ответной реакции, пытается решить все сам тогда, когда нужно принимать эти самые решения вдвоем, забывает, что он больше не сам по себе, а является частью Пары, семьи, а
Итачи сразу же почувствовал перемены в супруге, обволакивая его тонким ментальным коконом и сменяя поцелуй на более нежный, ласкающий, трепетный. Метка вновь запульсировала – сильно, ярко, ответно, желанно. Омега открылся ему, позволяя снова чувствовать биение двух жизней внутри себя, которые тянулись к нему в поисках защиты и энергетики. Странное ощущение, но альфа отдавал малышам всего себя и без остатка, понимая, что они не совсем обычные, что даже сейчас они иные, плоды их любви, два маленьких огонька, которые обязательно должны увидеть этот мир. К тому же, отзывчивость беременного супруга пьянила и возбуждала, и Итачи не отказал себе в маленьком удовольствии скользнуть ладонью по стройной ножке, забираясь под футболку и сжимая упругую ягодичку.
Дей выгнулся, издав тихий стон, подставляя беззащитную шею под жадные поцелуи и торопливо забираясь пальчиками под свитер мужа. Такой горячий, такой желанный, такой истинный, рядом, целует, ласкает, опаляет своей страстью, забирает всю боль, душевную и физическую, отдавая взамен любовь.
Футболка омеги отлетела в сторону, как и свитер альфы. Губы переместились на грудь, лаская напряженные бусинки сосков. Тонкие пальчики запутались в длинных темных волосах, требовательно их сжимая. Энергетика Пары заполнила комнату жаром страсти. Шорох простыней и приглушенные вздохи ласкали слух. Белье плавно скользнуло по изящным ножкам, обнажая трепещущее желание омеги. Брюки нетерпеливо расстегивались, явно специально мешая ощутить полное прикосновение тела к телу, кожи к коже. Руки блуждали по выгибающемуся в такт их движению телу. Острые ноготки не щадили спину альфы, оставляя на ней яркие полумесяцы. Взгляд черных глаз, затуманенных желанием, ласкает изгибы податливого тела. Бедра приподнимаются выше, требовательно вжимаясь. Плоть альфы нетерпеливо подрагивает, истекая смазкой. Глубокий поцелуй и обоюдное движение навстречу…
– Ключи я взял! Не забудьте захлопнуть дверь! – донеслось из прихожей, после чего в квартире явно почувствовалось отсутствие её хозяина
– Может, продолжим дома? – хрипло спросил Итачи, слизывая с шеи мужа бисеринки пота
– Ни за что, - фыркнул омега, двинув бедрами и полностью, телом, душой, сущностью, раскрывшись для супруга.
Общее заседание Совета Корпуса и Министерства закончилось минут 20 назад, и Какаши сейчас чувствовал себя, как выжатый лимон. Мало того, что другие генералы рьяно отстаивали положение генерала Мифуне, так ещё и дошли до ментальной перепалки, впрочем, она быстро улеглась – достаточно было лишь одного взгляда главы Министерства, Сарутоби Хирудзена, чтобы альфы снова расселись по своим местам и успокоились. Сам генерал Мифуне явно не был против смещения: этот альфа занимал должность генерала IV Азиатского Корпуса уже более 50 лет и, естественно, мужчине, который вот-вот должен был переступить порог старения, хотелось тишины и покоя, да и старая травма, судя по всему, давала знать о себе все чаще.
Его присутствие на заседании восприняли насторожено, все-таки он уже 11 лет как не корпусник, хотя причины появления постороннего человека были понятны всем и сразу же. Да, понятны, но, судя по настрою альф, не приятны. Был на пост генерала IV Азиатского Корпуса ещё один претендент – Майто Гай – давний знакомый Какаши, но, несмотря на то, что в рукопашном бою с этим мужчиной мало кто мог тягаться, ментальная сила альфа была посредственной, если не сказать слабой, из-за чего, собственно, сородичи и отказались от мальчика, когда ему было 14 лет. Но все-таки суть дела это так и не изменило, поскольку Майто Гай так и остался полковником, а вот сам Хатаке таки стал генералом. Жаркую сцену, которая напрочь была пропитана ментальным негодованием, пепельноволосый не хотел вспоминать, мыслями он сейчас вообще был далеко, рядом со своим омегой, которого, скорее всего, уже выписали из больницы вместе с их дочкой. Какаши постоянно думал об Ируке, а ещё о том, воспользовался ли омега его деньгами, что мужчина собирался проверить в ближайшее
время, если, конечно же, у него будет это самое время.После голосования, на котором, кстати, его кандидатуру не поддержали генералы Эй и Теруми, но поддержало все Министерство, Сарутоби Хирудзен не прямо, но отчетливо намекнул на то, что IV Азиатский Корпус нуждается в радикальном реформировании, в том числе и в руководящем составе, и в создании новой агентурной базы, и в программе обучения молодняка, так что, похоже, Какаши ожидал большой объем работ, хотя он до сих пор так и не понял, как же Рин удалось провернуть все это дело. То, что его поддержали все члены ареопага, включая самого Сарутоби-сама, явно было оговорено, предрешено и утверждено заранее, причем пепельноволосый очень сомневался в том, что за всем этим стоит только генерал Инудзука. Похоже, кому-то было очень выгодно, чтобы пост IV генерала занял именно он, поэтому-то Хатаке сейчас и чувствовал себя пешкой в чьей-то хитромудрой партии, причем в этой партии Инудзука Рин тоже, скорее всего, была всего лишь пешкой.
– Ну, и зачем мы здесь? – поинтересовался альфа, когда они вместе с Рин вошли в неприметную угловую кафешку, где, судя по всему, и кофе-то был не очень вкусным
– Нужно поговорить, - коротко бросила генерал, оглядываясь по сторонам и очень уж скрупулезно выбирая место для беседы
– Прошу сюда, - вежливо указал бета на столик у окна, при этом, естественно, не выразив никакой заинтересованности их персонами. Рин кивнула в ответ и направилась к указанному месту, Хатаке же ничего не оставалось, как последовать за ней, но все-таки он как корпусник и альфа, не мог не заметить некоторых деталей. В кафе работали только беты – это раз, альфа, войдя сюда, сразу же расслабилась, убрав все свои ментальные щиты – это два, то есть, скорее всего, это заведение было всего лишь прикрытием, местом, где им не грозила ни слежка, ни прослушка, и не было угрозы ментального допроса сотрудников.
– Что это все означает, Рин? – нахмурившись, спросил пепельноволосый, присаживаясь точно напротив женщины и ощущая, насколько же альфа устала, и сколько смятения накопилось у неё в душе. Неужели маска силы и властности дала трещину? Нет, генерал ІІІ Азиатского Корпуса не тот человек, который так просто показывает свои слабости и уж тем более дает слабину, значит, дело было в том, что альфе просто не нужно было больше играть свою роль. Она достигла своей цели и теперь могла вздохнуть с облегчением.
– Ты же хотел получить ответы на свои вопросы, Какаши? – шатенка из-подо лба взглянула на альфу, при этом позволяя ему касаться себя ментально. Впрочем, это молчание было вынужденным, поскольку им через пару секунд принесли кофе, который они не заказывали и тут же удалились, будто давая понять, что все условия конспирации соблюдены.
– И ты можешь мне их предоставить? – Хатаке удивленно приподнял бровь, но, судя по всему, именно для этого они сюда и пришли – что ж, упускать такой шанс альфа не собирался
– Зачем тебе это, Рин? – первым делом спросил пепельноволосый, расстегивая верхнюю пуговицу парадного мундира корпусника, ворот которого подзабыто натирал шею до красных полос. – Приказ свыше? Личные мотивы? Прихоть?
– Необходимость, - ответила Инудзука, задумчиво смотря на свой кофе, в то время как биополе альфы мерно и спокойно вилось вокруг неё. – Поверь, Какаши, у меня уже давно нет личных мотивов и прихотей, наверное, - женщина грустно улыбнулась, - с того самого момента, как я стала бесплодной после ранения. Я – корпусник, Какаши, такой же, как и ты теперь, и я всего лишь подчиняюсь приказам
– Что ты этим хочешь сказать? – Хатаке нахмурился: именно сейчас Рин была той самой корпусницей, с которой он познакомился много лет назад, альфой, которая была вынуждена покинуть клан в силу своего незаконного рождения, уступив главенство сестре, человеком, который отчаянно пытался бороться с системой, женщиной, которая приняла на себя слишком много обязанностей, которые и сделали её такой черствой и бездушной внешне, но оставили такой же хрупкой и ранимой внутри. Сколько же масок у Инудзуки Рин? Не очередная ли это трагикомедия в её исполнении? Но, похоже, именно сейчас бывшая подруга и любовница была с ним предельно откровенна, чтобы говорить о масках и иллюзиях, по крайней мере, её биополе устало вилось, а сущность альфы покорно притихла, очевидно, тоже устав. Только от чего? От заговоров и интриг? От масок? От системы? Что бы это ни было, но пепельноволосый очень сомневался в том, что сможет чем-то помочь этой женщине.