Суженый

ЕЙ надо поесть.

Что?

Джейдоку показалось, он ослышался. Он убил двух женщин? Ее вопрос прозвучал настолько невероятно, что он чуть не сказал:

— Милая, я не убиваю женщин. Я их трахаю.

Но он сдержался. А та проговорила, как-то отрешенно глядя в пространство и делая неопределенный жест рукой:

— Ну. Чтобы создать весь этот ажиотаж, обстановку.

Что?! У него не было слов. В конце концов, это было даже оскорбительно. Думать. что он стал бы марать себя чем-то подобным.

— Не говори ерунды. Нет, я их не убивал.

— Просто обе женщины были убиты в купели. Я подумала, ты приходил ко мне, значит…

Она не договорила. А Джейдока это задело за живое.

Объяснить бы ей толково, что никому кроме нее подобную честь не оказывал! Но вместо этого он провел рукой по волосам, убирая от лица темные пряди, и заметил язвительно:

— Что-то я не видел в твоих глазах страха, когда ты смотрела на меня в зеркале.

Джейдоку было досадно и обидно. Хотелось вытрясти из Элкмара, кто на самом деле занимался такими вещами, и почему это дерьмо теперь липнет к его имени?!

Его мало волновало, кто о нем что подумает. Но это и впрямь было мерзко.

Повисло молчание. Женщина хмурилась. Он разозлился и рявкнул:

— Ешь! Иначе я найду твоему рту другое занятие.

Она испуганно вздрогнула и, протянув руку, быстро взяла с тарелки кусок. А ему вдруг сделалось тоскливо. И так паршиво. Как будто волшебный момент утекал сквозь пальцы, а он ничего не мог сделать.

Джейдок предпочел бы не задумываться о словах Элкмара, о том, что наверху песчаная буря, и это его шанс. А вернуть ее в постель, в ту позицию, когда она была под ним, и продолжить начатое.

И тут она спросила:

— Джейдок, что от тебя нужно Элкмару? Зачем он приходил?

Глава 68

Снежане казалось, надвигается катастрофа, а она ничего не может предпринять. чтобы ее предотвратить. Остается только ждать, когда это случится. Но зато так ясно вдруг заработали мысли, сами собой сложились в картину.

Очевидное настолько очевидно, что просто ускользает от понимания?

Она ведь из другого мира, ей лучше видно то, что для них уже срослось, стало обыденным и привычным и не бросается в глаза. Потому и спросила про Элкмара.

Джейдок помрачнел еще больше и отошел в дальний угол.

— Ешь, — бросил ей, махнув рукой. — Тебе надо набраться сил.

Даже не хотелось думать, для ей эти силы могут понадобиться. И провоцировать его на какие-то действия тоже не хотелось. Потому что, когда он обернулся, обжигая ее быстрым взглядом, в нем безошибочно читался мужской интерес.

Снежана тут же отвела глаза, потянула к себе тарелку и стала есть.

Он подошел ближе и почему-то уставился на нее, приоткрыв рот, а потом сглотнул сам и провел языком по нижней губе.

— Вкусно?

Опять это жаркий взгляд. Чееерт!

— Спасибо, очень вкусно.

Мужчина только кивнул в ответ и снова отошел. У Снежаны немного отлегло от сердца. Говорить! Надо говорить о чем угодно. Главное, отвлечь его.

— А где вы берете… — она огляделась. — Еду… И все остальное?

— Тебе, правда, интересно знать, где я добываю пищу? — скривился он скептически.

— Да, — честно ответила Снежана, потому что это была правда.

И потому что все это было из ее родного земного мира. Джейдок хмыкнул.

— Думаю, ты уже догадалась.

Он смотрел так выразительно.

А ей даже не нужно было спрашивать ничего дальше. Это было настолько очевидно сейчас, что просто невозможно не заметить, куда тянутся нити!

То, что они неплохо интегрированы в земной мир, Снежана поняла сразу. Еще бы. ей ли не понять, когда ее переправляли четко налаженным каналом секретными базами через три границы. А ведь за всем этим скрывается нехилый бизнес, спецслужбы, агенты влияния. Всякие независимые международные организации, типа МSF, оно же «Врачи без границ». И никто в итоге достоверно не знает, чем все они в горячих точках заняты, да и не только в горячих. Люди вообще не интересуются тем, что у них под носом происходит не то что где-то «далеко в горах». Или в пустыне.

Но кто-то же этим всем управляет.

И кто заподозрит милого дедушку, который сидит безвылазно в своей священной, словно накрытой стазисом долине, обучает юных драконьих принцев владеть магией, когда имеется самый настоящий злодей, имя которого у всех на устах?!

Тихо и незаметно, а сотканная им паутина уже накрыла оба мира. Только зачем это милому дедушке надо?

— Джейдок, — попросила она. — Расскажи мне о войне.

* * *

Ему надо было взять ее. Просто разложить на этой постели, развести стройные ноги и трахать до умопомрачения. Так, чтобы она имя свое забыла.

Тем более, что он хотел ее по-настоящему, и Элкмар прямо на этом настаивал.

А не получалось так.

Что-то на грани обрубленной души противилось, не допускало. Как будто, если он сделает это сейчас, что бы ни случилось потом, он навсегда потеряет то живое, что в нем еще осталось. А он готов был цепляться за эти крохи, искорки жизни. Они стоили всего. Всех планов мести и мирового величия!

Этого не понять тому, кто не знает, что это значит — быть мертвым изнутри.

И потому он рассказывал ей о войне. Думал, удовлетворит любопытство женщины, а оказалось, это нужно было ему самому. Что так полезно иногда бывает собственные воспоминания переосмыслить.

А женщина слушала. Странное состояние, как будто они опять смотрели друг на друга по разные стороны зеркала. Как будто чаши весов его судьбы сдвинулись, но время замерло, пока длится песчаная буря.

Джейдок много говорило себе, вспоминал, иногда захлебываясь. Сбивался, возвращаясь к чему-то снова и снова. И нет, он вовсе не собирался ни в чем оправдываться, или казаться лучше. Он то, что он есть, и все это время делал то, что делал. Но ему важно было, чтобы она выслушала и поняла. Важно было ее мнение.

Наконец, когда закончил, она вздохнула, хмуря брови:

— Это все так сложно… Я не могу судить. Но неужели ничего нельзя сделать? Как-то это прекратить?

Он хотел возразить, что не он первый все это начал, а женщина неожиданно зевнула, опустилась головой на подушку и, прикрывая глаза, пробормотала:

— Я не знаю… Вот ты говоришь, что заперт тут… А что бы делал, если бы вдруг получил свободу?

Как же она умела точно ударить в самую суть. Он обернулся ответить, но женщина уже спала. Уставился на нее и замер, невысказанные слова дрожали в душе. Что бы делал, если бы вдруг получил свободу? Еще недавно он стал бы мстить всем, доказывать, утверждать свою власть. А сейчас он хотел бы начать жизнь заново.