Свет проклятых звёзд

Но, анализируя ситуацию, отбросив самооправдание, Макалаурэ видел иное: Нельяфинвэ забирает всех воинов, кто не был серьёзно ранен, оставляет братьев в горах с горсткой еле живых эльфов, на Митриме всем руководит Амдир, и, что самое главное, все Феаноринги этому только рады. Менестрель понимал, что страх перед боем с самим Морготом — это абсолютно нормально, особенно теперь, когда мощь Айнур показала себя в сражении. Конечно, давая на ступенях тирионского дворца Клятву, Феаноринги и представить не могли, что им предстоит, тогда страшно не было…

Продолжая себя ругать, Макалаурэ остановился перед входом в шатёр своего короля. Своего брата.

Есть ли смысл требовать объяснений? Возможно. Но… Ведь менестрель на самом деле не хочет идти в этот бой! А начнёт высказывать протест — Нельо ведь может передумать…

Но в глубине души Макалаурэ был уверен: брат не передумает. Ведь… Если он победит Моргота один, никто не будет иметь права претендовать на Сильмарили и оспаривать его власть.

До шатра один шаг. Почему же его так сложно сделать?!

***

— Знаешь, что самое забавное? — спросил, не оборачиваясь, Нельяфинвэ, и Макалаурэ вздрогнул, уверенный, что отодвинул полог шатра бесшумно, и брат не должен был его заметить, пока он не поздоровается.

— Что? — голос менестреля непростительно дрогнул.

— Я договорился с Морготом, что каждый из нас придет в сопровождении не более трёх дюжин охранников.

Нельяфинвэ усмехнулся, но Макалаурэ было совершенно не смешно.

— Моих «охранников», — очень странно улыбнулся король, — в десять раз больше. Забавно, не правда ли?

— Рад, что тебе весело.

Улыбка Нельяфинвэ была еле заметная, абсолютно не искренняя и крайне неприятная:

— Было бы больше.

Взгляды братьев встретились, и Канафинвэ стало очень холодно. До дрожи.

— Но у нас больше некому сражаться, а откладывать переговоры и тянуть время нельзя, — Нельяфинвэ сдавил ладонью перо, и оно превратилось в бесполезный смятый комок. — Промедлим, и всё сорвётся.

— Отец тоже так думал, — осторожно сказал Макалаурэ.

Майтимо не ответил. Он всё ещё смотрел в сторону брата, но уже не на него, а сквозь. Макалаурэ чуть отошёл, направление взгляда короля не поменялось.

— Асталион уже должен выступить, — отрешённо произнес Майтимо. — Примерно через треть дня он займёт позицию. Интересно, сколько «охраны» будет у Моргота?

— Я не знаю, что сказать, — вздохнул менестрель, опустив голову. Он чувствовал себя ужасно.

— Давай просто выпьем, — чуть теплее сказал король. — Наливай себе вино, и представь, что всё хорошо. Что это значит для тебя?

Бокалы поднялись, братья молча выпили, и Макалаурэ вздохнул:

— Когда ты говоришь «всё хорошо», я почему-то вспоминаю, как втроём с Финьо и Финдарато напивались, шли на дворцовую площадь, пели, соревнуясь, у кого получится смешнее, а потом шли злить Морьо.

— Или меня, да?

Макалаурэ показалось, что сквозь привычную маску надменности на лице его брата проступила очень глубоко спрятанная печаль.

— Или тебя, — согласился менестрель. — Тебя даже интереснее, но застать дома было сложнее.

В часах, стоявших около стола, пересыпался кварц, и Нельяфинвэ на миг закрыл глаза.

— Вот, — снова спокойно, с достоинством произнёс король, протягивая брату свиток с печатью, — это приказ. О назначении тебя моим наместником в случае моего отсутствия, даже если оно длится один день. Кроме того, там написано, что в случае смерти короля корона переходит тебе, и далее твоим потомкам.

— Опять пытаешься меня женить? — Макалаурэ очень хотел разрядить обстановку, но его слова игнорировали.

— Здесь, — Нельяфинвэ протянул внушительный рулон, — карты и очень приблизительные проекты того, что можно построить в землях, свободных от Моргота. Там есть то, что понравится Тьелко: крепость среди леса на пересечении рек.

Король помолчал, смотря на свечу, поморщился.

— Составитель этих карт, — ровным голосом сказал Майтимо, — умер от ран день назад.

Макалаурэ стало ещё тяжелее на сердце.

— Я передал вам план отступления, — взгляд Нельяфинвэ снова стал страшным, — его использовать нельзя ни при каких обстоятельствах, ясно?! Ты не понимаешь, почему? Ох, Кано…

— Ты… — руки Макалаурэ затряслись, он поставил бокал, потому что держать не мог. — Не хочешь знать, где мы будем, чтобы…

— Чтобы не выдать вас врагу, да, Кано.

Повисло молчание.

— А это, — голос Нельяфинвэ снова смягчился, и в руки менестреля, всё ещё не способного держать что-либо, тяжелее бумажного листа, лёг маленький свиток, — я сдержал обещание.

— Какое? — Макалаурэ изо всех сил пытался успокоиться.

— Однажды я обещал не сжигать стихи, даже если они мне кажутся ненужными. Ты сказал, что сделаешь из них песню.

Менестрель попытался развернуть бумагу, но пальцы всё ещё не слушались.

— Это всё, Кано, — словно ничего не происходит, сказал Майтимо. — Иди. Мне скоро отправляться на переговоры. Надо закончить приготовления.

Собрав бумаги, Макалаурэ вышел из шатра и всё-таки развернул маленький свиток.

Строчки были в беспорядке, перемешаны с наскоро нарисованными звёздами и горами.

Пепел летит,

Тенью закрыл глаза.

Пепел простит

Всё, что простить нельзя.

Пепел хранит

Всё, что забыть нельзя.

А время не догнать…

Равняет век с секундой.

Летать с тобой мне было трудно,

А без тебя я не могу дышать.

И только ляжет на ладонь пепел,

Станет мне бичом ветер,

Память обожжёт плетью,

Душу оплетёт сетью ночь.

Макалаурэ свернул листок и, вытирая глаза, посмотрел на небо. Пепел… Только пепел…

Менестрель совсем не так хотел спеть об отце, но раз обещал… Пусть песен будет много. Величайший из эльфов это заслужил.

Примечание к части Стихи из песни "Пепел" гр. "Черный кузнец"

Если кто-то слушает указанные тут песни, так вот слушать её целиком рано.

"Переговоры" с Морготом

Первый овраг был очень узким, по краям торчали поломанные кусты, но даже их было достаточно, чтобы скрыть засаду. Второй — несколько шире и гораздо длиннее, с глинистым сырым дном, заросшем режущей, словно лезвия, высокой бурой травой, поломанной и примятой.