Свет проклятых звёзд

Стараясь больше не пытаться ставить себя на место нолдорана, потерявшего власть, мастера и воина, лишившегося руки, и просто эльфа, оставшегося без надежды на верность братства и дружбы, Нолофинвэ, не дожидаясь ответа, вышел на улицу.

В ночном небе сияли звёзды. Яркие, сверкающие, словно чистейшие алмазы. Завораживающие. Блистающие серебром на синем шёлке развевающихся на лёгком ветру гордых знамён великого эльфийского народа.

Передача короны нолдорана. Лорд Маэдрос

Высокий костёр разбрызгивал искры, словно фонтан — капли, в лунном свете огоньки играли с серебристым дымом, исчезая в прозрачных завитках. С южной стороны костра не лежали даже брёвна, и никто не подходил туда, чтобы не сидеть лицом к северу и клубящейся мгле над землями Моргота.

Митриэль слушала песню одного из помощников Аклариквета, который обычно в спектаклях читал за рассказчика, и наблюдала за своим младшим сыном, упорно делавшим вид, что с матерью не знаком. Разумеется, его жена и дочь поступали так же.

Кружась в медленном, плавном, но одновременно кокетливом танце, принцесса Иттариэль подыгрывала музыканту на маленькой лире, стреляя глазами в любующихся красотой дочери Турукано эльфов. С кем-нибудь из них можно будет потанцевать, выпить вина, забыть про… Всё! Но потом, конечно, напомнить, что рядом с принцессой место только принцу. Остальные могут и должны восхищаться на расстоянии, зная своё место у ног и трона своей леди.

Менестрелю начала подпевать супруга нового военачальника, и голос тэлерийской девы заставил смолкнуть разговоры. Митриэль в очередной раз отметила для себя, что подданные Ольвэ поют особенно. В их музыке всегда звучит морская глубина и жемчужное сияние. Нет ничего красивее, чем многоголосый хор альквалондского театра. Как жаль, что его больше не суждено услышать…

Рядом села дева в плачущей маске. Знахарка сразу узнала образ Валиэ Ниэнны и поняла, кто решил составить ей компанию.

— Сейчас Мистель допоёт, — изменившимся из-за маски голосом сказала племянница королевского менестреля, — и будет наша с сестрой очередь выступать. Знаешь, в чём секрет успеха?

Травница, чувствуя подвох, напряглась.

— Что бы ты ни делала, перед началом сообщи всем, что это исключительно ради славы твоего короля, — рыдающая маска засмеялась, зрелище получилось неприятным. — Во славу короля Нолофинвэ, Митриэль, я случайно узнала кое-что интересное для тебя. — Маска приблизилась вплотную. — Морифинвэ Феанарион жив. И до сих пор не женат. Во славу короля Нолофинвэ, разумеется.

Знахарка очень постаралась сделать вид, что новость её совершенно не заинтересовала. Абсолютно. Ни капельки. Важность этого известия меньше, чем… чем… У самой не значащей, какая только может быть.

Племянница Аклариквета рассмеялась сквозь плачущую маску.

***

Из последних сил борясь с тумянящей разум эйфорией от обрушившегося лавиной — или водопадом? — долгожданного успеха, способного вскружить голову, лишить способности мыслить, ослепить и оглушить, Нолофинвэ вошёл в шатёр. Отчаянно хватаясь за реальность, заставляя себя думать о том, что Аранаро всё ещё охраняет своего… господина, что у лагеря стоят воины намест… Канафинвэ, что придётся диктовать летописцам… что-то разумное, нолдоран, стараясь не улыбаться слишком широко, направил взгляд на ученика Квеннара.

Разумеется, счастливый правитель заметил, как смотрит на него младший сын, но осознать, что за эмоции кроются за внимательностью и ожиданием пристального взгляда, был не в состоянии.

— Кельсамо, иди за мной, — каким-то незнакомым голосом приказал король, и летописец послушно начал собирать записи, перья и чернила в сумку.

Турукано встал. Именно сейчас Нолофинвэ заметил, насколько сын выше его ростом. Или просто раньше принц немного наклонялся к отцу, разговаривая с ним?

«Как скала, возвышается», — откуда-то взялась мысль, но растаяла, только родившись.

— Для торжественного мероприятия, — сказал принц Турукано, и за спокойствием в голосе прозвучала злая ирония, — необходимы зрители. Или свидетели. В зависимости от сути события.

— Не сейчас, — думая совсем о другом и не поняв издёвки, развернулся к выходу Нолофинвэ, сопровождаемый молчаливой тенью-летописцем.

— Сейчас тоже. Я пойду с тобой, мой король-отец, и нас будут сопровождать. По двое наших верных и Аранаро как единственный Нолдо Первого Дома, находящийся здесь.

Слова сына отрезвили. Эйфория снова накатывала мощными волнами, но барьеры здравого смысла заставляли их сбавлять скорость. Пришло понимание, что впереди предстоит долгая и трудная работа, направленная на укрепление нового статуса: поверженный противник слишком слаб, ему могут начать сопереживать.

— Аклариквет, — обернулся Нолофинвэ, — ты идёшь со мной.

Турукано снисходительно улыбнулся.

***

Разминувшись у входа в шатёр знахарей с королём, который, казалось, ослеп и не видел перед собой никого и ничего, Зеленоглазка и ещё трое лекарей зашли к Феанорингу.

— Ты можешь погулять, травки поискать, — с тенью насмешки произнёс сын Митриэль, обращаясь к колдунье. — Господину Нельяфинвэ необходимо отдохнуть.

— Рано отдыхать, — послышался срывающийся от попыток говорить громко хрип. — Я бы выпил вина.

Зеленоглазка протиснулась между знахарями и подошла к постели. Что-то было не так. Точнее, всё не так. Абсолютно всё. Присмотревшись, колдунья поняла: дыхание, обычно слабое и неритмичное, ускорилось, стало глубоким. Тронув грудь, эльфийка почувствовала пугающе участившееся сердцебиение.

— Давай выпьем, — убрал от себя руку Зеленоглазки Майтимо. Ладонь была мокрая и подрагивала. — Пока Нолофинвэ не вернулся.

Колдунья послушно налила вина. Выпив свой бокал, эльфийка села рядом с постелью, помогая Феанорингу отхлебнуть. Глоток за глотком.

— Хочешь ещё? — осторожно спросила Зеленоглазка, удивляясь, как быстро опустел бокал.

— Хочу, — Майтимо со вздохом закрыл глаза и отвернулся. — Только не вина. Моё желание, увы, несбыточно.

— Кто знает, — пожала плечами колдунья, — иногда воплощаются в жизнь даже самые нереальные мечты.

Сын Феанаро хмыкнул.

— Нет, — прошептал он, — я больше никогда не смогу свернуть шею… своими собственными руками.

— Кому? — эльфийка почувствовала, что разговор продолжать не ст'oит, но любопытство взяло своё.

— Никому, — слабо улыбнулся Нельяфинвэ. — Как бы ни хотелось. Поэтому давай выпьем ещё. И расскажи ещё раз легенду, которую про меня придумали.

Зеленоглазка не была уверена, что пить столько вина после эликсиров — хорошая идея, но спорить не стала. Украдкой наблюдая за реакцией знахарей на свои действия, колдунья, молча извиняясь, пожала плечами и наполнила бокалы.

— За красивые легенды, — предложил тост сын Феанаро, проводя пальцами по бинтам на предплечье, медленно поднимаясь к локтю, сжимая плечо.