Свет проклятых звёзд
Шрифт:
Последние слова прозвучали весьма многообещающе, и Болдог решил ничего по этому поводу не уточнять. В целом, задание выглядело не безумнее сжигания одинокого орка или убийства выброшенного младенца, а, значит, проблем точно не возникнет. В конце концов, тролли — хоть и тупые, как говорят Горящие Долбилы, но всё же имеют мозги, раз говорят. Соответственно, они умнее хряков или оленей и даже некоторых алкарим. Прекрасно! Работа, считай, поимета.
Мусор — штука полезная
Волк слышал зов хозяина. Голос звучал всегда, направляя или просто не давая забыть о себе, не замолкая даже во сне. Многие слова оставались зверю непонятными, но почему-то запоминались. Если хозяин чего-то
«Твой лучший зверь подчиняется мне, — с заставляющим волка навострить уши чувством говорил одному из двуногих псов хозяин. — Всё лучшее, сделанное тобой, моё. Всё лучшее в Арде — моё! И ты этого не изменишь, поэтому делай, что я приказываю, не дожидаясь демонстрации силы Вала. Ты слабее меня и знаешь это».
Зверь понимал значение последней фразы и был уверен — если сделать что-то не так, будет плохо. Так зачем пытаться? Двуногий волк настолько глуп, что не способен на такие простые вещи, как подчинение более сильному?
Голос хозяина хвалил, и от этого было хорошо. Сейчас Владыке ничто не угрожало, он о чём-то немного беспокоился, однако это не требовало вмешательства четвероногого стража, поэтому волк знал: он может пойти на охоту.
За пределами подземной твердыни было непривычно холодно и сыро, но лишь поначалу. Густая шерсть хорошо защищала от ветра, ледяного дождя и мороза, в небе клубился мрак, не дававший отвлечься на сияющий серебристый цветок, глядя на который начинало хотеться подпеть какой-то непонятной, манящей и очень печальной Теме.
«Раскрылся светоч лепестками,
Прекрасен, но не приближайся.
Плывёт, плывёт над головами,
Одной мечтой лишь прикасайся…»
Тоскливо. До боли! Но спасительная тьма ласкова и заботлива, она защитит. Не видно лишнего — и хорошо. Так намного спокойнее, можно заняться более интересными вещами.
Чуткий нос быстро нашёл многочисленные следы. В первый момент все полученные с помощью обоняния вести разделились на понятия «съедобное» или «несъедобное». Постепенно потенциальная пища обрела очертания орков, птиц, оленей, троллей. Далее голос хозяина, пересиливший голод, напомнил о главном: рабов можно есть только по прямому приказу. Ослушаешься — будет больно.
А далеко на юго-западе дрожала земля. Волчья сущность опасалась гула и ощущения неустойчивости под лапами, однако голос хозяина уверял — надо радоваться. Только с безопасного расстояния.
Посторонние чувства и мысли оборвались от запаха и шороха близко оказавшейся жертвы. Хозяин позволил поохотиться, и это главное.
Уверенный, что добыча, как всегда, окажется лёгкой, волк затаился, выждал момент, но вдруг безмозглое копытное пустилось в прыть с такой скоростью, словно кто-то его сзади ударил. Можно было бы поискать другую еду, однако хищнику захотелось поиграть, к тому же он знал — долго и быстро никто бежать не способен. Поэтому пустился следом.
***
— Враг побежит!
Заберём и меч, и щит!
Мы — воины! Долбаные алкарим!
Всех поимеют алкарим!
Один из соратников Болдога совсем не видел смысла искать тропы в молчании, то и дело принимался горланить песни, которые, по его словам, придумал папаша.
— Снова бежать подальше от битвы!
Словно долбаный эльф, не считая потерь,
И вновь рисковать дырой.
Может, лучше лежать тушей забытой?..
Долбаные эльфы! Забыл, что дальше!
Выпив что-то из фляги, чем упорно ни с кем не делился, сын весьма талантливого менестреля-орка пошагал вперёд и вдруг заорал:
— Э! Э! Откуда тут обрыв! Я ж помню — не было!
— Был, — Болдог скривился. Надо бы избавиться от этого тупого булыжника: он даже
дорогу запомнить с долбаного не знамо какого раза не может! И в картах путается.— Не было!
— Был, — подтвердил слова командира отряда человек, выглядевший старше остальных членов отряда. — Ты своей тупой башкой не смог додумать, что, если тут показано — есть путь, это не значит, что нет горы или дыры затраханной! Это значит, эльф тебя отымей, что пройти можно! Пройти, долбаный стручок, можно! Видишь, эльфья дырка, спуск?!
— Пусть надует мне ветер северный в трубу! — пропел, вместо ответа, орк, сын менестреля и полез вниз.
В ложбине ещё не растаял снег, кое-где попадались длинные узкие лужи. Драконий Член предупреждал не наступать на такие задроченные дырки, как бы в каком месте поиметое детство ни чесалось — это могут быть глубокие расщелины, и если провалиться, можно в лучшем случае сдохнуть сразу от падения. Столкнуть туда тупого певуна очень хотелось, но Болдог пока держал себя в руках — мусор порой пригождается, чтобы прикрыть им что-нибудь ценное, когда жертвы неизбежны. Все ведь помнят пожар в доме пердуна Гога. Хотел тот просто жену припугнуть, ну, просто так, для порядка — как иначе-то? — факел дрочёный запалил, но такой пьяный был, что уронил. А на полу у него шкуры валялись, ну и загорелись. Так бы и дырой затраханной накрылся дом, потому как сын взрослый бабе совал в сарае, не до чего было, а младшие все совсем мелюзга — не потушат. Сам же Гог такой нажратый был, что не понял даже, чё происходит. Огонь бы быстро по жилью разошёлся, но на выходе из комнаты валялась куча гнили всякой и вечно протекала. Там пожар и застрял. Ну и пока то да сё, трезвые соседи прибежали, погасили всё. Правда, и ценное разное вынесли, но это так и надо — за помощь платить положено.
Так что, мусор — штука полезная. Надо иметь под рукой.
— Тут ходили уже, — мрачно проговорил один из орков, что-то тыкая обрубком пальца в карте. — Вон — труп валяется. Давно сгнил. Тут других долбаных путей нет, пошли назад.
— Я пройду и через это! — снова запел сын менестреля. — И дыру себе найду!
Ветер, в жопу дуй! Раздувай огонь, эй-эй!
Чтобы жить при-ки-ки!
— Чаво?! — обратил внимание на певуна ближайший к нему собрат. — Жить чаво?
— Да ш-штоб я знал! — разозлился тот. — Это какое-то не наше слово там. Батя так придумал. Да. Вра-аг верещит! Обоссал от страха щит!
— А ты, обвислый, его поднял и на стену повесил, — человек сказал сначала серьёзно, но потом расхохотался собственной гениальной шутке.
— Заткнулись оба, — Болдог взялся за нож. — Я сказал.
Путь продолжили в покорном молчании. Молодой командир тайком косился на соратников и думал, как часто и насколько чаще, чем раньше, его хотят убить. Как они планируют всё сделать? Или пока только мечтают, как незрелые девки о члене между ног в обе дыры разом? Но на такое лучше не рассчитывать. Это только эльфы тупые могут думать, будто их всё войско любит. Ага, любит! И в рот, и в зад, а в уши и ноздри кончу пускает. Знаем, наслышаны.
Следующие четыре дороги, по которым хоть как-то представлялось возможным пройти, тоже нашлись на карте, а одна оказалась завалена. Похоже, тут тролли повеселились на славу. Вероятно, если разобрать кучу булыжников, отыщется парочка-другая трупов, возможно, даже с чем-то, пригодным для наживы.
Мысль явно пришла в голову не только одному Болдогу, трое соратников свернули к камням и начали изучающе разглядывать.
— Шоб нас дольше не вспоминали, — придумал гениальный план один из младших орков, — мол, где эти обоссыши, то, сё, давай в карте отметим, шо тут дороги нет больше, а там ещё есть! И отнесём Члену! Скажем, шо, вот, это вот, тут видели, тут прошли, а тут — всё! Никак. Вот, доложить явили жопы.