Свердловск 1977

–  Будут тебе люди. Обещаю. Не сразу, конечно, но нам и новую модель не завтра надо. Эту бы как-то запустить и до ума довести. Ты со своим руководством говорил?

–  Отмахнулись. Слишком много специфических комплектующих. Поставки тех же моторов, или головок надо за год согласовывать, и то не факт, что получится. Для такого количества деталей по кинематике у нас тоже автоматизированных линий нет, а вручную много не сделаешь. Про качество я даже не вспоминаю. Больше намучаемся, чем изготовим.

–  Что же всё так грустно-то?
– ожесточённо потирая затылок, поинтересовался я у посмурневшего отца, - Вроде, и завод большой, а сделать ничего не может. Это как так получается?

–  Как ты выражаешься, мы не под то "заточены". Две - три тысячи радиостанций за месяц сделаем, двести - триста блоков для локаторов тоже вытянем, ну, и ещё чего, по мелочам. А вот десять - двадцать тысяч, пусть и более простых изделий, уже не сможем. Штамповочные прессы у нас тихоходные, н пласт автоматы небольшой мощности. Для мелкосерийного производства этого достаточно. Да и с оснасткой проще и дешевле выходит. Я даже не представляю себе, кто у нас в стране может пресс форму на сто двадцать мест сделать. У нас такие формы на четыре изделия используют, так и то с ними намучаешься, пока все четыре отливки начнут без брака выходить. Пробовали как-то на восемь мест сделать, плюнули. Три месяца пресс форму шмурыгали. а две отливки с неё всё равно нет-нет, да в брак идут. То сырьё подкачает, то автомат сбой даст, то фильера забьётся.

–  Понятно, нужен другой класс оборудования и оснастки. Абсолютно иной мощности и производительности, - не стал я разочаровывать отца в понимании проблемы.
– Потом оно безусловно потянет за собой и новые требования к качеству подготовки сырья, а то н к его новым видам.

–  Ты даже не представляешь себе, насколько другой это класс. Если хочешь получать детали, себестоимость которых будет ненамного больше стоимости сырья, то первоначальные затраты будут просто колоссальные. Зато амортизация практически растворится в количестве выпущенных изделий. Сам прикинь, или у тебя оборудование выпускает в смену двадцать - тридцать тысяч изделий, или, как у нас, триста восемьдесят. На тех деталях, что выпускаем мы, себестоимость в три, а то и в десять раз выше. В зависимости от выпуска. Мы тут сделали оснастку в прошлом году, а заказ всего на тысячу изделий пришёл. Теперь модернизация на него прошла. Считай, что всё, что приготовили из оснастки, можно выкинуть, а у нас на неё один только инструментальный цех, в двести человек, больше месяца мантулил. Это же, какой убыток заводу? А себестоимость тех деталей? Всё псу под хвост...

Мда, как-то я не сообразил, что кроме как для оружия и патронов, у нас в стране действительно не так много отечественных высокопроизводительных линий. Таких, чтобы миллионами штук оперировали. Всё закупаем, или копируем, с отставанием на поколение. "На коленке" чудеса творим, а как доходит до массового выпуска, начинаются неразрешимые проблемы. Страна задыхается без высокопроизводительных технологий. Пока это не слишком заметно. Дешёвая электроэнергия и недорогая рабочая сила дают определённый запас прочности. Вот только перелом близок. В "мирном противостоянии систем" отставать нельзя. Это та же война, только экономическая. Соперники торопятся, и закрашивают на картах целые страны, обозначая захват рынков и экономическую зависимость занятых территорий. А мы на месте топчемся, и оказываем " братскую помощь". Безвозмездно.

* * *

Три недели спустя.

К раскрытию терактов в Москве были подключены лучшие специалисты КГБ. МВД и прокуратуры. Руководил оперативно-розыскной группой генерал-майор КГБ В. Н. Удилов. Операция получила кодовое название «Взрывники». Следователи опросили более пятисот свидетелей, видевших предполагаемых преступников. Однако никто из них так и не смог чётко описать внешность террористов.

О ходе следствия регулярно докладывалось председателю Комитета государственной безопасности Юрию Андропову и лично генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу.

В итоге кропотливой работы на месте происшествия и последующих лабораторных исследований было установлено, что осколки, извлеченные из тел погибших и пострадавших, являются фрагментами чугунной гусятницы.

Эксперты установили, что именно эта кухонная посудина с крышкой послужила контейнером для взрывного устройства. Мельчайшие фрагменты, найденные на месте происшествия, были идентифицированы экспертами как остатки электрического элемента питания, тумблера и механического будильника. На месте взрыва также были обнаружены микрочастицы тротила. Выяснив места производства и продаж многих из материалов, которые использовались при изготовлении взрывного устройства, следователи очертили круг "подозреваемых" городов, которые чаше всего фигурировали Ереван. Ростов-на-Дону и Харьков.

По отдельным фрагментам восстановили, как выглядела хозяйственная сумка из кожзаменителя, в которой переносили смертоносный груз. Фотографии гусятницы и сумки были разосланы в отделения милиции по всей стране. Вскоре в Ташкентском аэропорту при досмотре была задержана женщина с точно такой же сумкой. Внутри оказалась обычная поклажа, но по ярлыку удалось установить место ее изготовления - город Ереван.

–  Значит, предполагаете, что армяне?
– хозяин кабинета привычным движением чуть ослабил галстук, дождавшись, когда за последним из выходящих закроется дверь. В кабинете остались двое.

–  Следственной группой проведена колоссальная работа. Специалисты там собраны лучшие из лучших. Не думаю, что они стали бы делать поспешные выводы, а тем более докладывать нам о них, если бы не считали, что имеют на то веские основания, осторожно уклонился от прямого ответа его собеседник, заодно дистанциируясь от возможной ошибки и прямых упрёков о медленном продвижении следствия.

–  А у наших армянских товарищей ничего подозрительного за последнее время не замечалось?

–  Подозрительного нет, а вот забавное - да.

–  Ну-ка, ну-ка, расскажи, - потребовал Леонид Ильич, - посвободнее усаживаясь в кресле, и заранее улыбаясь. Сухие доклады, с их казёнными формулировками, мельтешащие цифры процентов и повторение партийных формулировок на разные лады у него давно вызывали скуку и раздражение. Поэтому любое живое общение и необычные истории им впитывались, как глоток свежего воздуха. Его ближайшее окружение о такой привычке знало, и всегда держало наготове пару весёлых ситуаций "из жизни".

–  Микоян спортом решил заняться...
– Андропов потянулся к пузатому портфелю, стоящему около его стула.

–  Это который? Тот, что лётчик, или их родственник, что военной академией руководит? А, нет, у того же фамилия другая.

–  Нет, Леонид Ильич. Я про Анастаса Ивановича вам рассказываю.

–  Да он же лет на пятнадцать меня старше, - слегка польстил себе генсек, то ли желая убавить свой возраст, то ли добавляя его Микояну.

–  Я и сам не поверил. Поэтому послал проверяющих. Они агентурные данные подтвердили и фотографии сделали. Снимали издалека, но сомнений никаких. Каждый день старик по двадцать - тридцать минут бегает трусцой, а потом идёт заниматься на местную спортплощадку. С турником у него пока плохо выходит, но отжимается он уже вполне прилично, - из развязанной папки председатель КГБ вытащил полтора десятка фотографий и положил их перед Брежневым.

Снимали явно из автомобиля. На некоторых фото было видно, что стекло приоткрывали не полностью.

Брежнев бегло просмотрел фотографии, затем вернутся к тем, где был крупный план.

–  Ишь, как глаза-то выпучил, - неодобрительно щёлкнул он ногтём по уголку фотографии, на которой Микоян старательно тянул подбородок к перекладине турника.

Помолчали. Брежнев ещё раз перебрал снимки, складывая их в стопку.

–  Ты, вот что, Юра. Узнай-ка поточнее, с чего это он вдруг забегал. Сам, что ли к нему в гости съезди...