Свет проклятых звёзд

— Не хватало в притоне спиться, — самозабвенно и не слишком мелодично тренькал Гилнор, — всё простив подлецам и унылым,

Напоследок стать вольной птицей…

Подарите шанс однокрылым!

Надоело в плену томиться,

В темноте свет искать постыло.

Напоследок стать вольной птицей!

Подарите шанс однокрылым.

«Гостинцев привозите», — в шутку говорил друзьям на прощание Унур, и те решили, что непременно выполнят его просьбу. Возможно, приятель не обрадуется, но это уже будут его проблемы.

Последняя стоянка перед переходом через горы оказалась напряжённо-тихой, и даже вечно сожалеющий, что не обзавёлся семьёй, воин по прозвищу Кулак в этот раз промолчал.

Что-то менялось, это чувствовалось в воздухе, лишь тьма над Железными Горами по-прежнему оставалась такой же, как и всегда.

***

Сердце терзала странная тревога.

Проведя невыносимо долгий и скучный год в эльфийском госпитале, но зато более-менее восстановив пострадавшую от огня дракона руку, Хадор задержался в Барад Эйтель, чтобы вдали от семьи и знакомых переосмыслить свою жизнь и ведение войны. С одной стороны было страшно вновь столкнуться с бунтом или непризнанием права командовать из-за бездействия, но с другой — Хадор чувствовал: лучше сейчас промедлить, но понять, что необходимо изменить в себе, чем попасть дважды в одну и ту же яму, идя одной и той же дорогой.

Залеченная рука всё равно болела часто: то погода поменяется, то холодно, то влажно, то просто болит безо всякой причины. Пальцы утратили прежнюю подвижность, и пусть воин научился сражаться левой, прежнюю уверенность в себе вернуть не удалось. Тогда Хадор начал тренироваться в метании всего, что могло представлять хоть какую-то опасность для врага: ножи, палки, камни, топоры, сломанные копья или клинки. Вскоре воин заметил, что эльфы стали всех людей, ловко бросающих оружие в цель, называть «хадорами». Наверное, стоило начинать гордиться собой.

Сердце заныло сильнее, но это не было чем-то опасным для здоровья, вроде бы умирали от удара не так. Умирали… не так.

Тряхнув головой, Хадор посмотрел на оставшийся позади перевал.

Когда, решив, что засиделся у эльфов и пора проведать семью, сын вождя вернулся в Дор-Ломин, пришло понимание — лучше было сразу ехать на войну. Дома, среди мирной жизни, в которой хоть и находилось место военной подготовке, основными оставались: ведение хозяйства, торговля и забота об урожаях, поэтому Хадор почувствовал себя ненужным. Жена, безусловно, была рада встрече, но в её глазах муж прочитал смешанное с тоской раздражение: опять беременной ходить, рожать, выкармливать, а ведь ещё старшие дочери не все замужем, учить детей надо, лечить, женихов и невест искать, а с младенцем на руках этим не займёшься.

А ещё — первенец уже поврослел, возмужал и стал собираться на войну вместе с отцом и младшим братом. Надо радоваться, ведь так?

Однако восторга не возникло ни капли. Хадор смотрел на готового вести за собой бойцов Галдора и представлял, как сын проходит через всё то же, что выпало отцу. Справится ли он? Станет ли ему сопутствовать удача? А если…

Заставив себя не представлять самое страшное и не думать, почему другие отцы с радостью идут на войну вместе с детьми, наследник дор-ломинского вождя пробыл с семьёй чуть больше года и уже вместе с Галдором и Гельдором — вторым сыном — отправился в Барад Эйтель.

***

Тяжесть отпустила сердце, но ощущение, будто стоит ждать дурных вестей из дома, осталось. Увы, случиться могло что угодно: мать и отец уже немолоды, жена Галдора беременна, да и летом на реке нередки трагедии. Встряхнувшись, командир отряда решил мысленно оставить дом в Дор-Ломине и не думать о нём до возвращения. Здесь и сейчас — только война. Только разведка и уничтожение системы подземных кузниц, которую отыскали в прошлую вылазку соратники. Поговаривали, будто вскоре эльфы собираются забросить воинов на восток, но пока все расчёты оставались только на бумаге.

Что ж, север, значит, север.

***

До блестящей лысины выбритый полуорк с узкими, но голубыми, а не карими глазами и светлыми бровями, чуть более высокий, чем собратья, гордо подбоченился и посмотрел на своих вояк. Свои-и-и! Своё грёбаное войско, во все дыры траханное!

Добиться положения командира было непросто, однако выжить, пока рос, оказалось гораздо тяжелее. Ещё бы: родился мальчик в яме, где прятались беглецы из разорённого поселения. Большинство детей тогда стали едой для оголодавших взрослых, но желтоволосого младенца спасло то, что пришла подмога.

«Сдурели совсем?! — заорал на соплеменников орочий воин. — Бойцов будущих жрать! Девок жрите!»

Рассказывали, будто испуганные беглецы чтобы задобрить спасителей, тут же съели мать «жёлтого» ребёнка с «водяными» глазами, хотя никто уже и не голодал. Но на всякий случай надо было выслужиться, ведь так?

Нашедшие погорельцев бойцы-алкарим сразу забрали к себе выживших мальчиков, а что стало со взрослыми мужчинами, которых не добили враги, никто не рассказывал.

«Жёлтый» быстро рос, креп и получил прозвище Драконий Член, потому что был длинный и светлый, а раз драконы сами по себе вытянутые и золотистые, то и главная часть тела должна быть такой же. А что, нет разве?

Вообще, светловолосые алкарим время от времени рождались в Чёрной Стране, пусть и не слишком часто. Прозвище «Жёлтый» то и дело звучало в разговорах, драках и ругани, и не считалось более оскорбительным, нежели «Вислый», но Драконий Член подозревал, что появился на свет не в обычной семье, а скорее всего в результате неудачной встречи его матери с бойцом из-за гор. Это обстоятельство злило юного полуорка, заставляло желать позорной и очень болезненной смерти каждому, кто смеет совать свою трахалку в перевалы Железного Хребта. И постепенно злого, однако вполне разумного, сильного и рослого бойца заметили следящие за войсками Владыки Огненные Майяр. Молодому полукровке предложили набрать войско самому — сколько соберёшь, столькими командовать и будешь.

Задача оказалась не из простых, однако «Жёлтый» Драконий Член быстро смекнул, что в больших семьях только рады избавиться от лишних ртов и поскорее. Особенно это касалось девок, способных увести у матерей мужей, и слишком дерзких мальчишек, в которых главы семейств видели конкурентов.

«Давай я у тебя дырку ненужную заберу, — пришёл за первой добычей находчивый полуорк, — но ты мне сопляка одного отдашь. А лучше так: сколько дырок, столько и сопляков».

Пьяный вонючий глава семейства обрадовался, однако жадность и подозрительность взяли верх.

«Сколько дашь?» — спросил он, щуря и без того узкие глаза.

Драконий Член задумался. Зная, как тяжело жилось этой большой семье, в которой никто толком не работал, полуорк рассчитывал, что дети за ним с радостью пойдут, а родители окажутся счастливы, но не тут-то было.

«Я дам всё, что имею», — ответил будущий военачальник.

И поздно вечером вернулся с соратниками и факелами.

Поначалу казавшаяся глупой затея быстро принесла плоды: юные алкарим, не знавшие женщин или хотя бы многих женщин, не успевшие спиться или подсесть на травки-семечки-корешки, были здоровее, сообразительнее и гораздо более жестокие, чем взрослые собратья. Пользуясь бесстрашной и бессмысленной безжалостностью детства, Драконий Член быстро набрал армию, больше напоминавшую банду, нежели войско. И Горящие Хрены позволили полуорку полноценно воевать, давая отпор вечно лезущим с юга жадным до чужих богатств затраханным обдолбышам.