Сверчок
Шрифт:
– Змей узнает – не простит!
Тебя забреют в солдаты, пойдешь на Кавказ под пули чеченцев!
– Лучше пуля чеченца, чем духота Петербурга.
– Слова!
– Всё слова, пока по-настоящему не запахло жареным! Куда ни приду, кругом только и говорят о моем сыне, во всех гостиных, на вечерах, обедах, балах, и чаще всего, заметь, неодобрительно.
Александр усмехнулся и сказал спокойно:
– Без шума, батюшка, еще никто не выходил из толпы.
Пусть говорят, и говорят как можно больше!
Принимают меня, однако, во всех домах охотно. О чем еще может мечтать поэт! Это ж слава…
– Полно, батюшка, о поэте ли говорят?
О шалуне, о безобразнике, бретере, пропойце!
– Какой я бретер!
Ни одной смертельной дуэли.
А последнее – вообще ложь!
Бахвалюсь я часто, но пью умеренно.
– В
компании завзятых пьяниц… – подхватил Сергей Львович.– Василий Андреевич говорил со мной о твоем поведении. Он не одобряет твою дружбу с царскосельскими гусарами.
– Среди гусар, батюшка, много образованных, мне есть чему поучиться.
– Образованные!
Куда там! Василий Андреевич, пока жил при дворе, насмотрелся в Царском Селе и Павловске на их выходки.
Их не сдерживает ни в чем даже присутствие императорской фамилии.
Говорят, один из них голую жопу, поворотившись спиной к дворцу, показывал. Императрицы видели…
Александр рассмеялся беззаботно и подумал:
«Надо бы спросить у Пьера, кто это отчудил?»
– Смейся, смейся, как бы плакать не пришлось, – укоризненно покачал головой Сергей Львович. – Ты бы посмотрел на других своих старших друзей: я не говорю о Василии Андреевиче, тебе и мечтать о таком положении, как у него, не можно.
Конец ознакомительного фрагмента.