Свечная башня

– Это как посмотреть. – Фрост задумчиво сцепил руки в замок. Кожа его перчаток была такой тонкой выделки, что Мирослава отчетливо видела проступающие костяшки пальцев.

– Мы не будем ничего смотреть!

– Ты можешь и не смотреть, а я хочу убедиться. – Он встал аккурат на то место, от которого только что ее оттащил, запрокинул лицо к небу.

Ничего не произошло, не грянул гром, и его волосы не взмыли в воздух, как в невесомости. Потому что, в отличие от нее, у Фроста не было психических проблем.

– Убедился? – спросила она.

– Может в следующий раз с оборудованием каким сюда вернуться?

– С каким оборудованием? Ты нормальный?

– Я-то нормальный, а вот…

Сейчас он скажет – а вот ты нет! Мирослава напряглась. Но он сказал другое:

– А вот ситуация странная. Кстати, обрати внимание, это как раз место крушения.

– Какого крушения? – Мирославе хотелось домой и не хотелось никаких экспериментов.

– Крушения бумажной флотилии. В тот раз мы не обратили внимания, а сейчас смотри – тут водоворот.

Водоворот и в самом деле был. Небольшая воронка, засасывающая в себя былинки и упавшие в воду листья.

– Его не было тут раньше. – Мирослава сначала сказала, а уже потом пожалела. Гораздо удобнее и безопаснее списать случившееся на природную аномалию, а не на собственную ненормальность. Но слово – не воробей.

– Не было. – Фрост согласился поразительно легко. Какое-то время он смотрел, как воронка медленно засасывает в себя очередную былинку, а потом сказал почти с восторгом: – Охренеть!

– Что? – Мирослава продолжала приглаживать волосы. Пожалуй, психолог счел бы это проявлением нервного тика.

– Иди сюда, посмотри сама.

Идти не хотелось. Сказать по правде, хотелось спать, и чтобы стало наконец тепло, но Мирослава подошла. Клацая зубами, встала рядом с Фростом. Он бросил на нее быстрый взгляд, стащил свою косуху, молча набросил ей на плечи. Косуха была тяжелая. Как ни странно, эта тяжесть успокаивала.

– Куда смотреть? – спросила Мирослава, тщетно пытаясь отыскать их отражения на беспокойной водной глади.

– На воронку. Видишь?

Ничего она не видела, да и не хотела больше видеть, но Фрост был настойчив, и пришлось смотреть.

– Видишь? Вода в воронке закручивается по часовой стрелке.

– А как должна? – Мирослава глянула на Фроста.

– В нашем полушарии против часовой стрелки. Так сказать, эффект Кориолиса в действии.

– Но вода закручивается по часовой…

– И это крайне любопытно.

Да, это крайне любопытно и в какой-то мере спасительно для Мирославиной психики. Может быть проблема и в самом деле не в ней, а в особенностях местности? Может быть они имеют дело с Бермудским треугольником в масштабах маленькой лесной речушки? Отсюда и все эти фокусы с волосами и голосами.

Мирославе хотелось верить в это так же сильно, как агенту Малдеру в существование инопланетян, но как быть с критическим мышлением, которое упрямо твердило, что в первый раз ее накрыло не на дне оврага, а на его краю? Да что там! В первый раз ее накрыло в детстве… Чем это объяснить?

– Ладно. – Она отступила от воды.

– Ладно?! – Фрост смотрел на нее с изумлением. – Ты не хочешь разобраться? Тебе не интересно?

– Я не хочу разобраться. Мне не интересно.

На самом деле в данный момент ее волновало лишь одно. Она боялась, чтобы эта… аномалия не повторилась снова.

Мирослава оглянулась, когда они с Фростом были на безопасном расстоянии от воды. Оглянулась на странный звук, словно бы из бутылки с шампанским выбили пробку.

Водоворот исчез. На абсолютно гладкой поверхности она увидела наконец отражение… Маленькая девочка со смешными косичками приветственно подняла вверх руку. Мирослава чуть было не помахала в ответ. Удержалась в самый последний момент, потому что нечего потворствовать собственным галлюцинациям.

* * *

Байк Фроста оказался именно там, где он его оставил – на тропинке над оврагом. Никто не позарился. Впрочем, по тропинке никто особо и не ходил. Они с Василисой не в счет.

– Могу прокатить!

Фрост глянул на Мирославу. Сначала на нее целиком, потом на поцарапанные коленки и подранный подол юбки. Мирослава представила, как она, вот такая красивая и поцарапанная, с голыми коленками и задравшейся до самой талии юбкой, подъезжает к Горисветово, и ей сделалось дурно от одной только этой фантазии.

– Не надо меня катать! – сказала она твердо. – Сама!

– А если опять? – спросил он, утверждаясь в седле байка.

– Что – опять?

– Опять вздыбишься. – Он сделал неопределенный жест над своей головой, наверное, намекал на ее волосы. – Вздыбишься и зазомбовеешь.

– Я зазомбовею прямо сейчас, если ты не отвалишь, – сказала Мирослава с угрозой в голосе. – Тебе же велели уезжать! Дальше я сама!

Он ее раздражал. Нет, он ее бесил! Бесил до такой степени, что она теряла самоконтроль. Или самоконтроль она теряла не из-за него, а из-за ситуации, в которой оказалось? В которой он ее увидел! Это ведь все равно, что оказаться голой перед незнакомым мужиком! Нет, голой не так страшно! Но вот оказаться белоглазой зомби – это позор!

– Ок! – Он повернул ключ зажигания, и байк заурчал. – Рад был помочь!

И газанул, обдавая Мирославу ядовитыми клубами выхлопных газов.

Стало обидно. Вроде бы, сама велела убираться, вроде бы, он сделал все, как она хотела, а все равно осадочек остался. Мог бы настоять, проявить себя не хакером, а джентльменом, проводить ее до усадьбы, а он сразу же свалил.

Вслед за обидой пришел страх. Ну, не совсем ужас, а так… опасения, что то, что с ней уже случилось в этом чертовом овраге, может повториться опять. Вот это чувство было куда сильнее и куда серьезнее. Именно оно заставило Мирославу рвануть с места и сразу же перейти на резвую трусцу.

Она бежала почти до самой усадьбы и, лишь оказавшись перед запасной калиткой, остановилась, чтобы перевести дух. Так и стояла минуты три, уперев ладони в многострадальные коленки, и часто-часто дыша. Оставалось последнее: марш-бросок по пересеченной местности до своей комнаты. И сделать это нужно было так, чтобы никто не заметил, потому что хватит с нее на сегодня щекотливых ситуаций. Потому что должно же ей хоть в чем-то повезти.

Повезло! Сначала запасная калитка, потом дверь черного хода и черная лестница, которую в стародавние времена использовала горисветовская прислуга, а нынче… а нынче тоже горисветовская прислуга, пусть и переименованная политкорректно в персонал. Себя Мирослава к персоналу никоим образом не относила, считала чем-то вроде топ-менеджера, но жизнь давно научила ее тому, что везде и всегда первым делом нужно изучать все ходы-выходы. Просто так, на всякий пожарный случай. Вот он и наступил – этот пожарный случай! Вот и пригодился ключ от черного хода! К себе Мирослава ввалилась, никем не замеченная!