Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

Сюжет фильма был прост и у большинства хоккейных болельщиков не оставлял никаких сомнений относительно прототипов героев. В столичную команду «Ракета» приходит новый тренер, который решает уволить из команды лучшего нападающего – ветерана команды. За этого игрока горой встает его друг и партнер по звену Анатолий Губанов (намек более чем прозрачный – на «братьев Губовых»). Он говорит тренеру те самые слова, которые Трегубов как-то сказал Тарасову: «Вы, конечно, тренер выдающийся, настоящий знаток хоккея, но вы не любите людей». В итоге этого конфликта побеждают игроки. В жизни, как мы знаем, все произошло наоборот: «братьев Губовых» уволили, а Тарасов остался.

Уйдя из ЦСКА, Трегубов еще некоторое время играл в хоккей в командах рангом значительно ниже: два года в куйбышевском СКА, потом столько же в воскресенском «Химике». В 65-м повесил коньки на гвоздь. Поскольку образование у него было никудышное (всего три класса сельской школы) и ничего иного, кроме как играть в хоккей, он не умел, его гражданская жизнь складывалась весьма неудачно. Трегубов все чаще стал выпивать в компаниях со случайными собутыльниками. Работу нашел себе соответствующую – стал грузчиком в лужниковском пивном баре около Малой арены. Катал бочки с пивом. Из них же и пил. Когда об этом узнало высокое начальство – а ему доложили, что Трегубова у пивбара фотографируют иностранные журналисты, – оно поступило весьма своеобразно: вместо того чтобы помочь человеку и устроить его на более престижную работу, оно надумало лишить его звания заслуженного мастера спорта. К счастью, в последний момент это решение было отменено. Однако с работой Трегубову так и не помогли.

Когда умерла первая жена Трегубова Ольга, многие знавшие «Ивана Грозного» посчитали, что и его вскоре постигнет то же. Но судьба улыбнулась бывшему чемпиону. Встретилась ему на жизненном пути женщина (кстати, тоже Ольга), которая полюбила его и не побоялась связать с ним свою судьбу. В начале 70-х они поженились. И произошло чудо – Трегубов бросил пить. С тех пор до самой смерти он не знал даже запаха спиртного.

Начало 90-х Трегубов встретил простым пенсионером с пенсией в 120 рублей. Родной клуб ЦСКА, которому он принес столько славы, его практически забыл (даже на юбилей не позвали). Районные власти предлагали ему тренировать детей, но Трегубов колебался. Однажды уже попробовал и обжегся – приходилось быть больше не тренером, а выбивалой, сторожем, подметальщиком. Но с детьми работать очень хотелось. Не довелось…

С Сологубовым, который ушел из хоккея в том же 65-м, Трегубов продолжал поддерживать хорошие отношения. Они вместе справляли праздники, посещали хоккейные матчи родного им ЦСКА. У Сологубова жизнь в последние годы тоже складывалась не ахти как – он работал сторожем в гараже. Но на судьбу не роптал – не привык. Умер Сологубов в 1988 году. Его смерть стала для Трегубова настоящим потрясением. Видимо, тогда у него и появились первые симптомы страшной болезни.

Прославленный советский хоккеист, прозванный зарубежными специалистами за мощь и силу «Иваном Грозным», умер от рака легких 1 сентября 1991 года. Умирая, он попросил свою жену и друзей выполнить только две его просьбы: похоронить его на Востряковском кладбище рядом с его другом и бывшим партнером по команде Николаем Сологубовым и чтобы на его похоронах не было прославленного тренера Анатолия Тарасова. Эти просьбы были выполнены, поскольку, во-первых, такова была воля умирающего, и во-вторых – все прекрасно знали всю подноготную этих пожеланий. И теперь «братья Губовы» лежат рядом, как некогда сидели на одной спортивной скамейке в одной прославленной команде, которой они отдали лучшие годы своей жизни.

2 сентября – Борис БРУНОВ

Этот человек долгие годы считался одним из лучших конферансье на советской эстраде, достойным продолжателем славных традиций жанра конферанса. Без его участия не обходился ни один правительственный концерт, ни одно мало-мальски значительное представление, где выступали признанные звезды советской эстрады. Так продолжалось почти полвека. Но потом великая страна распалась, а с ней ушел в небытие и жанр конферанса. И когда спустя несколько лет этот человек скончался, в газетах написали, что умер «последний конферансье Советского Союза».

Борис Брунов родился в Тбилиси в июне 1922 года в актерской семье: его родители были обрусевшими итальянскими цирковыми актерами, которые владели многими жанрами. Однако преимущественно они работали на проволоке и сверхметко стреляли из ружей по мишеням. Естественно, у ребенка, отпрыска цирковой династии, дальнейшая судьба была предопределена – только манеж. И в 10 лет Борис впервые вышел на арену цирка в одном номере со своими родителями. С этого момента и начался фактический трудовой стаж Брунова.

Цирк был вторым домом Брунова на протяжении нескольких лет. За эти годы он освоил многие жанры: жонглирование, акробатику, игру на концертино и ксилофоне. Кроме этого, именно цирк привил ему чувство публичности, непринужденности и раскованности, которые впоследствии очень пригодятся Брунову в его дальнейшей артистической деятельности.

Буквально накануне войны Брунова призвали в армию. Служить ему довелось на флоте, но и там он не забывал об актерстве – выступал в художественной самодеятельности. В основном это был конферанс, которым Брунов владел мастерски. Сослуживцы его так и звали – «мастер художественной травли». «Травля» – это вранье на флотском жаргоне. В ансамбле песни и пляски Тихоокеанского флота была концертная группа, с которой Брунов и ездил как конферансье. В конце июля 1945 года в Москве состоялся конкурс всех флотских ансамблей, на котором коллектив Брунова занял первое место. Однако вместо обещанной призовой поездки по странам социалистического лагеря участникам ансамбля пришлось отправляться в другое «турне»: им выдали автоматы, гранаты, пулеметы и на эсминце отправили на войну с Японией. К счастью, длилась эта война недолго – меньше месяца.

В 1948 году Брунов демобилизовался и устроился работать конферансье в Приморскую филармонию. Большинство своих монологов он брал либо из газет и журналов, либо из репертуаров столичных гастролеров. Добавлял туда что-то от себя – и номер был готов. Его тогдашним гастрольным маршрутам могли позавидовать многие звезды эстрады: он выступал на Сахалине, на Камчатке, на Чукотке и еще в доброй сотне мест, большая часть из которых даже не была обозначена на карте. Так продолжалось два года. А потом случайно в их края приехала Рина Зеленая, и Брунову доверили вести ее концерт. Конферанс Брунова настолько понравился столичной артистке, что она посоветовала ему попытать счастья в Москве. «Я думаю, с вашим талантом вам это удастся», – сказала Зеленая. И Брунов, собрав свои нехитрые пожитки, отправился в столицу.

Поскольку больших денег у него не было, Брунов снял крохотный угол за пределами города – в Малаховке. И каждый день ездил в столицу на электричке в поисках работы. Однако первое время ему откровенно не везло – его никуда не брали. В Москонцерте сказали, что у него слабенький репертуар, в Обществе глухих – что у них нет свободных единиц, а в Обществе слепых – что он невыразителен. Однако возвращаться назад Брунову было стыдно, и он стал перебиваться случайными заработками. В итоге года два ему пришлось мотаться по концертам, которые предлагали разные люди. И только в 1952 году удача наконец улыбнулась ему – его взяли в Гастрольбюро СССР. Концертную ставку ему положили в 7 рублей 50 копеек. Не ахти какие деньги, но зато теперь у Брунова была постоянная работа. Однако первое время она приносила больше расстройства, чем радости.

Самый кошмарный случай произошел с Бруновым в ноябре того же 52-го, когда Рина Зеленая пригласила его выступить на концерте, посвященном ее 50-летию. Брунов не мог отказать актрисе, которая была его «крестной мамой» на эстраде. Однако лучше бы он отказался. Когда Брунов вышел на эстраду, чтобы исполнить пародийный номер, он увидел в первых рядах целое созвездие выдающихся артистов – Сергея Лемешева, Ивана Козловского, Игоря Ильинского, Эмиля Гилельса, Игоря Моисеева. От этого «иконостаса» Брунов так растерялся, что провалил выступление – постоянно запинался, путая слова. Наконец с горем пополам ему удалось закончить свое выступление, после чего он в полной прострации буквально убежал за кулисы. Там его нашел известный чтец Сергей Балашов и попытался успокоить. «Молодой человек, – сказал Балашов, – прежде чем выходить на такую аудиторию, вы должны соизмерять свои желания и возможности. Хотеть выступить – это одно. А вот нужно ли это делать – совсем другое».

После этого случая Брунов заболел – почти полгода мучился экземой в виде волдырей, которые выступили на его теле от сильного нервного расстройства.

В том же 1952 году в жизни Брунова появилась женщина, ставшая впоследствии его женой на всю дальнейшую жизнь. Звали девушку Маша, и она была манекенщицей в Доме моделей на Кузнецком мосту. Брунов увидел ее случайно: скуки ради зашел в Дом моделей, благо это было совсем рядом, и увидел свою будущую жену. Маша была очень эффектная и красивая девушка, ее расположения добивались многие известные люди. Например, Зиновий Гердт, который, собственно, и познакомил Марию с Бруновым, поскольку они оказались в одной компании. У него и в мыслях даже не было, что какой-то провинциал без кола и двора сможет произвести впечатление на такую девушку. Но именно так и вышло. Брунов и Маша стали встречаться, несмотря на то что многие считали их роман какой-то аномалией. Ну не смотрелись они вместе: эффектная Мария и отнюдь не красавец Брунов. А что получилось: в начале 1953 года молодые решили пожениться.