Сущность

– Определенно, – поддакнул доктор Вебер.

– Согласен, – вставил Уилкс. – Доктор Уолкотт. Каково ваше мнение?

– Пока не решил.

Шнайдерман наблюдал за ними. В его мозгу текла мысль, подобно холодной реке: а что, если он не справится с этим делом? Доктор заставил себя сосредоточиться на каждом слове.

– Давайте обсудим лечение, – сказал Уолкотт. – Очевидно, произошел положительный перенос.

– Да, – сказал Уилкс. – Это явно.

– Да, – слабо улыбнулась доктор Шевалье. – Она влюбляется в вас, Гэри.

– Так что будьте осторожны, – предупредил доктор Уолкотт.

– Это правда, – сказал доктор Уилкс. – Нереалистичный перенос не лишен некоторой опасности для психиатра. Моего коллегу, доктора Норта Шилда из Нью-Йоркского университета, застрелил пациент. Такие подавленные эмоции необычайно сильны.

Снова опустился занавес молчания. У Шнайдермана возникло повторное неприятное ощущение, что точные ответы, несокрушимая уверенность профессионалов были лишь фасадом. Здесь правили догадки, недосказанность, оценки и разочарование.

– Так что будем делать? – спросил доктор Уолкотт, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Для начала нужны антипсихотические препараты, – сказал доктор Вебер. – Вы все знаете, как я отношусь к таблеткам, но мне не нравятся эти нападения. Из-за них ей с каждым разом сложнее вернуться к реальности. Я хочу, чтобы каждую ночь она спала и освободилась от этих ужасающих припадков.

– А что насчет суицида? – спросил Шнайдерман.

– Она не совершит суицид, – перебил доктор Уилкс.

– Почему?

– Она не пытается себя разрушить. Этого она могла добиться уже давно.

– А как же авария?

– Это лишь доказательство, что она достаточно больна. Но она не хотела убить себя.

– А если изменения будут в худшую сторону? Если она примет слишком много?

– Если она хочет убить себя, вы ничего не сделаете. Вы удивлены? Прозвучало бессердечно? Но это правда. Вы не сможете помешать этой молодой женщине забрать свою жизнь, если она действительно этого хочет.

Шнайдерман выглядел жутко расстроенным. Он откинулся на спинку стула. В мгновение ока на собрании повисла атмосфера катастрофы. Он не только поставил неправильный диагноз, но пациентка целый месяц была в худшем состоянии, чем он предполагал.

– Такой тип психотического срыва – не самое страшное, – успокаивающе сказал доктор Вебер. – Шизофрения намного хуже.

– Возможно, отметины на ее теле – и правда симптом истерии, – с надеждой предположил доктор Уолкотт.

– Возможно, – согласился доктор Уилкс. – Я видел невероятные кожные высыпания у истеричных пациентов. Но, полагаю, она режет и колет себя бутылками или вешалками.

– Это указывает на психотическое поведение, – заметил Шнайдерман.

– Конечно.

Врачи, казалось, пришли к единому мнению.

Шнайдерман внезапно почувствовал себя крайне одиноким. Он даже задумался, хватит ли у него сил вывести Карлотту из тех джунглей, где она блуждала месяцами. Сможет ли вообще кто-нибудь.

Доктор Уилкс снова провел рукой по волосам; веснушки выглядели неуместно на его морщинистом лице. Мужчина указал на блокнот на столе.

– Ваши комментарии, доктор Шнайдерман, о прошлом пациентки, рассуждения относительно детской сексуальности, классически верны. У меня больше нет комментариев.

Доктор Уолкотт поправил галстук и встал. За ним последовали и другие.

– Значит, все согласны по поводу предварительного диагноза?

– Думаю, да, – сказал доктор Уилкс.

– Разумеется, его нужно будет уточнить. Как можно скорее, – добавил доктор Вебер. – Она плывет. И мы немного плывем вместе с ней.

Доктор Уилкс протянул руку Шнайдерману.

– Удачи, доктор Шнайдерман. Я верю, что вы разбираетесь в деле больше, чем полагаете сами.

– Что? А, спасибо, доктор Уилкс.

– Не бойтесь совершать ошибки. О моих ошибках можно написать книгу. Верьте в себя.

– Хорошо, сэр, – ответил Шнайдерман не совсем честно.

Они пожали друг другу руки, и врачи вышли из зала. Шнайдерман был сбит с толку. Он узнал, что все гораздо серьезнее, чем ему казалось. Карлотте выпишут сильные транквилизаторы. А ему посоветовали только глубже покопаться в ее прошлом.

– Доктор Шевалье, – сказал доктор Вебер, – вы не пообедаете со мной? Я бы хотел обсудить с вами кое-какие аспекты дела.

– Разумеется.

Шнайдерман задумался, о чем может пойти речь. Шевалье была директором приемного отделения. Они хотят госпитализировать Карлотту? И что тогда? В его больнице пациенты оставались только на период наблюдения. Затем, если того требовали рекомендации, их отправляли в государственные учреждения.

– До свидания, доктор Шнайдерман, – сказал доктор Уолкотт. – Не переживайте.

– Что? А, до свидания, доктор Уолкотт.

Шнайдерман прошел по переполненному шумному коридору, чувствуя себя просто отвратительно.

Шнайдерман считал государственные учреждения точкой невозврата. Слишком много пациентов, слишком мало врачей. Он подозревал, что большую часть времени пациентов просто пичкали таблетками. Его охватило сильное беспокойство. И даже если каким-то чудом она выживет, что с ней станет? Мало кому становится лучше в этих переполненных больницах. Зачастую все так и остаются на том же уровне психоза, с которого начинали. Ни хуже ни лучше. Год за годом. Образ Карлотты Моран снова промелькнул перед его глазами. Что с ней теперь будет?

10

День был ясным, холодным и серым.

Сердце Карлотты бешено колотилось. Сначала он был таким маленьким. Крошечное пятнышко, черная точка на фоне безразличного неба. Затем он накренился, крылья блеснули в тусклом свете, он стал больше и, наконец, приземлился на взлетно-посадочную полосу. Двигатели заглохли, ветер растрепал ее волосы, и в дверях самолета появился Джерри, который вышел первым.

– Джерри!

На нем был клетчатый пиджак и темные брюки. Он помахал рукой и ухмыльнулся. Мальчишеская улыбка, за которой не разглядишь застенчивость, если о ней не знать. А за ней Карлотта видела жесткую решимость человека, который рос совершенно один.

– Джерри!

Джерри стоял, почти как во сне, пока стюардесса убирала что-то с трапа, и только тогда спустился.

– Карлотта!

Он прижал ее к своей груди. Карлотта почувствовала, что полностью отдается ему, ныряет в первое мгновение спокойствия спустя месяц. Их дрожащие губы встретились, неловко от переизбытка эмоций. Джерри казался неуверенным, словно боялся потерять Карлотту.

– Простите, сэр, – подала голос стюардесса, – вы можете отойти в сторону?

За ними стояла очередь недовольных пассажиров.