Свет проклятых звёзд

***

— Надо обойти эту засаду, — покачал головой Хадор, — нам не нужны потери, сын. Пойми простую вещь: даже если те кузницы давно заброшены, и уничтожать в них нечего, мы сможем там осесть. Если нас начнут преследовать — дадим бой. Если нет — Да провались эти орки!

— Нет, — наполненные эльфийской книжной мудрёностью глаза Галдора недобро загорелись, молодой воин отодвинул миску с похлёбкой, наклонился над столом, — нельзя оставлять врага за спиной. Каждый. Орк. Должен. Сдохнуть.

Военачальник посмотрел на соратников. Вроде бы никто не готов бунтовать. Хорошо.

— Набирай отряд, — кивнул он сыну. — Уничтожь засаду.

Галдор просиял.

— Вот эти два холма, — молодой воин заговорил быстро, с жаром, — точно служат убежищем гадам — следы туда вели. Там наверняка стоянка, склад какой-нибудь. Но точно не расположение войска!

— Или ловушка, — жуя остатки хлеба, проговорил Гилнор.

— Проверим. Кто со мной?

Хадор снова кивнул, на этот раз бойцам, мол, если кто хочет идти с Галдором — можно. И с удивлением увидел, что поддерживавший до этого только отца Гельдор вскочил с лавки и с готовностью положил руку на плечо брата. Вот те раз! Значит, не согласен с родителем был, а лишь гнева боялся.

Решив не думать сейчас, плохо это или хорошо, военачальник посмотрел на тех, кто собирался остаться с ним:

— Пусть Гилнор проверит обходные пути. Думаю, нам есть смысл остаться здесь на зиму. Тяжело, да, но братья, враги от нас этого не ждут. Мы должны рискнуть, чтобы узнать и сделать больше.

Хадор ожидал недовольства и споров, ведь эльфы из крепостей не отдавали приказа делать что-то, кроме разведки и уничтожения кузниц — они против нахождения людей в землях врага зимой. Однако никто не возразил. Более того, глаза воинов загорелись азартом: риск, пусть и бессмысленный — это именно то, чего они ждали. И дождались.

— Слава Хадору Златовласому! Слава! Слава! — воскликнули люди, и командир понял, что счастлив.

***

В открытое окно башни влетел тёплый ветер с запада, принёс аромат цветущих садов. В Барад Эйтель всё ещё благоухала поздняя весна, хотя во всём остальном Хитлуме уже вовсю царствовало лето.

Финдекано посмотрел на портрет жены. Даже сейчас, с картины, она смотрела с высокомерным презрением.

— Нарнис, — прищурился принц, — ты никогда не была верна мне, как положено супруге. Ты никогда не надевала цвета моего рода! Не принимала мою семью! И я, ослеплённый твоими чарами, тоже от неё отрёкся! Я едва не потерял отца во льдах! Из-за тебя!

Словно каким-то не своим голосом позвав слуг, Финдекано приказал убрать куда-нибудь портрет из комнаты. Удивлению верных не было предела, но сын верховного нолдорана словно не заметил этого. Взгляд серо-голубых глаз переместился с опустевшей стены на стоявший поверхности центре стола Драконий Шлем.

— Ненужная Маэдросу вещь должна бережно храниться у меня? Как бы не так! Барад Эйтель — не его личный погреб для старья!

Мысли заметались, шум в голове сделал зрение нечётким, но вдруг взгляд прояснился, и старший хитлумский принц хлопнул себя по лбу: Крепость Исток — не его дом! У него есть забытая, оставленная на долгие годы Стрела! Надо поехать туда, только сначала… Сначала… Надо завершить дела здесь… Нельзя ведь просто всё бросить. Да. Завершить дела. И поехать поговорить с отцом. Его и так все предали! Турукано и Ириссэ! Как они могли?! Но теперь сестра в Мандосе осознает свои ошибки.

Предатели… Лжецы, обещавшие верность и помощь! Всё они лгали! Только Линдиэль всегда делала именно то, что говорила. Почему же это не осознавалось раньше?

— Как я был слеп… — покачал головой Финдекано, смотря безумными мутными глазами на шлем с драконом. — Но теперь всё будет правильно.

***

Побелевшее от мокрой метели небо вновь почернело, ветер стих, а в крошечные разрывы то ли облаков, то ли дыма показался блёклый дневной свет.

Осторожно прислушиваясь и присматриваясь, отряд Галдора, рассеявшись, двигался в сторону холмов, ориентируясь на следы птиц и крупного копытного.

Сын военачальника чувствовал одновременно восторг и тревогу: всё шло хорошо, однако с каждым шагом казалось, будто всё ближе становится что-то непоправимое.

— Эй, ссыкуны! — раздался вдруг голос с вершины одного из холмов. — Эльфьи подстилки! Штаны уже намочили? Снимайте, не бойтесь. Поймите: или вы их сами спустите, или мы срежем. С кожей.

Воины обернулись. На возвышенности стоял, подбоченившись, мужчина, спиной к свету, поэтому рассмотреть его было сложно, однако Галдор сразу понял — это не орк.

— Баб наших трахать явились? — поинтересовался враг, позволяя себе дерзость, поскольку стоял на безопасном расстоянии.

— Не стрелять, — тихо произнёс наследник Хадора своим. — Он провоцирует.

— А не выйдет! — крикнул с ненавистью морготов боец и, сняв меховую шапку, хлопнул себя по короткой светлой щетине на макушке. — Потому что все бабы здесь мои! В бой!

Галдор не успел осознать собственную мысль, что этот полуорк подозрительно похож на отца — фигура, форма головы, рост, цвет волос, голос. Сейчас важнее было — дать отпор. До этого момента сын Хадора полагал, будто готов к любой западне, но вдруг показалось — всё, конец — за холмами, конечно, разместилась не армия, но силы врага превзошли ожидаемые втрое.

— В бой! — закричал он, надеясь, что голос прозвучал уверенно.

— Уходи! — вдруг с топором в руках возник перед старшим братом Гельдор. — Я прикрою. Предупреди остальных! Уходи!!!

Бросив последний взгляд на вылезших откуда-то орков и прикинув их численность, Галдор скомандовал отступление.

— Живьём брать! — заорал полукровка с холма. — Слышь, ты, трус из эльфьей жопы?! Приходи, договоримся! Твои дружки, кто выживёт, у нас погостят.

— Уходи! — снова, что было сил, крикнул Гельдор. — Что я сказал?!

Не понимая, как мог настолько глупо просчитаться, почему разведка не увидела столько врагов, донося лишь о мелких группках, Галдор побежал прочь, понимая — за ним будут следить, поэтому возвращаться в укрытие нельзя.

Позади раздались крики и лязг металла.

Об истинном положении дел

Сон был очень неприятным. Понимая, что это лишь видение, и догадываясь, чем оно вызвано, Линдиэль заставила себя проснуться.

Посмотрев на стены и потолок хитлумских покоев, дочь лорда Новэ попробовала понять, как именно недавний разговор с верховным королём Нолдор превратился в события сна, чтобы убедить себя — это не пророчество, а лишь отражение прошлого.

Нолофинвэ собрал совет в узком кругу и спрашивал Линдиэль о её переписке с племянницей. Увы, ответить было нечего.

«Я не уеду из Оссирианда! — на эмоциях, поэтому крайне неряшливо написала Оэруиль тёте на просьбу погостить в Хитлуме или отправить ненадолго сына познакомиться с роднёй. — И Морион тоже! Здесь мы в безопасности, но что можешь предложить ты и вся наша дружная семья? Может быть, они защитят меня от мужа, за которого сами и выдали, да?»

Такой ответ настораживал, однако Арастур уверял, будто в Оссирианде всё спокойно, по крайней мере, по словам его брата-вождя. Торговля с Таргелионом налаживается, договоры подписываются. Да, есть разногласия, но Карантир не требует жену и сына домой, никто никому не угрожает.