Свеча Хрофта

Дух сокрушенно покачал головой в ответ на беспечный тон хединсейского тана.

— Грабить ярлов — дело и вправду не такое уж серьезное. Но слухи, что дошли до тебя, не совсем верны. Девчонка и вправду наведывалась в земли ярлов. Но она мнит себя кем-то вроде благородной разбойницы. Освобождает угнетенных, спасает… — Волшебница фыркнула, насмешливо поведя плечами. — Но она явно не собирается оставаться на этом пути. Так случилось, что я начала приглядывать за ней, потому что эта Девчонка получила кое-что, что ей не принадлежит. И оказалась права, не доверяя ей. Три месяца назад маленькая воровка проникла в Кольчужную гору. К сожалению, я не знаю, что там произошло. Но ты-то сумеешь понять, что меня насторожило, мой мальчик. Она не только дошла до котла, до самого сердца горы. Но и выбралась оттуда со своим отрядом. А теперь… она ворвалась в Восточный храм Хедина и забрала оттуда…

— Разрубленный меч? — продолжил Хаген потрясенно, не зная, верить ли призраку волшебницы. Жрецы Хедина должны были связаться с ним, дать знать о нападении. — Как давно она получила меч Брана? Зачем он ей? — спросил Хаген, стараясь понять, для чего нужно волшебнице обманывать его. А если она говорит правду, то зачем смертной Девчонке дар Хедина, которым ни она, ни ее альвы никогда не сумеют воспользоваться?

— Это случилось всего лишь пару часов назад, — отозвалась волшебница. — А вот на второй твой вопрос я не отвечу. Лучше ты увидишь все сам.

Призрак поманил тана к краю крепостной стены. Хаген нехотя подчинился, заглянул вниз, в полную золотистых бликов воду. Волшебница провела рукавом, и синяя вода потемнела, превратившись в антрацитовое зеркало, в котором отразился алтарь Восточного храма, тонкая рука Девчонки, тянущаяся к артефакту. И… Хаген не верил своим глазам. Рядом с Девчонкой стоял Один. Он переменился с тех пор, как вернул себе прежнее имя, но Хаген узнал бы Старого Хрофта в любом обличье. Однако тан полагал, что Отец Дружин сейчас обретается где-то в сопредельных мирах: рубит не знающим устали Золотым мечом чудовищ, нежить и прочую мерзость, и не важно, летает она, пресмыкается или ходит на двух ногах, пьет кровь, ест падаль, режет деревенских коров или грабит города и насилует женщин. В одном Хаген был уверен: Хрофт никогда не оказался бы по своей воле на стороне противников его Учителя.

Зеркало воды пошло рябью от легкого ветерка, но волшебница одним едва заметным движением остановила ветер, и Хаген увидел, как Девчонка протягивает Разрубленный меч Отцу Дружин и тот принимает его. Едва заметное покачивание меча в руке Древнего Бога — и перед ним расступается ткань реальности.

На мгновение Хагену показалось, что взгляд Хрофта, направленный в центр открывшегося портала, устремлен прямо на него. Хаген отшатнулся, пораженно переводя взгляд с волшебницы на безмятежно плескавшуюся внизу под стенами морскую лазурь, в которой уже не было и следа волшебного зеркала.

— Теперь ты понимаешь, что у меня были серьезные причины прийти к тебе, мой мальчик, — проговорила Тень, она повисла в воздухе над крепостной стеной, и дымные щупальца плелись вокруг ее полупрозрачной серой фигуры, свиваясь в очертания длинного струящегося одеяния. — Прошу тебя, расскажи об этом Хедину. Каким-то образом Девчонка заполучила в союзники Старого Хрофта. У нее есть Разрубленный меч и тот, кто может им воспользоваться. У нее есть своя армия. Пусть небольшая и состоящая всего лишь из людей и альвов. Но я уверена, что за ней и ее людьми стоит кто-то более сильный. Тот, кто помог Девчонке выйти из Кольчужной горы и пройти Живые скалы. Я видела кое-что в Восточном храме, что дает мне право сказать: ее ведет Хаос. За Девчонкой стоят чародеи с острова Брандей. Скажи об этом Хедину, прошу тебя, пока не стало слишком поздно.

В голосе развоплощенной волшебницы послышалась мольба и искреннее беспокойство. Но хединсейского тана все еще не оставляли сомнения. Он мог связаться с Учителем, и Хедину не составило бы труда узнать всю правду о том, что произошло в Восточном храме и Кольчужной горе. Но зачем волшебнице так необходимо, чтобы именно он, Хаген, передал дурные вести Новым Богам?

— А почему ты, безымянная, не можешь явиться к Хедину? Явиться так же, как пришла ко мне?

— Я не вольна видеть его, — с искренней горечью высказала призрачная гостья. Очертания женской фигуры на миг расплылись, обратившись в легкое облако, которое тотчас рванул налетевший ветер. Волшебница появилась вновь за спиной Хагена, так что он опять был вынужден резко обернуться, каждую секунду ожидая нападения. — Я не могу приблизиться к нему, даже вызвать в мыслях его образ. — Тень печально пожала плечами, словно оправдываясь за то, что не всесильна. — Я не могу вернуть себе тело, не могу снова стать той, кем была. Но пока я держусь подальше от твоего Учителя, мой мальчик, я могу помогать ему и тебе. Но я не сумею защитить его в одиночку.

— И ты думаешь, я поверю тебе? — стараясь сбросить с себя тонкие сети ласковых и печальных речей волшебницы, жестко бросил Хаген. — Позволю тебе заставить меня добровольно прийти в расставленную тобой ловушку? Возможно, ловушку, расставленную не для меня, а для Учителя? Я не могу видеть твоего лица, Дух, и не могу прочесть по твоим глазам, правда ли то, что ты говоришь. Но я не доверяю тебе!

— Ты… не доверяешь… мне?! — Призрачная волшебница едва не задохнулась от негодования, в потемневших складках ее одеяния мелькнули молнии, вспыхнули крошечные, не больше лесного ореха, огненные сферы. — Ты, ради которого я пошла против закона моего Поколения, не доверяешь мне? Если бы я не помогла тебе появиться на свет…

Хагена удивили ее слова, но он постарался не подать виду, что сказанное задело его.

— Мне помог родиться мой Учитель, Хедин, Познавший Тьму, и ты не вправе приписывать себе то, чего не совершала.

— Хедин! — воскликнула она насмешливо. — О да, он помог тебе. Он всегда умел показать свою силу. Всегда действовал с размахом. Черпать силу в повороте мира, сместить пласты реальности, чтобы доставить к дому твоей матери лекаря. Это он сделал, и сделал на славу. Но не учел силу мелочей. Лекарь, которого он прислал, оказался никудышным. И я заняла его место. Да, Хаген, да, я помогла тебе родиться! — выкрикнула волшебница, видимо до глубины души оскорбленная его недоверием и резкостью. — Я не позволила тебе умереть в утробе матери. И только из-за того, что я спасала тебе жизнь, расходуя на сложнейшие заклятья последние силы, тот ничтожный и никчемный лекаришка сумел пробраться туда, куда не знают дороги и сильнейшие Маги Поколения. Он кое-что украл у меня. Но я была слишком занята, занята спасением твоей жизни, чтобы заметить это. То, что проклятый лекарь похитил в тот день, когда ты появился на свет, досталось по наследству его внучке — той, кого в народе зовут Девчонкой. И теперь эта дрянь угрожает Хедину. Угрожает всему миропорядку, всему, что тебе дорого, хединсейский тан. И если ты не желаешь ответить на мою просьбу о помощи, то я скажу иначе: ты должен мне, тан Хаген, должен за свою жизнь. Пришло время вернуть долг.

Тень растаяла в воздухе, оставив хединсейского тана наедине с мучительными сомнениями. Его суровой задумчивости не рассеяла ни ласковая забота Ильвинг, ни беседа с эльфийскими зодчими. И хотя обсуждение планов перестройки Хединсейского замка увлекло его, тяжелый ком в груди — предчувствие беды — не желал таять. Наконец тан решился. Он поднялся в свои покои, достал эритовый обруч и сосредоточился, вызывая в памяти образ Нового Бога. Раньше, будучи Учеником Хедина, тан не сумел бы им воспользоваться. Но сейчас, возвращенный к жизни волей и мастерством Учителя, он стал сильней. Этот обруч, что оставил ему Хедин, был не совсем обычным. Он позволял Хагену, и только ему, поговорить с одним-единственным — с тем, кого называли Познавшим Тьму.

Учитель вышел на связь не сразу. Сперва перед мысленным взором тана открылась лишь непроглядная тьма. Хаген уже готов был передумать, но что-то остановило его от того, чтобы снять обруч с головы. Какая-то часть его поверила волшебнице. И теперь сомнение и настороженность боролись с дурным предчувствием. Хаген наконец решился: он передаст сказанное Духом Учителю. И тот наверняка разберется во всем происходящем.

Хедин лишь рассмеялся в ответ. Вокруг него полыхал чужой мир, и тан видел благодаря обручу, как вдалеке сходятся в смертельной схватке неведомые рати. Как парят в чужом бордовом небе крылатые твари. Как спускаются с небес дивные воины, облаченные в радужное сияние. Он слышал смешавшиеся в невероятный гул крики боли, боевые кличи, рык чудовищ и звон мечей. Хедин стоял над всем этим побоищем на возвышении, следя за ходом битвы при помощи магического зрения.

Учитель явно был поглощен этой далекой битвой. Он рассеянно слушал Хагена, не сводя глаз с пылающего горизонта и живой магической карты, развернутой у его ног. Лишь один раз он посмотрел на бывшего ученика: когда Хаген упомянул, что волшебница-призрак называла его «мой мальчик», но тотчас отвел взгляд.

Когда же оскорбленный такой рассеянной небрежностью Хаген бросил на стол главный козырь, данный ему волшебницей, — рассказал, что к армии Девчонки примкнул Один, Познавший Тьму рассмеялся так беспечно, что та часть души Хагена, что желала верить в лживость Духа больше, чем в существование угрозы Учителю, стала одерживать верх. Но Хаген решил идти до конца и рассказать все.