Свеча Хрофта

Волшебница досадовала на себя. Захваченная бессильной яростью, она позволила зофарам разгромить лесной лагерь. Но это не принесло облегчения. А теперь не знающая стыда Девчонка снова посмела пустить в ход ее заклятья.

Безымянная вслушалась в эфир, пытаясь понять, откуда донесся до нее отзвук ее собственных заклинаний, украденных старым лекарем. И едва не вскрикнула от досады, едва догадалась, что Отец Дружин и его новая соратница вернулись туда, на прежнее место, в разрушенный лагерь.

Легкий, сотканный из тумана плащ одним движением превратился в широкие серые крылья. Волшебница понеслась стремительной тенью над блистающим Срединным морем, бирюзовыми лентами рек и благословенными рощами Хранимого королевства, над горной цепью, ограждающей от приходящих с моря ветров прекрасную страну альвов. Она стремилась на зов мести, собирая силы для смертоносного удара.

Волшебница знала себе цену. Она была уверена, что на этот раз от маленькой смертной воровки не останется ничего. Даже костей. Даже имени. Потому что после того, что она сделает с лживой тварью, другие побоятся вспоминать о том, что когда-то на берегу реки в Дубравах жила какая-то Девчонка.

Выдавая свое присутствие едва заметным шевелением воздуха, развоплощенная распростерла руки, ловя поток теплого ветра. Ветра Хранимого королевства, напоенного ароматами цветущих вишен. Давящая боль в сердце — точнее, призрак боли, потому что сердце она утратила вместе с привычной смертной оболочкой, — заставила ее рывком рвануться вверх, к солнцу. Чтоб избавиться от вишневого ветра и мучительных воспоминаний. Она убьет Девчонку, и никому больше не придет в голову вбивать клин между богами.

Но ярость тотчас уступила место тревоге, как только волшебница поняла, что маги Девчонки неспроста пустили в ход одно из самых сильных украденных заклятий. На поляне и в перелесках кипела битва. Пестрая и бессмысленная, словно воплощение самого Хаоса. Сотни воинов рвали друг другу глотки, как стая взбесившихся собак. Там были несколько альвов, пара сотен гномов, но большую часть составляли люди. Лишенная тела не могла понять, кому понадобилось собрать в одном месте столько смертных. И еще большим стало ее удивление, когда она разглядела в толпе пешего, покрытого человеческой кровью Отца Дружин, волшбой и мечом пытающегося укрыть горстку воинов в зеленых плащах — сторонников Девчонки. И вдруг Владыка Асгарда поднял голову и замер так, даже не пытаясь заслониться от нацеленных в него клинков, копий, штыков. Обычное зрение не могло дать ей ответ, но магическим взором она тотчас увидела причину такого странного поведения Отца Дружин. Сизое марево знакомого колдовства облепило ноги Хрофта и стоящей рядом с ним девушки. Древний Бог боролся изо всех сил, не позволяя серому спруту рассеять собственное тело и тело смертной, но оно было слишком сильно. Расподобляющее заклятье Хаоса. Волшебница тотчас узнала давнего противника по рисунку заклинания. И едва не вскрикнула, поняв, что целью хаоситов было не связать бога, а расправиться с ним. Магическим зрением она ясно видела его — копье, несущееся прямо в центр кружка бунтарей. И вся ее злость и ненависть тотчас улетучились. Хрофт сделал достаточно, чтобы заслужить наказание. Но не будь его, Хедин едва ли остался бы жив, едва ли стал бы одним из Новых Богов. Он, Старый Хрофт, приходил на помощь, когда требовалось. Он не был одним из них, Магов Поколения, всегда — часть другого мира, ушедшего, утраченного. Но старик всегда был на стороне Упорядоченного.

Волшебница торопливо всплеснула руками, отряхивая клочки тумана с призрачных пальцев, и сложила руки в нужном жесте. Между ее ладонями зародился и начал расти крошечный ледяной диск. Она повела руками, заставляя диск шириться и раскручиваться, так что очень скоро он превратился в широкий искристый щит, сотканный изо льда. И в соприкосновении с этим льдом сам воздух, казалось, застывает, останавливается движение частиц, затихает ветер.

Вращение диска в руках развоплощенной становилось все быстрее, пока не стало незаметным глазу. Волшебница глубоко вздохнула, готовясь оттолкнуть его от себя, послав в небо, навстречу копью, но ледяной щит в одно мгновение рассыпался. Зазвенели и растаяли осколки.

И ошеломленная волшебница почувствовала, как странная волна прошла по ее сотканному из тумана телу. Кто-то внизу творил древнюю, страшную, неведомую волшбу. И казалось, сама сущность мира вздрагивает, словно кто-то собирает в руку невидимые нити, каждая из которых проницает все живое и неживое в Хьёрварде. И нити эти тянулись к сгустку хрустальной силы, что повис, невидимый для остальных, перед лицом Хрофта.

— Предатель! — взвизгнула волшебница, устремляясь с небес вниз. Даже тех осколков памяти, что сохранились, когда она лишилась тела, хватило, чтобы понять: то, что начал Хрофт, необходимо остановить. Остановить тотчас, пока не случилось непоправимое.

Она неслась вперед, выставив перед собой руки, в которых зарождался огненный шар. Если она успеет ворваться под плохонький щит, что наспех соорудили над горсткой своих альвские колдуны, то пламя угодит в грудь Отцу Дружин до того, как он доплетет свое заклятье.

Но шар огня, пущенный волшебницей, не достиг цели. Он расплющился, расплескав брызги пламени, о невидимую преграду. Не ту, что создали альвы. Остатки пламенного шара резко бросились навстречу волшебнице, которая не успела замедлить полет, и прозрачная стена ударила ее, отбросив. Невидимый купол продолжал расти, сплетаясь из тех нитей, что составляли еще мгновение назад сущность всего в Хьёрварде. Магия, высвободившись из всего, что содержало хоть малую ее толику, собралась и вспучилась над полем огромным прозрачным куполом. И этот купол продолжал расти, захватывая все новые и новые земли. И волшебница почувствовала, как купол жадно потянулся к ней, желая сделать и ее своей частью. Забрать у нее силу. Последнее, что отделяло развоплощенную от небытия. Ее магия была сейчас ее телом, и волшебнице не оставалось ничего другого, как броситься прочь, проклиная Древнего Бога и надеясь, что собственное колдовство убьет его.

Глава 4

— Познавший Тьму, — с неприкрытой тревогой мысленно позвал Читающий. Но Хедин уже и сам почувствовал, что сейчас, в данный момент, в Хьёрварде творится что-то дурное, не столько страшное, сколько неправильное, противное самому Закону Равновесия.

— Покажи мне заклятье, — приказал Хедин, и Читающий обрушил на него вал видений, чтобы позволить Новому Богу самому увидеть, какие магические потоки смешались над Восточным Хьёрвардом. Хедин узнавал уже знакомые ему заклятья хаоситов, защитные и боевые заклинания альвских чародеев и магов, видел след знакомого волшебства, которого не могло быть там, над полем. Читающий уже давно передал ему и суть самих заклинаний, и имена творивших. Но не это занимало его сейчас больше всего. Он не ожидал, что вокруг этой смертной и Отца Дружин сойдутся в битве такие силы, однако полагал, что Старый Хрофт достаточно умен и хитер, чтобы расплести клубок интриг и отвести угрозу. И потому самым тяжелым и неожиданным ударом для Хедина стало то, что теперь источником наибольшей угрозы стал сам Владыка Асгарда.

— Повтори, — не поверил он прозвучавшим в голове словам Читающего, — кто плетет?

— Старый Хрофт, — ответил Читающий и тотчас, зашипев от досады на свою ошибку, поправился: — Великий Один, Владыка Асгарда.

Его друг и отчасти наставник заставлял ожить сейчас, в этот самый момент, Древнее заклятье, в переплетении рун которого чувствовалась рука более сильная, чем рука Великого Аса. Это было творение Создателя. Дар, о котором Хрофт никогда не говорил ни Хедину, ни Хагену, ни кому-то еще.

И сейчас тот, кого он долгое время считал другом и союзником, сплетал на его глазах заклинание, назначения которого Хедин не знал. Пожалуй, впервые Познавший Тьму не мог решить, что делать. Как помешать. Все, что можно пустить в ход в такой ситуации, требовало подготовки, времени, которого не было. Хедин лихорадочно следил за чередой рун, проплывавших перед его мысленным взором. Уже не слушая слов Читающего, а лишь пытаясь найти выход. И понять, что это за заклятье.

— Дальше, дальше! — его мысль, словно невидимый бич, хлестнула Читающего. — Раздели мне его, я попытаюсь распутать. Я должен знать, что делает Хрофт.

Хедин нетерпеливо прошелся по комнате, глядя перед собой невидящим взором, полностью поглощенный тем, что передавал ему Читающий.

— Дальше!

Он почти нащупал, почти уловил смысл заклятья.

— Больше ничего, — бесцветным от страха голосом передал Читающий. — Нити оборваны. Мой взор уже не может достигнуть тех пределов.

Хедин в раздражении выругался, чувствуя, как горечь пополам с яростью наполняют его, заставляют сжимать кулаки и челюсти. Он был зол, как может быть зол лишь человек, преданный другом. Но Хедин никогда не был человеком. Он усилием воли заглушил боль предательства. Чувства могли стать лишь помехой, источником ошибки, которую Новый Бог не мог себе позволить. Хрофт создал магический нарыв на теле Хьёрварда, да что там — всего Упорядоченного. И с этим стоило разобраться немедля.