Свет над тайгой (сборник)

— Я говорю по существу.

— Как ты смеешь! — выпалила Линда и схватила Арбена за руку. — Я понимаю, тебе сейчас плохо. Но все равно это великий грех…

— Я не собираюсь впадать в грех.

— Я тебя поняла, Арби. Ты решил покончить с собой. Разве ты не знаешь, что жизнь дарована нам…

— Успокойся, — перебил Арбен. — Я вовсе не помышляю о самоубийстве.

— Ну, тогда выкладывай, что ты задумал, — приказала Линда.

Арбен замялся.

— Ну?

— Видишь ли, ансамбль микрочастиц, которые расположены в определенном порядке…

Линду осенило:

— Тебе предлагают опасную работу?

— Вроде того.

— И нельзя отказаться?

— Можно.

— Тогда откажись, Арби. — Линда пристально глядела на него:

Мимо беседки проехал на автокаре мороженщик. Арбен проводил машину взглядом.

— То, о чем идет речь, очень важно для меня, — произнес он, когда пестрый, сплошь оклеенный рекламными листами автокар скрылся за поворотом. — Жажда познания превыше всего!

— Говори яснее, Арби.

— Поверь, цыганочка, я не могу все сейчас сказать тебе, но если дело выгорит, будет отлично.

— В твоем нынешнем состоянии ты не можешь браться за опасное дело.

— Именно в моем состоянии это необходимо.

— И ты можешь в результате, как это ты говоришь… исчезнуть?

— Это в худшем случае.

— А в лучшем?

— В лучшем — я открою новый мир… Я хочу подготовить себя к героическому полету…

— Так и говори! Ох, и путаник же ты, Арби! Исчезну, исчезну!.. Ты задумал сделать себе пластическую операцию? Угадала? Признавайся!

— Пластическая операция, — медленно повторил Арбен, отвечая каким-то своим мыслям. — Пожалуй, верно. Только не лица, а души.

— Ты говоришь загадками, как Ньюмор.

— При чем здесь Ньюмор? — вдруг закричал Арбен, да так, что девушка вздрогнула.

— Тихо, Арби, милый, — испуганно произнесла Линда. — Я не думала тебя обидеть.

Он успокоился так же неожиданно, как вспылил. Он сидел вялый, поникший, безвольный. «Словно обреченный», — подумала Линда.

— Сыграем? — предложила она, чтобы отвлечь Арбена от неприятных мыслей.

— Давай, цыганочка, — оживился Арбен. — Я сегодня в форме. Придумывай тему.

Игра состояла в том, что Линда задавала тему, а Арбен тут же импровизировал.

Девушка задумалась.

— Осень, — сказала она. — Мне сейчас привиделось: осень — это я. Бреду по дорогам, из рощи в рощу, из города в город, смотрю в небо, затянутое тучами, осыпаю с деревьев пожелтевшие листья, стучусь в дома и говорю: люди, готовьтесь к зиме, холоду, снегу. Зима будет суровой… Не все переживут ее. Я бреду босая, ноги мои изранены, и мне зябко… — повела Линда плечами. — Бреду — и нет конца моему пути…

— Хорошо! — жестом остановил ее Арбен и потер лоб, сосредоточиваясь.

Знакомое сладкое и тревожное чувство, испытанное полчаса назад, снова охватило его, и он медленно начал:

Босоногая осень брела по болотам, Оставляла слезинки на травах колючих И стояла подолгу, следя за полетом Улетающих птиц и скучающих тучек. Зябко кутала белые плечи в туманы, Понапрасну стучалась в холодные зданья И смотрела на горы, леса и поляны, Опаленные кротким огнем увяданья. А ночами украдкой она уходила От тропинок подальше, в тягучую роздымь, И, вздыхая от жажды, до света ловила Запрокинутым ртом водянистые звезды.

— Молодец, Арбен. — Линда поцеловала его.

— Придумай еще тему.

— Не надо, — встревожилась Линда.

— Я прошу тебя, Рыжик, — настаивал Арбен. — Я чувствую такой. прилив сил, что готов мир перевернуть, как Архимед. Только дай мне точку опоры. Ну?..

— Ты губишь себя.

— Линда!

— Ладно, — сдалась девушка. — Только сочини немного, строчки четыре, не больше.

— Я жду.

— Помнишь, как ты в прошлый раз провожал меня домой? Мы стояли подле парадного, над крышей висела луна, а потом на луну набежала небольшая тучка и закрыла ее середину, и ты сказал, что…

— Луна напоминает баранку.

— А потом на карнизе дома появилась кошка, — продолжала девушка. — Пушистая-пушистая. Она шла медленно и обнюхивала карниз. А потом остановилась и посмотрела на нас. Помнишь, что ты сказал?

— Что кошка — это не кошка, а житель чужой планеты, который впервые увидел землян.

— На всю эту картину тебе дается четыре строки.

— Рифмы должны быть?

— Желательно.

Арбен сцепил пальцы рук, задумался, и прочитал чуть нараспев, подражая пастору методистской церкви:

Дремлет лунная баранка, И, с презреньем глядя вниз, Кошка-инопланетянка Дегустирует карниз.

— Браво, Арби, — не удержавшись, Линда несколько раз хлопнула в ладоши. — Ты сегодня превзошел себя.

«А Линда права, — подумал Арбен, чувствуя, как возбуждение сменяется глубокой апатией. — Мне сегодня предстоит бессонная ночь, полная кошмаров. Ну и ладно! Может, я импровизировал сегодня в последний раз? Вдруг этот дар небес исчезнет, когда Ньюмор начнет осуществлять свой проект?..»

Мимо беседки прошел пожилой оборванец с остановившимся взглядом и подозрительной картонной коробкой в руках.

— Похож на того старика, правда? — произнесла Линда, разорвав тягостную паузу, когда они оба проводили взглядом оборванца.

— Какого старика?

— Ну, того… Который в картинной галерее… — сбивчиво пояснила Линда.

— Еще бы не помнить, — оживился Арбен, мрачно усмехнувшись. — Мечтатель!..

Прошлой весной они с Линдой решили осуществить давнишнее желание, сходить в национальную картинную галерею. Долго ходили по тихим залам, скучали. Посетителей было немного, да и те какие-то сонные, вялые. Словно вываренные, определила Линда. А потом набрели на комнату, где были выставлены полотна знаменитого старинного художника, лишь недавно попавшие сюда по завещанию из какой-то частной коллекции. Внимание их привлекла картина в скудно освещенном углу. Пыльная, тяжелая рама, смутное полотно. Старик куда-то спешит…

Они сидели в беседке до самой темноты. Арбен все оттягивал минуту расставания, словно видел девушку в последний раз.

Вдоль аллеи зажглись фонари, похожие на желтые одуванчики, гуляющих становилось все меньше: каждому в городе было известно, что в позднее время в парке прогуливаться небезопасно.

— Пойдем, — сказала Линда.

— Погоди немного, — удержал ее за руку Арбен.

— А если бандиты?

— Через несколько дней, возможно, я буду сильнее всех в этом городе, — произнес Арбен не то в шутку, не то всерьез. — Тогда я любых бандитов смогу расшвырять, как котят. Что ты скажешь на это, цыганочка?