Свет проклятых звёзд

— У порога, видно, буду помирать! — тише и мрачнее запел Инголдо. — Не пускаете домой родную мать!

Отворяйте, не валяйте дурака!

Я козлиха, но охрипшая слегка!

— Твой голос на мамин совсем не похож!

Ты голосом толстым фальшиво поёшь!

Произнеся последние строчки победно, Финдарато выдал подобие трели, насколько позволяли струны, и доброжелательно посмотрел на дикарей, чуть приподняв инструмент, надеясь, что жест будет понят верно, и хозяин сего творения покажет себя. Сделал такое — научится мастерить лучше, ведь теперь есть, кому помочь мудрым советом.

Примечание к части Полагаю, все знают, что это за сказка, но если вдруг не в курсе, знайте - это "Волк и семеро козлят на новый лад".

О верных Финрода Фелагунда

— Молодец наш король! — захохотал эльф с собранными в короткий хвост золотыми волосами. — Я рад, что государь не позволяет Феанарионам безнаказанно командовать собой!

— Сомнительное наказание, Филинквэ, — отозвался с дерева Орикон, похоже, до сих пор недовольный тем, что ему пришлось надолго покинуть жену и маленького сына Эдрахиля. Старший из его детей — следопыт Миньятолос отправился вместе с отцом сопровождать короля и сейчас молча смотрел на поляну и её неприглядных обитателей.

— Надо сообщить остальным, что мы нашли племя, и, похоже, это те самые Младшие Дети Эру, о которых упорно молчали Валар, — черноволосый эльф выглянул из своего укрытия. — И в Нарготронд тоже. Не думаю, что эти существа опасны для нас, вооружённых луками, но о такой находке молчать нельзя. Неизвестно, во что превратится подобное племя через пару дюжин лет, если оставить его без присмотра.

— Правильная мысль, Сайвэ, — Филинквэ ниже опустил капюшон. — Идём вместе, чтобы, слушая тебя, никто не подумал, будто ты поел не тех грибов.

— Они решат, что мы обедали вместе, — рассмеялся Нолдо, быстро зашагав в направлении оставленных присматривать за лошадьми собратьев.

Орикон переглянулся с сыном. Эльфы думали об одном и том же — стоит показать себя, дать знать дикарям, что красиво поющее дивное создание явилось к ним среди ночи не одно, ведь мало ли, какая дурь взбредёт в голову членам племени? Может, они решат съесть неведомого гостя или разобрать на сувениры и колдовские амулеты?

Незаметно подав владыке сигнал с вопросом, Орикон получил отрицательный ответ и напрягся сильнее прежнего. Похоже, нарготрондский король совсем не думал о возможной опасности, исходящей от любого существа, наделённого разумом и желаниями.

***

Опомнившись от потрясения, когда дивная музыка смолкла, жутковатого вида существо, судя по форме груди — женского пола, ринулось оттаскивать назад ребёнка, который уже почти дошёл до неведомого прекрасного сияющего солнечным золотом гостя. Малыш запротестовал, и тут же получил тяжёлую оплеуху от испуганной матери, или кем ему была эта заботливая дикарка?

Финдарато снова поднял инструмент, улыбаясь ещё милее. С одной стороны, находиться в окружении не слишком приятно выглядевшего племени было, мягко говоря, некомфортно, но с другой — король чувствовал, что наконец может быть действительно нужен и полезен, и никому своей помощью не навредит.

— Я, — сын валинорского нолдорана положил ладонь на грудь, желая дать понять, что пытается представиться, — аманэльда, Нолдо. Я — Финдарато Инголдо Арафинвион из Дома Финвэ, что в Тирионе на Туне, в далёком Благословенном Амане. Финрод Фелагунд, друг гномов Ном. Владыка Нарготронда, Тол-Сириона и Дортониона.

«Ном, Ном», — пробежали шепотки, и король с досадой подумал, что, конечно, неразвитый народ станет называть его самым просто произносимым гномьим прозвищем.

Один из спавших охранников неожиданно всхрапнул очень громко и, похоже, испугавшись изданного самим собой звука, содрогнулся и с сонной неразборчивой руганью сел, мотая головой.

Финдарато сдержанно рассмеялся, и вдруг из замершей в отдалении толпы выступил крупный, относительно чистый и почти не вонявший сильный мужчина с разрисованным телом, волосы и борода которого были чёрными с редкой малозаметной проседью. Дикарь был местами прикрыт беличьими шкурками, на шее висели многочисленные бусы из всего, что можно найти в лесу. Сделав несколько очень уверенных шагов вперёд, храбрый член племени затормозил, обернулся — похоже, он был уверен, что за ним кто-то последует, однако этого не произошло. Несколько мгновений поколебавшись, дикарь, слегка побледнев, однако сделав натянуто-злое лицо, скоро кивая сияющему гостю, будто заранее со всем соглашаясь, тыкая себя в грудь, повторяя при этом «Бу-бур-бур», обошёл Финдарато по широкой дуге и вцепился в горло спящему на посту собрату.

По аналогии с наугрим, Финдарато оценил примерный возраст смельчака — было похоже, что это зрелый отец семейства, ещё способный к продолжению рода.

«Да ладно! — прозвучал в памяти возглас одного из «лучших друзей-гномов», когда, ещё на Тол-Сирионе, Инголдо принимал решение уходить в пещеры на Нароге, а это было тяжело сделать без солидного бочонка хмеля и весёлой компании — одиночество заставляло думать о собственной ничтожности перед Валар, зато с неунывающими наугрим всегда, пусть и ненадолго, возвращалась вера в себя. — Да не может быть! Неужели у эльфов никогда не опускается долото?! Никогда-никогда не наступает вечный интимный покой? Да ладно! — А когда выпито стало совсем много, ногродский посланник обнял Финдарато и наставительно заговорил вполголоса: — Никогда, слышишь, Ном, никогда и никому не говорите, дивнюки хреновы, что у вас вечная могота! Иначе соберётся армия обвислых и оторвёт ваши светящиеся яйца!»

— Буур! — одной рукой держа ошалевшего собрата за горло, а другой со страшной силой лупя себя в мощную грудь, завопил дикарь.

Толпа, испуганно смотря то на Финдарато, то на дерзкого храбреца, стала кивать, махать руками, повторяя «Ном», «Буур» и ещё много простых непонятных слов, о смысле которых, однако, Инголдо начинал догадываться: вышедший вперёд мужчина, похоже, считался здесь главным и теперь был обязан призвать к ответу опозорившихся перед Номом соплеменников.

Первой мыслью было: не дать дикарю расправиться с пьянчужкой, однако что-то подсказывало — лучше не вмешиваться. В конце концов, охранники действительно крайне безответственно подошли к своим обязанностям, и стоило представить, как в такой ситуации поступил бы сам Финдарато. А Маэдрос?

Разговоры вокруг стали громче, и нарготрондский король поймал себя на мысли, будто слышит нестройный, необученный музыке хор, в котором кто-то хотел солировать, другие же солировали против воли, а третьи — подпевали основной теме. Это звучало отвратительной какофонией, где тема вождя, ища поддержки смолкнувшей музыки Нома, хотела утвердиться, заставляя другие мелодии играть сдавленно, испуганно, ведь не мог же лидер бояться один или больше других.

Тема Младших Детей Эру, какой её смог услышать Финдарато, была ужасной, грязной и фальшивой, однако что-то в ней притягивало, заставляло вслушиваться, искать красоту, которая пока незаметна, словно алмазы в толще породы. Ни один камень не выглядит прекрасным сразу: даже самый дивный берилл изначально грязный, неровный и не блестит. То же ощущение возникало и с дикарями: сын Арафинвэ отчаянно верил — они могут быть прекрасны, если рядом окажется тот, кто захочет этому поспособствовать.

Вдруг нестройный хор голосов смолк. Финдарато не сразу понял, что произошло, однако, догадавшись, еле сдержал смех: вождь, рассчитывая на своих бойцов, которые не вышли вместе с ним, накинулся на пьянчуг без оружия, зато спавшие на посту охранники поляны были вооружены и довольно быстро вспомнили об этом. Получив увесистой дубинкой, главный дикарь рухнул на землю, однако быстро вскочил, и на этот раз подмога всё-таки пришла.

Финдарато подумал, что находиться рядом с дерущимися — совсем не то, чем хотелось бы заниматься в эту дивную ночь, однако бежать или вмешиваться — тоже плохая идея. Пытаться разнять даже умных и образованных принцев порой непросто, а уж этих…