Свет проклятых звёзд

— Это Беор — глава селения, — пояснил Эсуил, садясь за стол, указав всем четверым смертным на свободную скамью, — и его соплеменники.

— Рад знакомству, Беор, — печально вздохнул гонец, — я — Рингаро, великий ювелир и исследователь Сумеречных Земель. На моём счету сотни тысяч открытий! — видя, что Фирьяр не до конца понимают сказанное, но уже заранее всему восхищённо верят, эльф еле сдержал смех. — И мне, столь великому аманэльда, пришлось бросать любимую работу и мчаться сквозь снежные заносы, страдая от холода и голода, чтобы сообщить о страшной беде, постигшей всех нас из-за глупости твоих сородичей.

Смертные, все как один, побледнели, занервничали. Довольный произведённым эффектом Нолдо стал говорить совсем печальным голосом:

— Молви мне, младший брат, сколько должно быть жён у мужа?

Беор, как и многие другие, мечтавший о сотне эльфиек в своей постели после победы над Морготом, покраснел, опустил глаза.

— Я так и знал, — покачал головой Рингаро, жена Эсуила, не сдержав улыбку, отвернулась к окну, — Моргот исказил каждого из вас, заставив желать двух, трёх, четырёх женщин! А что потом? Потом начинаются желания совсем уж непонятные нормальному разуму! Женщины надоедают, и мужчина ложится в постель другого мужчины! А потом случается страшное! После такого соития оба искаженца заболевают, но продолжают неистово сношаться с множеством женщин, а те, в свою очередь, заражаясь, передают болезнь своим полюбовничкам, рожают детей, уже поражённых мерзкой хворью! Это страшный недуг, братья! От него тело гниёт заживо, и боль невыносима! От такой беды нет лекарства, поэтому единственный шанс выжить — хранить верность своей единственной женщине! Единственной! Женщине!

Слушая более-менее понятные речи, Беор и двое его собратьев выглядели смущёнными и разочарованными, а тот, кого в чём-то подозревали, казался по-настоящему шокированным.

— То есть, — чётко заговорил русобородый молодой мужчина с красивыми печальными глазами, — любовь не к… одной женщине — тоже искажение Моргота? Это то, о чём пишут в книгах?! Это тьма и зло, ведущая к гибели мира?!

— Конечно, — кивнул Рингаро, — безусловно, мой друг. Это одно из звеньев проклятой цепи.

Лицо смертного выразило искренний ужас.

— Эсуил, — посланник поднялся, оставив на столе дюжину свитков разного размера, — я сказал всё, что хотел. Здесь важные записи для ваших знахарей на случай, если тоже возникнет повальная хворь. Но главное — учите Фирьяр чистоте. Наши лекари придумали травяные настои, которыми можно мыться для профилактики кожных болезней. Вы знали, что атани плесневеют?

Тьелпе, едва слышно выругавшись, вылетел за дверь. Проводив принца взглядом, Рингаро просиял, попытался сдержать смех, но не смог и в голос расхохотался.

— Меня зовут Чшик, — вдруг признался бродяга, — потому что я часто просил не мешать мне читать или рисовать. И я искаженец, за это меня и выгнали из дома.

— Господа эльфы! — Беор вскочил, встал перед новым знакомым. — Он не орк! Можно его пощадить?

Рингаро задержался в дверях, переглянулся с Эсуилом.

— Он будет отвечать жизнью за любого заболевшего по его вине, — строго сказала эльфийка, изучая свитки. — Если хотя бы один захворает…

— Нет! Клянусь! — Чшик упал на колени. — Никто из-за меня не пострадает!

— Прекрасно, — кивнул гонец. — А мне пора. Будьте здоровы.

Беор молча указал собратьям на дверь, давая понять, чтобы отвели нового знакомого в какой-нибудь дом, а сам снова сел на скамью и заулыбался.

— Знаешь, господин Ном, — глаза мужчины горели счастьем, — я давно хотел сказать спасибо, но не мог объяснить, за что. Но теперь я прочитал стихи из книги Квеннара и понял! Спасибо вам, Народ Звёзд, за то, что научили словам. Зная их много, я даже чувствовать стал иначе. И это прекрасно!

Жена Эсуила зарумянилась, сам караульный с улыбкой кивнул и подозвал смертного, приглашая за стол, чтобы вместе с ним читать присланные из Барад Эйтель свитки. Осознавать, что усилия не напрасны, было неописуемо приятно!

***

Закутанная в шерстяной плащ тень выскользнула из небольшого, слабо освещённого дома во тьму и мороз. Блёкло блеснула сталь кухонного ножа. От низкого крыльца потянулась быстро стираемая снегопадом цепочка следов, пересекая дорогу, уходя к пролеску. Тень затерялась среди лабиринта стволов, остановилась.

Дрожащие покрасневшие от холода пальцы неловко распахнули полы верхней одежды, с трудом спустили штаны, рука оттянула съёжившуюся плоть, и металл с размаха рубанул по беззащитному телу. На снег хлынула кровь, мужчина попытался сдержать крик, чтобы никто не узнал о его действиях, но не смог — боль оказалась сильнее, чем несчастный искаженец представлял, прикладывание снега не помогло. До хрипа завыв, мужчина упал на колени, дрожа и истекая кровью среди вновь разыгравшейся метели.

Чёрно-белая ночь стала красной.

Верный предатель

Метель снова стихла, однако из окна «крепости» был хорошо виден новый, приближающийся в первых лучах рассвета шквал. Тьелпе отвернулся от восходящего солнца к горящим на столе свечам. Почему-то это выглядело символичным, особенно то, что тесноватый уют полутёмной чужой комнаты сейчас казался милее неба над головой или узорчатых потолков роскошных химладских покоев. Главное, чтобы смертные не приходили с их неприятными запахами, режущими слух речами и отвратительными проблемами. Куруфинвион чувствовал, что думать так неправильно, но не мог совладать со своими эмоциями. Надоели вечные чужие жалобы!

Дуилино зачем-то взялся за книги, наскоро написанные эльфами для смертных. Похоже, его забавляли краткие изложения истории Арды, упрошённые, урезанные песни и стихи, яркие, похожие на пьяные наброски, картинки.

— Смотри, принц, — смеясь, начал рыться в дальних ящиках Нолдо, — чем больше среди текста иллюстраций, тем потрёпаннее страницы и обложка. А листы с рисунками сильнее засалены и помяты, нежели описания. Фирьяр очень любят разглядывать изображения, а читать — не слишком. И это понял не только я. Видишь, — Дуилино достал очень потрёпанную книгу, — наш общий знакомый Орикон сделал историю полностью из рисунков, лишь подписав фразы героев и краткие пояснения прямо на изображениях. Его творение пользуется потрясающей популярностью! И знаешь, принц, что особенно примечательно: чем книга любимее смертными, тем она грязнее и потрёпаннее.

— Поэтому я и хочу держаться от них подальше, — скривился Тьелпе. — Мне совершенно не доставляет радости забота о слабых, больных и глупых. Я понимаю, чем это может нравиться другим, но у меня вызывает только отторжение.

Друг молча согласился и продолжил изучать полки. Он долго никак не комментировал увиденное, однако в конце концов не выдержал.

— Смотри, принц, — в руках Нолдо оказалась открытая книга с описанием пробуждения эльфов на берегу озера Куивиэнэн, — данный исторический текст ценен для смертных только одной страницей, судя по её состоянию в сравнении с остальными листами.