Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
За первой последовали вторая, потом третья стопки. Дед Арсений уснул, свесив голову на грудь и пуская слюни.
За стеной заплакал ребенок, и Тома с облегчением поспешила к нему.
В разговоре наступила неловкая пауза. В окна лился синеватый свет Крионы. Стояла неправдоподобная, мертвая тишина.
Федор погасил совершенно ненужную лампу. Ночное зрение позволяло до мелочей рассмотреть комнату, оценить стены и потолок.
— Как тебе дом? — поинтересовался, наконец, Виктор.
— Супер, — ответил Федор. — Хоромы.
— Хоромы, — вздохнул
— Нормально.
— Не женился?
— Куда там, — только махнул рукой Федор. — Без своего угла, мотаюсь по крепостям и гарнизонам.
— А как оно на небе? — поинтересовался Виктор. — Узнал, какие звезды с обратной стороны?
— Узнал, — сказал Федор. — С избытком.
— Федя, а, сколько лет тебя дома не было? Пятнадцать, двадцать?
— Двадцать почти, — ответил Федор.
— А на вид, будто годов пять прожил в свое удовольствие на ентом, как его там, курорте.
— От этого Гуня взбесился? — спросил Федор. — Кричал: «бездельник, бабник, пьяница».
— А ты его… — брат усмехнулся, изобразив движение кулаком.
— Пришлось поучить хорошим манерам. Ты мне лучше про деда расскажи.
— А чего про него рассказыват, — зубы Виктора скрипнули. — Вернулся я раз с охоты… Пришел рано, с доброй добычей. Гуся на дальних лугах подстрелил…
А тут… Дети ревмя ревут, Алена, посреди двора лежит, без головы. Кровищи лужа натекла. Деда нет… Он потом к ночи приполз. Избитый, стреленный.
— И кто это сделал? — чувствуя, как его захлестывает бешеная злоба, поинтересовался Конечников.
— Дед сказал, что прилетали космонауты на овальной штуке с башенками…
— Сколько орудий было на башенках? — резко спросил Федор.
— А я видел? — отстраненно отозвался Виктор, весь погруженный в воспоминания о том страшном дне. — Дед не сразу на голову поплохел. Он сказывал, что били его, допытывались про летопись. Даже накарябал, что не по нашему было на боку этой диавольской лодки прописано.
— Осталась запись?
— Осталась, куды ей деваться, — сказал Виктор поднимаясь. Он слегка, покачиваясь, подошел к киоту извлек клочок бумаги, вернулся к столу и протянул записку Федору. — На вот, читай, коли могешь.
— ST boato de skoto № 2. Apartenajo de EKS «Praido Elano», — прочитал Федор. — Так… «Прайдо Элано».
— Что ты там бормоташ, нихрена не понятно, — возмутился брат. — И писано не по человечески, и что читаш ты, тоже не поймешь. Гул один.
— Тут написано: «Посадочная шлюпка скаута номер 2. Собственность эланского космического корабля „Прайдо Элано“». Ты с этой бумажкой к коменданту ходил?
— Тож умный отыскался, — зло выкрикнул Виктор, непроизвольно стискивая кулаки. — Алену нужно было по-человечески схоронить, за дедом приглядеть, бо очень плох был, да дитев кормить.
И добавил, сникая точно сдувающийся воздушный шарик: «Ходил, конечно…»
— Ну и что дальше?
— А чего сделают оне? — глядя в пространство, сказал брат. — Алену не воскресят, деда не поднимут. Посочувствовали, аптечку дали
с лекарствами.— Да… Выпьем, — предложил Федор. — За Алену, царствие ей Небесное.
Братья не чокаясь, выпили.
Потом они долго молчали.
— Значит, Аленка за тебя пошла? — поинтересовался Федор.
— Она лет пять ждала… Если ты об ентом… — глухо сказал Виктор.
— Нет, не об этом. Это она все сделала? — Конечников обвел рукой по сторонам.
— Да, — ответил Виктор. — Редкостного таланта баба. А каки картины рисовала… Я прибрал, чтобы не попортились. Только портреты оставил.
— Видал. Дед, ну просто вылитый.
— Да, — печально улыбнулся Виктор. — Аленка — она такая.
Братья снова выпили.
— Чем ты там, в космосе своем занимался? — спросил Виктор.
— Да так, — ответил Федор… — Воевал. Знаешь, я этому «Прайдо Элано» две ракеты в цитадель закатал.
— Ну и? — живо поинтересовался Виктор.
— Две ракеты ему мало, — ответил Конечников. — Но по фламгману второй эскадры «бессмертных» врезали все корабли нашей группы. Ему хватило…
— Чего ему хватило? — не понял Виктор.
— В дым, — ответил Федор.
— А что ж они? — спросил брат. — К нам прибежали те, кто с его спасся?
— Никто с него не спасся… Ни адмирал, ни пилоты десантных лодей. Это в прошлом году было, перед самым моим ранением.
— Сквитался, значит, — грустно сказал Виктор. — Жаль поздно только.
Они налили еще по одной и снова, не чокаясь, выпили.
— За всех наших, кто жил, несмотря на огонь и холод, ветер и потьма подземные, — произнес Виктор.
— И за деда, — добавил Федор.
Конец 17 главы.
Глава 18
ОДИН ДЕНЬ МОКРОЙ ЗИМЫ
С неба падал редкий, надоедливый дождик. Колеса телеги заунывно скрипели, копыта лося мягко шлепали об утоптанную землю дороги. В такт с движениями ног большого сильного зверя, телега шла рывками, раскачивая седоков.
Конечников тоскливо просверливал взглядом придорожную траву и глотал рассол, когда становилось совсем невмноготу. Говорить и думать с большого бодуна не было сил.
Рядом дремал дед, по своему обыкновению свесив голову на грудь и улыбаясь чему-то во сне.
Виктор с утра успел принять, оттого выглядел молодцом. Он мурлыкал что-то про себя и изо всех сил делал попытки растормошить брата.
— Выпей, полегчат, — снова пристал к нему он. — Рассолом горю не поможешь.
— Спасибо, — ответил тот.
— Ну чего-й ты кислый… — произнес Виктор, протягивая бутылку. — Вот она радость жизни.
— Витька, ты соображаешь? — вяло попытался отбиться Федор. — Приезжает кто-то в грязном «гондоне», которым последний шамотник побрезгует. При этом заявляет, что он капитан ВКС и требует, чтобы медик занялся обморочным стариком из местных. В довершение, от него тянет самогонкой домашней выделки, чесноком и луком. От одного запаха человека непривычного блевать потянет.