Свадьба по приказу

И несмотря на все обстоятельства, Сергей понимал, что влюбился он не в тихую, робкую и забитую наследницу рода Бестужевых, а в гордую, умную и мудрую иномирянку. В ту, которая, не давала себя в обиду, которая умудрилась и зверя магического приручить, и мать его на место поставить.

Оля, и имя у обеих девушек не различалось, не отрицала своего происхождения. Но толком не успела ничего рассказать. Она продрогла, ослабела, а после всего испытанного, рухнула в его объятия и спала уже больше суток.

Целители и лекари ее осматривали, не находили ничего опасного, говорили, что супруга попросту устала, и ей требуется покой.

А как его обеспечить, если сам Долгорукий не в порядке? В полном смятении?

Подъехав к проклятому монастырю, он и его друзья сопротивления не встретили. Люди Уварова сами почувствовали надвигающуюся беду, были готовы разбежаться. Расчет Дмитрия Сергеевича был прост — выявив пришлую, он полагался, что князь на ее защиту не пойдет. Отдаст девчонку на расправу демону.

Что же, наставник просчитался. Впрочем, это не первая ошибка старого ясновидящего. Он все-таки служить существу из нижнего мира согласился — добровольно, радостно. Никто его не заставлял, сам произнес слова клятвы.

Разрушив колодец, демон исчез, бросая своего напарника. Ясновидящего повязали, пригодились оковы, которыми они сковали жену Сергея, привезли ко двору и заключили в темницу. Ольгу же князь вернул домой и игнорировал все приказы императора. Пусть Александр отца умасливает, цесаревич воочию видел, что сотворил его некогда верный служитель и опасная пришелица. Кто защищал, а кто смерти желал императорскому роду.

Друзья тоже в его доме не задержались, выразили свое восхищение женой, пожелали ей скорейшего выздоровления и отбыли до дальнейших разбирательств. Об одном Сергей жалел — что паскуду ту убить не удалось. Что крылатая ведьма не явилась, иначе бы от демона и мокрого следа бы не осталось. За мучения Ольги, за ее раны, за каждую царапину он жаждал отмщения.

Внезапно со стороны постели послышался стон и легкое движение. Продолжая находиться в комнате, князь отбросил письмо, которое он строчил Федору, и подбежал к жене.

Она открыла глаза и смотрела на него с выражением полного изумления. Подняла вверх руки, покрутила запястьями.

— Сергей...

— Да, — присел он рядом. — Тебя что-то беспокоит? Я могу позвать целителя, может, воды? Или ты еще чего-нибудь хочешь?

Она привстала на локтях и оглянулась вокруг.

— Пока я безумно хочу помыться, — произнесла с облегчением. А потом она словно окончательно очнулась, принялась тараторить безумно. — Сергей, ты же в курсе, что я не Оля. Я Оля, но не Оля. В общем, все очень сложно.

— Подожди, не торопись, — князь аккуратно дотронулся до ее щеки, провел по скуле, чтобы девушка хоть немного успокоилась. — Я все понял еще, когда твой брат показания давал.

— Святослав? — нахмурилась она.

— Святослав, да и служанка. И, если честно, многое сам чувствовал. Ты не очень похожа на ровесниц, на Полину, ведешь себя осмысленнее, взрослее.

— И тебя не пугает, что я из другого мира? Что я не дочь Юрия Вениаминовича?

Вспоминая всю семью Бестужевых и ту Олю, о которой велась речь, князь осознал, что их первая договоренность сработала бы. Он бы никогда не проникся не то, что любовью, обычной симпатией к бедной, затравленной девушке. А свою Олю он полюбил, и полюбил за то, что она была именно собой: сильной, независимой, умной.

— Не пугает. Расскажешь больше о себе?

На кровать запрыгнул еще и вездесущий черный кот, которого Долгорукий устал выгонять.

— Я тоже хочу послушать. Она едва ли что-то помнила.

Оля и рассказала. Как чудом держалась в первые дни, как тяжело ей давались порядки в новом доме, как она мечтала вернуть в свой мир.

— Здесь ко мне все относились плохо, издевались, — пасмурнела супруга. — Олю ведь толком никто не любил, а Федя боялся выказывать симпатию — отец и ее, и его накажет. Он ее тайком защищал.

— А в твоем мире тебя любили? — насторожился Сергей. — Тебе есть к кому возвращаться?

Страх сжал сердце сильнее, гораздо сильнее, чем в том подземелье, где он отыскал возлюбленную и стал участником битвы с демоном. Там он чуть ли не попрощался с Олей. А сейчас что?

Он ее любит настолько, что не сможет удерживать. Не заставит жить рядом с ним, лишь бы она никуда не девалась. Отпустит. И одним богам известно, как тяжело это ему дастся.

Оля зарделась и пододвинулась к нему. Положила голову на мужское плечо, провела пальцами по его щетине, заставляя к ней развернуться.

— Так как здесь, нет. Я люблю тебя, Сергей. И я не хочу уходить.

— А я не хочу, чтобы ты уходила, — перебил ее князь, жадно хватая в свои объятия. — Люблю тебя. Люблю не ту Ольгу, что на цыпочках ходила. Искренне ей сочувствую, жалею, но люблю тебя, такую прекрасную и сильную.

— Эй, — раздалось внизу. — А про меня забыли?

Оказывается, фамильяры — очень ревнивые существа.

***

/Через неделю/

Оля

Жизнь пошла своим чередом. Для меня она понятнее не стала, но появилась хоть какая-то уверенность.

Сергей от меня не отходил, всюду сопровождал, и на всякие разбирательства мы ездили вместе.

Николай Романович выдал мне свое императорское прощение, повинился в том, что слепо доверял преступнику и даже наградил. Я видела, что ему тяжело довериться и мне, но заступничество Александра и других дворян работало мне на руку. Позже выяснилось, что на Его Величество демон успел наложить заклятие, но лечила его уже не я, а Дарья Алексеевна, ныне занявшая должность главного ясновидящего.

Княжна Аракчеева была из тех редких людей, с кем мы поделились тайной моего происхождения. От нее не скроешься, она все чувствует. И пусть женщина была немного разочарована, узнав о настоящей судьбе своей дочери, ко мне отнеслась с теплом и лаской, пообещав научить всему, что знает сама.

Цесаревичу она тоже медлила признаться. Глубоко в душе я ее понимала. Наследник государства, рожденный по меркам этого мира во грехе, может потерять свои позиции. Вот она и наблюдала за ним издалека, близко не приближаясь.