Свет Победы
Шрифт:
***
Бог дал мне Высшую награду – Отца, прорвавшего блокаду… ВОЗЛЕ ДАЧНОГО ПОСЕЛКА СИНЯВИНО
Еще ты ползешь по суметам, Но считана, считана жизнь… Фельдфебель, припав к пулемету, Минуты твои сторожит. Так глупо сейчас подниматься В свинцовую серую смерть! С любимой уже не обняться… С друзьями к столу не присесть… Уже ничего не случится, Уже ничему не бывать… Ты вырос красивым, плечистым – И все-таки надо вставать. Твой путь по снегам проложили Не ротный, а дед и отец, Чтоб ты ради будущей жизни Прорваться
САЛЮТ
Сквозь детство проросли рассказы О голоде. И даже в сны Вошли, как будто метастазы, Картины черные войны. И в каждый праздничный салют, Когда вокруг смеялся люд, Раскачивая в такт награды, Кричала я в слезах: «Не надо!» «Глупышка!» – хохотал отец. «Не плачь, – мне улыбалась мама, – Войне давно пришел конец!» «Бомбят!» – ревела я упрямо. Не плачет дочь моя в салют – Ей весело от канонады. Ракеты с треском небо рвут, Лишь я одна шепчу: «Не надо!» МЕТРОНОМ
Как странно замирает старый дом, Когда стучит ночами метроном!.. Мой старый дом с надтреснутым фасадом От взрыва бомбы в доме рядом. Дом в напряженье: он боится, Что вот прервется снова метроном – И вдруг непоправимое случится… Спокойной старости тебе, любимый дом! ВЗРЫВЫ
Салют под Новый год, петард разрывы Несносны старикам. Ведь в душах живы Удары бомб, грозящие пожаром, Блокада, голод – все встает кошмаром. И что ни взрыв, то новые тревоги Сердца сжимают. И невольно ноги Предательски подкашивает слабость… И только детям дым и грохот в радость. СВЯТОЕ ИМЯ
Братишка мой, я в Книге Памяти Твое святое имя отыскал. Не выжил ты в блокадной замети Под вой сирен и голода оскал. Воображеньем не восполнится Далекой детской памяти урон. А голова – как будто звонница, И тихо льется поминальный звон. Я помню: нас спасала мамочка. Бомбежкам и пожарам нет числа. Как нас двоих она на саночках, Теряя силы, сквозь метель везла. Изжеваны пустышки-сосочки – Болезни, голода не вынес ты. Где похоронен ты? Где косточки? Где поклониться, положить цветы? Твоей нет даже фотографии. Твой образ стерся в памяти моей. Роятся в мыслях эпитафии, И стынет боль далеких жутких дней. БЛОКАДНИКАМ
Не нам судить три поколенья кряду, В себя вобравших немоту земли. Они смогли прорваться сквозь блокаду, Но сквозь себя прорваться не смогли. Все тяжелей на них столетья бремя. Под непомерной тяжестью своей Они с трудом донашивают время, Отпущенное волею вождей. Кряхтя по-стариковски, смерть придет И белой тростью ткнет в слепые вежды. Безликих сонм по имени народ Оденут в погребальные одежды. Народ, что был всю жизнь и нищ и наг, Но над Христом иного видел Бога… Исакия поруган саркофаг, И в Третий Рим не найдена дорога. Потом – пройдет неважно сколько лет – Их, обрамленных в рамочки столетья, Сменивших красный цвет на желтый цвет, История прочтет как междометье. СУРОВАЯ ЗИМА
С глубокими глазницами дома… Мгла-изморозь. И солнце – как лампада… Чем в Питере студенее зима, Тем чаще вспоминается блокада. Ей мало горя, мало было слез – Такая память проникает в гены. Не
знал войны я, но передалось – Не заглушить – в домах вещают стены… От всех смертей, от всех людских стихий Неву, должно быть, мучают неврозы – В тиши январских белых амнезий Туман над полыньями и торосы… А лед и снег добрались до перил… Надежду слышу в скрежете трамвая… Заснеженные брезжат фонари Сквозь годы… К памяти взывая. ***
Зима была студеной, долгой, И солнце грело пустоту. Звенел, хрустел морозный полог, И птицы мерзли на лету… У тещи я спросил: «В блокаду Как вы спасались в этой мгле?!» – «То, что досталось Ленинграду, Не приведи Господь земле!» – Она ответила… Невольно Задел я горестную нить… Затем добавила спокойно: «То горе не с чем вам сравнить!» 1993
***
Что такое – эхо войны? Что такое – эхо блокады? Это память, тревожные сны, Это натиск врага – без пощады… Поколение мирного неба, Что мы сможем знать о войне? Как делили кусочек хлеба, Забывались в голодном сне… Как зимой бесконечной, стылой Было больно от страха дышать… Как постель становилась могилой, Где лежали ребенок и мать… Небо чистое над головою. Все же память о том жива, Как по Невскому к водопою Крысы шли… В горле стыли слова. В осажденном врагом Ленинграде, Знаю, бабушка честно жила И, не думая о награде, Свой паек пареньку отдала… Беспощадные дни блокады Вечным эхом на сердце легли. В память подвига Ленинграда Я склоняюсь до самой земли. БЛОКАДА – ЖУТЬ ЗЕМНОГО АДА
Эти скромные медали – Для меня бесценный клад. Вы фашистам не отдали Русский город Ленинград. Мама, дух твоих медалей В плоть мою, как сталь, проник… Словно мне награду дали, А пишу я лишь дневник. Вы – блокадные солдаты, Немец вами был разбит. Подвиг ваш мы помним свято. Вечный пусть огонь горит! ОТ ЛЮБАНИ ДО МГИ
От Любани до Мги все леса да болота И суровый, до блеска стальной небосвод. От Любани до Мги погибала пехота, Понимая, что помощь уже не придет. «Где шестой батальон?.. Где четвертая рота?..» За спиной – Ленинград. Невозможен отход. «Только насмерть стоять! Только насмерть, пехота!..» И стоит. И уже с рубежа не сойдет. Гимнастерка намокла от крови и пота, Израсходован в схватке последний патрон. Но стоять, лейтенант! Не сдаваться, пехота! Ты не станешь, не станешь добычей ворон. Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета, Кто-то легкие выхаркнул с тиной гнилой. Вот она, сорок первого года пехота – Меж Любанью и Мгой, меж Любанью и Мгой… В День Победы ты тихо пойди за ворота, Ты услышь, как вдали раздаются шаги. Это без вести павшая наша пехота – От Любани до Мги, от Любани до Мги… ПО ВЕЧЕРАМ
Песня из телефильма «Поздняя встреча»
По вечерам у нас играют и поют, А я и не пою, и не играю – Я молодость свою припоминаю И песни, что давно уж не поют. Я не пою – я просто говорю Про молодость ушедшую мою. По вечерам у нас танцуют или пьют И в комнате не зажигают света. Мне помнится, что так же было это И в молодость ушедшую мою. Я не пою – я просто говорю Про молодость веселую мою. Вино юнцов укладывает спать, А по утрам будильники их будят… Мне кажется, что их уже не будет Тревога среди ночи поднимать… Я не пою – я просто говорю Про молодость ушедшую мою.
Поделиться с друзьями: