Сверхновые религиозные звезды

Минуты три они сбросили избыток эмоций и прибывшая банту обратила внимание на Мустафу.

– Хэй, Чоро, что это за симпатичный мальчик? Еще один твой сын, а?

– Нет, Пума. Этот парень был в морском отряде Пунтленда.

– Типа, пират-юнга? – уточнил креол.

– Я не пират! – возмутился Мустафа, - Я из береговой охраны! Просто, я оттуда ушел, потому что в Пунтланде плохое правительство, совсем глупые дураки. Вот так.

– Правильный ответ, да!
– произнес Ндунти, похлопал молодого сомалийца по плечу и повернулся к креолу, - смотри Рон, у этого парня хорошее понимание политики.

– Ты научил? – слегка иронично поинтересовался тот.

– Я. Должен кто-то учить молодых отвечать точно.

– Да, - Пума, кивнула, - Теперь Пунтленд исчез, и проверить никто не может.

– Как исчез? – удивленно спросил юнга-сомалиец.

– Люди умерли или убежали, никого нет, - пояснила она, - международная операция.

– Я слышала, - встряла Ромсо, - что итальянский экспедиционный корпус там завяз.

Рон Батчер едва заметно качнул головой.

– Твоя info устарела. В Путленде применено спецсредство «Тибет», и это решило дело.

– Что? – воскликнула Мбиби, - Итальянцы применили «Тибет»? Они охерели!

– Неизвестно, кто применил, - поправила Пума, - Как бы, оно само применилось, да.

– Что значит: «спецсредство Тибет»? – спросила Берилл Коллинз.

– Такой код, - проворчал Ндунти, - Слово, чтобы как-то называть этот яд.

Возникла длинная пауза. Потом Мбиби потрепала сомалийца по затылку.

– Ты везунчик. Считай: дважды подряд заново родился.

– Дважды? – переспросила Пума.

– Да. Про один раз ты сама сказала, а второй, это когда морские коммандос с Лийс зачистили экипаж их бота. Вот этот парень, оззи, Калеб Роллинг, закрыл Мустафу широким пузом.

– Это правда? – спросила Берилл Коллинз.

– Ну, - ответил Калеб, - иначе не получалось. Коммандос там в начале не разбирались, просто, отстреливали весь экипаж, и никого не слушали. Вот и пришлось пузом.

– Ты чертовски рисковал, - тихо сказала она.

– Ну… - он пожал плечами, - Я, вообще-то верю, что нези в оззи не стреляют. Короче: обошлось, и ладно. Теперь уж как-нибудь разберемся.

– Не как-нибудь, - строго поправил Ндунти, - а как надо. Скажи, Мустафа, ты хочешь ходить в море на настоящем боевом корабле?

– А за кого воевать? – настороженно спросил тот.

– За правду и за Черную Африку, - спокойно ответил лидер Шонао.

Сомалиец кивнул (видимо, удовлетворенный этим ответом), и задал второй вопрос:

– А какой корабль?

– Там хорошие корабли. Сверхлегкие ракетные фрегаты серии «Itanga», из Рангироа.

– Хэй, Чоро, - удивился Рон, - ты берешь парня в морской колледж Канзо-бис?

– Если парень согласится, - уточнил Ндунти.

– А где это, Кензо-бис? – осторожно поинтересовался Мустафа.

– Это островок в Коморах, чуть южнее французского Мохели. Там Францию видно без бинокля, а в бинокль можно даже рассмотреть французских девчонок на набережной!

– Ха-о-ха! – обрадовался сомалиец, - А можно посмотреть корабль?

– Можно. Эй-эй! Ромсо, покажи мальчишке тот реальный ролик маневров «Itanga».

– Чоро, можно с тобой переговорить в сторонке? – негромко спросил Калеб.

– Можно, - Ндунти встал, стряхнул прилипший песок и подошел к австралийцам.

– Чоро, - полушепотом сказал яхтсмен, - у него в вашем колледже будут проблемы.

– Из-за религии, - добавила Берилл, - он ведь, наверное, мусульманин.

– Мусульмане, это непонятно что, - многозначительно произнес Ндунти и, медленно повернув голову, спросил, - Эй-эй, Мустафа, кто ты по религии?

– Я асвади, - гордо и четко произнес юнга.

– У меня на Реюньоне есть друг, моряк-француз, тоже асвади, - сообщила Мбиби.

– Чоро, ты и это успел объяснить парню? – слегка удивленно спросил Рон.

– Я все, что надо, успел объяснить, да! – невозмутимо ответил генерал-президент.

…

Асен Лотов залпом допил оставшиеся полчашечки кофе и задумчиво произнес.

– Однако…

– Малобюджетная реплика, - констатировал Данбар.

– По-моему, красиво, - высказала свое мнение Эппл Лек.

– Я слабо разбираюсь в самолетах, - сказал Желев, - но, по-моему, все нормально.

– Да, док Тсветан, - подтвердил Данбар, глядя на 8-метровый самолетик, который «футболисты» только что выкатили из грузового отсека летающего крыла, - это совершенно нормальная машина. Планер сделан в точности по схеме «Laz-14».

– В общих чертах, - уточнил Лотов, - Как макет. А, по смыслу, это слишком похоже на стеклопластиковую игрушку - имитацию в натуральную величину. Начнем с того, что шасси явно не убираются. Я, надеюсь, хотя бы управляющие элементы подвижны.

– Подвижны, точно!
– Данбар энергично закивал головой, - иначе бы это не летало.

– Ну, - болгарский авиатор провел ладонью над столом, - Летают самые разные вещи.

– Асен, а что они сейчас делают? – спросила Эппл.

– Дурачатся, - ответил он, - какой смысл ставить на пляж не поплавковый самолет.

Данбар погладил свой идеально выбритый подбородок и возразил.

– Они ставят самолет носом не к морю, а вдоль берега. Мне кажется, что наличие примерно двухсот метров не слишком изогнутой линии плотного мокрого песка…

– Взлетать на турбо-тренере с пляжа? – перебил Лотов, - Это надо быть психом!

– Но, - заметил Желев, - мы наблюдали, как местные ребята гоняют по этому пляжу на велосипедах. Значит, плотность песка достаточна, чтобы колеса не проваливались. А давление велосипедного колеса на единицу площади грунта довольно велико.

– Теоретически, вы правы, - начал Лотов, - …Ох, адское дело! Тот парень точно псих!

– Люди, которые были на войне за пятый раздел Конго, – спокойно проинформировал Данбар, - Говорят: Батчер не псих. Он настолько хуже, что для него еще не придумали подходящего слова. У вас в науке тоже так бывает: феномен есть, а термина еще нет.

– Кажется… - сообщила Эппл, - он поехал.

Нарядно-серебристый самолетик, похожий на елочную игрушку (правда, для очень большой елки), резко рванул с места, разгоняясь по плавной дуге мокрого песка вдоль линии прибоя. Со стороны берега, за ним оставался шлейф пыли, поднятой потоком воздуха из сопла, размещенного в «биологическом стиле» - под хвостом. Впрочем, на инженерном сленге это называется «реданная схема установки двигателя»… Пыль на несколько секунд скрыла дальний край пляжа, а затем самолет возник уже в воздухе. Развернувшись над морем, он выполнил несколько аккуратных восьмерок, показывая зрителям то брюхо, то спинку, а затем, зашел на посадку с той точки, откуда взлетал минуту назад. Лэндинг не был скрыт пылью, и можно было наблюдать, как самолет, совершенно спокойно касается грунта и выполняет торможение на короткой и кривой «взлетно-посадочной полосе» из песка, омываемого слабыми волнами прибоя.