Суженые из другой галактики. Отбор для землянки

— Подожди, — Имир вдруг резко выпрямился, его лицо стало серьезным. — Я объясню. Но сначала нужно кое-что сделать.

Он отпустил меня, шагнул к двери и что-то тихо сказал кому-то за ней. Потом вернулся, тяжело вздохнул и снова посмотрел на метку на своем запястье — словно не веря, что это правда.

А затем... усмехнулся, покачав головой.

— Это... это наверняка ошибка, — пробормотала, качая головой. — Я знаю, что вам нельзя иметь семью. Знаю, что вы не хотите, иначе не стали бы имиром…

— Ты ничего не знаешь обо мне, — его голос стал глубже, почти обжигающим. — Как и о самих имирах.

Он опустился на подлокотник кресла, внимательно посмотрев мне в глаза.

— Изначально первые имиры отправились на планету Лиаф, в древний Храм Силы. В место, где сосредоточена вся мощь Адарона. Это были дни, когда закончилась межпланетная война и адаронцы осознали, какой урон нанесли Адарону и Лиафу в целом. Раньше лиафрит тек в нас иначе. Мужчины не нуждались в энергии женщин. Как и не ценили жизнь в целом, ведь на войне погибло не только много мужчин, но и женщин и даже детей. Главы самых влиятельных родов с каждой планеты собрались, забыв о всех недомолвках и основали Союз Десяти. Они обещали Лиафу посвятить себя нашей звездной системе, но в ответ просили дать им силы для этого. Никто тогда и не думал отказываться от возможности иметь семью. Они коснулись алтаря... а тот вытянул из них весь лиафрит. Оставив лишь каплю — для существования.

Я слушала, завороженная. Его слова звучали как древняя легенда, но в них была правда, которая заставляла кожу покрываться мурашками.

— Лиаф наделил их дарами, — продолжал он. — Мы видим истину. Можем чувствовать ложь и скрытые мотивы тех, кто находится рядом. Это не чтение мыслей, а скорее ощущение искажений в энергетическом поле человека. Однако дар не абсолютен — сильные эмоции или магия могут его затмить. Так же есть дар подавления. Можем на мгновение остановить хаос вокруг — но это не контроль времени, а воля порядка. Мы ощущаем пульс планет Адарона. Ощущаем дисбаланс в природе: где-то назревает катастрофа, где-то земля "болеет" из-за неправильного обращения. Мы не можем напрямую исцелять, но способны направлять других на восстановление гармонии. Одной из способностей так же является усиленная регенерация. Имиры быстро залечивают раны, но только если действуют в интересах Адарона. Кому-то это может показаться заманчивым, но цена этой силы, высока. Чем чаще имир использует силу Лиафа, тем больше теряет себя. Его эмоции притупляются, а личность постепенно сливается с "волей Адарона". Именно поэтому старшие имиры после ста лет правления становятся холодными и отстраненными. Тогда-то и начинают искать нового члена Союза.

Его голос дрогнул.

— Так как мы лишены лиафрита, мы не можем завести семью. Мы не можем зачать детей. Нам не нужна подпитка от женщин... Нет способности зачать — нет потребности в энергии.

Тяжело вздохнув, он продолжил:

— Когда приходило время найти нового советника, Союз Десяти приводил к Алтарю Силы новых кандидатов, и Лиаф сам выбирал следующего имира, забрав его лиафрит, в обмен на силу. Так же двадцать лет назад был выбран и я.

Я почувствовала, как что-то сжимается в груди. Жалость? Нет, нечто большее.

— Но... — Я осторожно шагнула ближе. — Как же я смогла напитать вас?

Имир задумчиво пожал плечами.

— Мне и самому интересно. Ведь я всё ещё ощущаю наличие силы. И метка имира никуда не делась.

Он расстегнул рукав и показал запястье другой руки. Там, среди переплетений серебристых линий лиафрита, выделялся символ — круг с тремя пересекающимися дугами, напоминающими крылья. Он был выжжен в коже, как древняя печать, и светился холодным синим светом.

— Возможно, Лиаф изменил правила для нас, имиров. Мне нужно будет отправиться на планету, чтобы узнать точно. И поговорить с другими имирами.

Я окончательно растерялась. Что же делать? Так неловко… Боже, он ведь наверняка не планировал…

Имир вдруг резко встал и подошёл ко мне, хмурясь. Его пальцы коснулись моего подбородка, мягко, но уверенно приподняв моё лицо, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Перестань ругать себя. Я чувствую твои эмоции.

— Но я… Вы ведь имир. Вы знали, на что шли. Я понимаю, у вас высшая цель. И если вы захотите отказаться…

В его глазах вспыхнул лиафрит, и неожиданно он опустил голову, пленяя мои губы.

Глава 89. Шестой муж

Его губы коснулись моих — сначала осторожно, почти вопросительно, словно проверяя границы. Они были теплыми, чуть шершавыми.

Он не целовался, как другие — без изящных уловок или игривой небрежности. В этом прикосновении была толькожажда, глубокая и неутоленная, словно он наконец-то разрешил себе то, в чем отказывал себе веками.

Я замерла, но не отпрянула. Наоборот — тело само потянулось к нему, будто лиафрит в моих жилах узнал что-то родное. Его пальцы скользнули по моей щеке, задевая чувствительную кожу у виска, и по спине пробежали мурашки.

Потом он углубил поцелуй.

Уже не вопрос, а утверждение. Его губы прижались сильнее, и я почувствовала, как его дыхание смешивается с моим — горячее, прерывистое. Я ответила ему, слегка приоткрыв рот, и он тут же воспользовался этим, проведя языком по моей нижней губе.Медленно. Будто пробуя на вкус.

Лиафрит под моей кожей вспыхнул, как огонь, заливая тело серебристым светом. Он пульсировал в такт нашему дыханию, и я почувствовала, как моя энергия перетекает в Афгарда, обвивая его шею, запястья, заполняя его пустое годами тело.

Одной рукой он притянул меня ближе, ладонь легла на мою спину, чуть ниже лопаток. Его пальцы впились в кожу — не больно, нотвердо, словно боялся, что я исчезну. Другая рука запуталась в моих волосах, слегка откинув голову назад, и я застонала ему в губы, когда его зубы слегка задели мою нижнюю губу.

Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль:«Мы же только познакомились…»— но тело уже не слушалось разума. Было безумно хорошо. Колени подкашивались, а живот сжало горячей волной желания.

Когда он наконец оторвался, его дыхание было неровным, а глаза горели — теперь не просто синие, а пронизанные серебром моей энергии.

— Боги… — прошептал он хрипло, и его голос звучал так, будто он сам не верил в то, что только что произошло.

Мои губы горели. Лиафрит под кожей все еще пульсировал, будто опьяненный его прикосновением.

— Похоже, что я хочу отказаться? — прохрипел он, прижимая меня к себе.

Я покачала головой, всё ещё не в силах говорить.

— Но я не понимаю…

— Да, я знал, на что шёл. Но я не думал, что это окажется так сложно. Без лиафрита я не чувствовал потребности в женщине, и всё же я день за днём жил ради чужих семей, думая о своей только в самых смелых мечтах. И если Лиаф дал мне такой дар, как ты… я приму его с благодарностью. Другой вопрос — хочешь ли этого ты сама?

Тут он заметно напрягся.

Я не знала, что ответить. Он мне определённо нравится — его сила, его глубина, даже эта загадочность. Но… шестой муж?

Афгард улыбнулся, словно прочитав мои мысли. Я забыла, что он чувствует меня, как раскрытую книгу.