Свердловск 1977

Я, молча, кивнул головой. Перед тем, что я видел, всё остальное казалось, не имеет цены.

–  Тогда я пойду работать, а вы подождите немного. Михаил, ты знаешь, где и что у меня на кухне, угости пока нашего гостя чаем, - старик взял мой листок со стола и, шаркая тапочками, пошёл по коридору в одну из комнат.

Попить чай мы не успели. Буквально через пару минут раздался вскрик, а потом что-то загремело на всю квартиру. Переглянувшись, мы с профессором кинулись на звук.

Ювелир сидел за столом, держась за сердце. На полу валялись разбросанные инструменты.

–  Что случилось?
– профессор подошёл к брату; оценивая его состояние профессиональным врачебным взглядом.

–  Посмотри, - протянул тот ему часовую лупу, показывая пальцем на кулон, из которого уже был вынут камень.

–  Так быстро?
– удивился Михаил Натанович, что-то разглядывая в оправе кулона.

–  Миша, я только успел вынуть камень. Эти рисунки там сразу были.

Я высунулся из-за плеча профессора и взглянул на оправу. Действительно, там было выгравировано шесть рунных знаков. Запомнив знаки и их расположение, я перевёл взгляд на ювелира. Тому действительно было плохо.

–  Михаил Натанович, вы знаете, где могут быть лекарства?
– вывел я своим вопросом профессора из ступора.

–  Да, конечно. Сейчас принесу.

Я взял ювелира за запястье и скастовал заклинание лечения.

–  Ты как?
– вернувшийся профессор с тревогой посмотрел на брата.
– Может нитроглицерин?

–  Миша, мне уже лучше. Хотя можешь капнуть валокордина немножко.

–  Пошли на кушетку ляжешь, - попробовал поднять Михаил Натанович брата, собираясь его придерживать.

–  Сейчас доделаю всё, отпустим молодого человека, и лягу, а пока не мешай, - сердито отозвался ювелир, - Лучше помоги инструмент собрать.

Инструменты собрал я, так и не определив сходу, как их правильно разложить. Ювелир, почти не глядя на стол, моментально расставил инструменты по гнёздам и поманил меня рукой. Сняв мерку, он вернул камень на место, аккуратно загибая лапки, и вытащив длинную заготовку цепочки, отмерил необходимый кусок.

–  Примерь, - пошипев с минуту горелкой, протянул он мне кулон, с уже одетой цепочкой.

–  Как тут и был, - довольно откликнулся я, пощупав расположение кулона.

–  Ну, тогда всё. Михаил вас проводит, а я тут попрощаюсь, уж не обессудьте. И заберите со стола мой подарок, - устало улыбнулся Соломон Давидович.

Откланявшись, я вышел из квартиры. Украшения надевать не стал, спрятал всё во внутренний карман и застегнул на нём молнию. Не все йогурты одинаково полезны... и безопасны.

Вернувшись к брату. Михаил Натанович увидел, как тот открывает бутылку с раритетным коньяком, который у него хранился уже лет десять, если не больше.

–  Соломон, ты сошёл с ума! Тебе только что было плохо...

–  Садись, Миша. Давай понемногу, за моё второе рождение. И вполне возможно, что за самый интересный день во всей моей жизни.

–  Ты так уверен в его эликсире?

–  Ничего-то ты Миша не понял. Пока ты за лекарствами бегал, твой парень меня взял, и просто выдернул с того света. Легко так, словно лягушонка из болота за лапу выхватил. Поверь мне, этот парень добьётся-таки в жизни многого...

Опытный горожанин отличается от любого другого человека тем, что он научился жить в своём городе и подмечать всё необходимое на таком же уровне, как эльф-рейнджер живёт вместе с лесом его жизнью и читает свой лес, как открытую книгу. По очереди у магазина горожанин определит, что "выкинули" дефицит. По начавшемуся ремонту дороги поймёт, что на ближайшую неделю надо изменить обычный маршрут. В своей памяти он хранит десятки маршрутов н сотни знакомых мест.

Вот и сейчас, я заметил начавшую мигать поворотником маршрутку и резко ускорившись, подбежал к остановке. Такой манёвр позволил мне выиграть минут пятнадцать, и с комфортом доехать на ней до дома, вместо того, чтобы трястись полчаса в перегруженном автобусе.

Ольга уже собралась и болтала с моей сестрой по телефону, договариваясь, где они завтра встретятся перед концертом. Мы взяли сувениры, отложенные для моих родителей, и поехали к ним в гости.

–  Пойдём, покажу будущий плеер, - потащил меня отец в мою бывшую комнату, где он организовал себе временную мастерскую. На столе лежали запчасти, много запчастей.

Будущая кинематика была представлена в двух с половиной вариантах. Два были собраны, а третий то ли недоделан, то ли раскурочен недавно.

–  Вот этот вариант собран практически из готовых деталей. Великоват получился, но всё просто и надёжно. Со вторым немного сложнее. Нестандартный двигатель, по всем размерам он меньше, но чуть прожорливее. Стандартные детали не подходят, половину пришлось перетачивать и заказывать. Зато смотри, как габариты уменьшились, - отец повертел в руках вырезанную из жести коробку, которую использовал, как натурный образец будущих размеров корпуса и для сравнения приложил её к той, которую сделал для первой схемы.

–  Так, а почему у тебя везде стоит только один аккумулятор?

–  Я твой образец поставил. При такой ёмкости второй не нужен. Вы же не собираетесь использовать усилитель, который будет потреблять больше, чем мотор?

–  Надеюсь, что нет, - улыбнулся я.
– Кстати, это во многом от наушников зависит. Что-то получается с ними?

–  Пока только макет. Я проверил сам принцип. Большие получились, но работают.

–  А с мембранами как выкрутился?
– удивился я.

–  Зачем с ними выкручиваться? Просто снял их с обычного динамического микрофона и поставил в наушники, - хитро улыбнулся батя.
– Нормально работают, и чувствительность у наушников приличная выходит. Думаю под сотку вытянем. Стандартных мембран на заводе сколько хочешь наклепают. Нам, инженерам, какая разница - микрофон или динамик. Принцип работы у них один и тот же. Подумаешь, один принимает сигнал, а другой выдаёт. Схема-то одна и та же - мембрана, катушка, магнит.

–  Так, стоп, - я заткнул уши, понимая, что отец разухарился и сейчас собьёт меня с мысли, - У вас же наверняка есть лавсановая плёнка? Результат у тебя замечательный получился, просто восторг, но его можно улучшить.

–  Конечно, есть. Мы же на космос работаем. Хоть простая, хоть алюминизированная.

–  Во, надо майларовые, ой, лавсановые мембраны делать, - вспомнилась мне информация о фантастических цифрах, достигаемых на мембранах такого типа.

–  Хм, рассказывай, - потребовал батя, - Что это за майлар.

–  Да тот же лавсан, только это его американское название, - отмахнулся я.
– Они на таких мембранах, да на хороших магнитах вытягивают чувствительность до ста сорока пяти децибелов.

–  Брешешь!
– пристукнул отец ладонью по столу, глядя на меня незамутнённым взглядом фанатика.

–  Вот увидишь, скоро эти цифры опубликуют, правда для микрофонов, но ты только что правильно сказал, что между микрофоном и наушником особой разницы нет. Лавсановая плёнка в разы прочнее, а значит и мембрана из неё будет тоньше и легче. В нашей схеме наушника это огромное преимущество. У нас и так катушка легче, и не висит на мембране.