Свет Дивояра

— Стой! — тихим, но страшным голосом сказал ему дивоярец.

Солдаты захохотали, предвкушая новое удовольствие от избиения этого наивного идиота, верящего в справедливость и присягу.

То, что крикнул дивоярец, никто не разобрал, но то, что произошло дальше…

На глазах у всех гвардеец, который уже хотел метнуть огонь в сарай, вдруг непостижимым образом начал сжиматься — очень быстро! И через секунду исчез в своей одежде, а та упала наземь, как пустая. И в мгновенно наступившей тишине из ворота мундира выскочила серая крыса и бросилась наутёк.

— Быть вам крысами, уроды, — зло проговорил странный незнакомец, и глаза у него были страшны, как будто горели холодным огнём.

Он ещё раз воздел руку, словно хотел поразить мерзавцев молнией, но тут один заорал:

— Это королевский маг!

И все оставшиеся солдаты бросились бежать.

Такое бешенство им овладело, никогда ещё он не жаждал так убийства. Такая ненависть к наглым, сытым мужикам, которые пользовались властью для того, чтобы гнобить и без того попавших в беду людей. Грабили ограбленных! Обижали несчастных! Что за гадские создания эти люди: у своих глотки готовы вырвать за лишний золотой! Твари подлые и бездушные! А Паф называет их своим народом! Он из-за них чуть с ума не сошёл!

Удары пламени преследовали гвардейцев по пятам, воздух взрывался перед ними, куда бы они ни бросались, неведомая сила кидала их на землю, вихри подкидывали их в воздух. И страшным громом били в оглохшие уши свирепые слова дивоярца:

— Лимб по вас плачет, мрази!

Когда он вернулся, женщина с тихим плачем перевязывала избитого до полусмерти мужа.

— Вы можете взять лошадей этих негодяев, — сказал он ей, — продашь и получишь деньги.

— Хуже будет, — мотнула она растрепанной головой, — узнают, вообще убьют. Они нас потом обязательно встретят на дороге.

— Женщина, — озарённый внезапной мыслью, заговорил дивоярец, — грузи всё на лошадей и отправляйтесь в зону наваждения. Там есть город, и вы устроитесь в нём спокойно.

— В зачарованную землю? — испугалась женщина.

— Я говорю тебе: это лучше. Там живут хорошие люди. Я провожу вас.

Он помог им собрать имущество, уложить в тюки, и двинул маленький караван к границе зоны наваждения. Перед беглецами появилась речка и мостик через неё. Хуже им там будет или лучше — едва ли Лён когда-нибудь это узнает, потому что зачарованные земли каждому дают какую-то новую судьбу.

* * *

"Не знаю, хорошо я сделал или плохо", — думал он позднее, когда летал в тот день над восточной половиной Сильвандира и видел множество трагедий. Не обязательно таких, какая едва не случилась на том хуторе, но по-своему жестоких. Отрывать людей от места, лишать их почти всего и высылать неведомо куда — разве не ужасно? Его уже не удивляло, что в обстановке всеобщего бедствия многие люди становятся вандалами. Экстремальные условия пробуждают в толпе дикие инстинкты, и в лидеры выходят не самые лучшие типы. Вот тогда слетает с человека поверхностный налёт цивилизованности, и становится он зверем, пьянеющим от безнаказанности.

Возвращаясь обратно в Ворнсейнор, увидел он своих друзей из Дивояра: отряд второкурсников, которые помогали осуществлять переселение.

Крылатые жеребцы порхали над восточной окраиной столицы. Самый густонаселённый район, где теснились ремесленные кварталы, мастерские, мелкие лавки и, конечно, дома терпимости.

На узких улочках по обе стороны теснились гружёные подводы — это готовилась на завтра новая партия переселенцев. Процесс шёл организованно — сразу видно твёрдую руку дивоярцев. По серединам улиц летали туда-сюда конные второкурсники и раздавали указания: что брать, а что оставить, потесниться, прижаться к дому, пропустить. Всё это командным голосом, не терпящим возражений. Те, кто посостоятельнее, получали больше внимания, у них были лошади, чтобы везти их скарб — вот их большие экипажи занимали солидную часть улицы. А были и другие, у которых не было возможности купить лошадь, и их пожитки лежали тут же — в узлах и сумках.

Здесь было всё спокойно и пристойно, как вообще возможно сделать это в подобной ситуации, когда людей ради какой-то непонятной им необходимости сгоняют с места и лишают большей части нажитого добра. Но мародёрства здесь не было — хоть это хорошо.

Лён ехал на своём Сияре посреди улицы, по узкой полосе, освобождённой для завтрашнего выезда, и смотрел по сторонам. Да, здесь тоже царила подавленность, уныние и слышались порой рыдания, но за последние часы его сердце как будто оглохло — столько он навидался сегодня. Он ехал во дворец, к Пафу, чтобы провести с ним всё то тяжкое время, пока будет завершаться эта миссия.

— Господин дивоярец! — раздался пронзительный голос, и к Лёну бросилась женщина.

— Простите меня, господин, — заплакала она, хватая его за сапог и падая на колени.

— Грета? — изумился он.

— Господин дивоярец, — упорно не называла она его по имени, — сжальтесь надо мной!

— Что с тобой случилось? — смягчился он при виде её непонятного горя.

— Я только что купила домик, — заливаясь слезами, проговорила девушка, — Я же не знала, что так выйдет! Потратила денежки на швейную мастерскую, а теперь надо всё бросать! Нет у меня денег, чтобы купить лошадь и тележку! Такие цены грабительские! С пустыми руками пойду!

Тут она так горько зарыдала, что у него сжалось сердце. Бедная девочка только думала наладить жизнь!

Что делать, как помочь ей? Нет у него с собой ни монеты, и лошадь взять негде, потому что нет сейчас просто свободных лошадей!

В замешательстве он начал оглядываться по сторонам, не зная, что можно предпринять, и увидел внимательные взгляды: на Грету смотрели, и читалось в этом презрительное: шлюха! Дивоярская шлюха, так тебе и надо! Никто ничем тебе не поможет!

— Оставь все вещи, Грета, — сказал он ей, — пойдём со мной.

Она так и обмерла, вся сникла от отчаяния. Он потянул её к себе, посадил на коня сзади и велел крепко держаться за него. Потом, не обращая ни на кого внимания, направился к королевскому дворцу.

— Всё украдут, — сказала Грета за его спиной.

— Неважно, — ответил он, хотя и сам не знал, как будет он решать её судьбу.

Западная половина города пока стояла нетронута — здесь начнут сборы через месяц, когда покончат с восточной частью.

С девушкой за спиной Лён проехал под удивленными и завистливыми взглядами прямо на двор перед дворцом. Провёл испуганную девушку по разорённым коридорам и провёл её в свою комнату, которую никто не посмел трогать даже без всякого заклятия.

— Побудь пока здесь, — сказал он ей, — А завтра что-нибудь придумаем.

Конечно, он мог добыть ей денег, но сейчас у него не было на это времени.

* * *

Тот холм на границе королевства Сильвандир, в котором был вход в подземную страну, здесь назывался эльфийским холмом. Про него ходили сказки, как про всякое такое место, что-де в незапамятные времена жил в этом холме таинственный народ остроухих. Что открывались раз в тысячелетие у подножия холма зелёные ворота, и выезжала на белом коне королева эльфов со своей свитой. И что бывало такое: забирали к себе эльфы кого-нибудь из людей, и тогда такой человек пропадал навеки, и никто не знал, что с ним дальше было. А другие говорили, что видели людей, вышедших из холма. Говорили, что время внутри страны эльфов течет вспять, и тот, кто попадал туда, уже никогда не старел. Входил такой человек туда старцем, а выходил молодым.