Свадьбы не будет, Светлый!

Замер.

Оглядел комнату. Прислонился к косяку.

— А, это вы лорд Лайтвуд, — облегченно засмеялся он. — Я-то думал — кто-то без спроса к дочке вломился.

— Доброго вечера, лорд Даркмор, — кивнул Лайтвуд. — Пользуясь случаем, хочу еще раз попросить прощения за беспокойство. Моя охрана запаниковала, когда посреди особняка открылся разлом, и оттуда хлынули темные сущности. Почему-то охранники решили, что без помощи Верховного темных я не справлюсь.

Я открыла рот от возмущения.

А ты и не должен был справляться, дорогой лорд Лайтвуд! Это же мой подклад! Который на закате создал разлом между этим миром и подземьем! Голодные сущности, веками просидевшие в заточении, должны были истощить тебя, выпить и отбросить, как выбрасывают ненужный башмак! Я же кровью тебя отметила специально для них! Это все равно что тебе на лоб повесить мишень!

Ты должен был если не лишиться магии окончательно, то надолго слечь после того, как мой отец закроет разлом.

И уж точно не должен был справляться с этим сам!

Не должен был держаться на ногах, светиться от магии, проникать в мою комнату и… целовать меня.

— Да ну, какие проблемы, мы же почти семья, — отмахнулся отец. — Я даже рад был размяться.

— Отец! — возмутилась я.

— Да, змейка моя ядовитая?

— И ты просто так это оставишь?

— А что такое? — отец нахмурился и побледнел. — Лорд Лайтвуд? Вы отменяете помолвку?

— Ни в коем случае, — ухмыльнулся Лайтвуд. — С каждым днем мое намерение взять Медею в жены только крепнет.

Взгляд у отца стал странным, как будто он всерьез не мог решить: сошел с ума Лайтвуд или нет. Я лично склонялась к тому, что сошел. Иначе какие еще у него могут быть мотивы на мне жениться?!

— Что ж… — откашлялся отец. — Нет пытки лучше семейной жизни, да? Окна в следующий раз не бейте, лорд Лайтвуд, я вам лучше ключ от особняка дам. Все равно же скоро породнимся.

— Отец!

Он повернулся ко мне.

— Спокойной ночи, дочка. Или не спокойной. Тут уж сама решай, — он попытался закрыть дверь.

Возмутительно!

— У меня в комнате мужчина! И ты так просто это оставишь?

Не то чтобы темные были озабочены целомудрием и ужасались, обнаружив дочь или даже жену в компрометирующей ситуации.

Но… честно говоря, я ожидала какой-то более яркой реакции от отца. Учитывая, что он, когда мне было тринадцать, проклял ухаживающего за мной мальчика, потомка древней темной семьи и моего однокашника. “Магический потенциал не дорос, а туда же, — припечатал отец. — Ничего, походит годик бараном, сообразит, в какие ворота стоит ломиться, в какие нет”.

С тех пор мальчик особняк Даркморов обходил стороной, даже после того, как человеческий облик к нему вернулся.

Я не слишком расстроилась из-за вмешательства батюшки в мою личную жизнь. Во-первых, тогда меня намного больше интересовали яды, особенно те, что добывают из корней безвредных на первый взгляд растений. Во-вторых, я получила уникальный шанс понаблюдать за проклятьем, которое наложил сам Верховный. В-третьих… о том, кто так легко отступился, не стоило переживать.

Темный, которого я хотела бы видеть рядом, за такое убил бы моего отца и взял меня силой.

Возможно, я бы даже приняла наш брак при таком раскладе. Не сразу, конечно. Однако жажда мести — лучшая приправа для медового месяца, так что… уверена, все сложилось бы неплохо в конечном итоге.

Даже романтично.

Отец мог бы превратить в барана Лайтвуда! Просто чтобы проверить серьезность его намерений.

Но батюшка только хмыкнул.

— Дочь, ты предлагаешь воспользоваться отцовским правом и обвенчать вас не сходя с этого места, потому что мужчина поставил под угрозу твою девичью честь?

— Нет!

— Я бы предпочел пышную церемонию венчания, — мирно откликнулся Лайтвуд. — Но в целом, праздник устроим потом. Можно обвенчаться и сейчас.

— Нет, нельзя.

Отец вздохнул.

— В следующий раз, — заявил он Лайтвуду, протягивая ладонь для рукопожатия. — Жду вас в субботу вечером, лорд Лайтвуд. В бридж вы меня не обыграете, не надейтесь.

Лайтвуд смиренно, как и полагается светлому, наклонил голову. Судя по тяжелому взгляду синих глаз и хитрому изгибу губ, отца в субботу вряд ли ждет победа. Я не могла толком сказать, злорадствую я по поводу его будущего поражения или злюсь из-за того, что выиграет наверняка Лайтвуд. Все вместе.

Когда дверь за отцом закрылась, мы с Лайтвудом снова остались наедине. Губы запекло, вернулось непонятное томление, которое появилось в груди после поцелуя и которому я затруднялась дать название.

Ужасно захотелось одеться, накинуть поверх ночной сорочки хотя бы халат, но я заставила себя замереть. Слабость нельзя показывать.

Тишина была такой густой и тяжелой, что становилось тяжело дышать.

— Вам стоит уйти, лорд Лайтвуд, — наконец проговорила я, отворачиваясь и скрещивая руки.

— Вы думаете?

— Это моя спальня, я вас не приглашала.

Лайтвуд ухмыльнулся, сунув ладони в карманы брюк и посмотрев на меня исподлобья.

— Помнится мне, полгода назад вас это не остановило, — медленно заговорил он. — Давно хотел спросить, как вы умудрились подбросить мне в спальню горшок с огненным плющом? На ней ведь стояла защита. Хорошая, я сам ее делал.

Ах! Я уже успела забыть. Это был зимний праздник на последнем году моей учебы в АТаС. До выпуска оставалось полгода, и я готова была на все, лишь бы меня отчислили. К сожалению, огненный плющ, крайне опасное растение, которое воспламеняется от малейшего движения в радиусе пары футов, тоже не сработал.

А я ведь нарочно оставила на нем отпечаток своей силы.

Если вдруг особо одаренные светлые не догадаются, кто стоит за несчастным случаем, от которого пострадал ректор.

Увы, несчастный случай не состоялся. Ректор не пострадал.

Я потом видела, как садовник высаживает во дворе АТаС совершенно обычный плющ из знакомого мне горшка.

Лайтвуд просто… каким-то образом обезвредил огненный плющ так, что он стал самым обычным растением. Совсем не опасным для человека — если не есть ягоды, конечно.