Свет в оазисе

От избытка впечатлений последних дней я поначалу был несколько рассеян, но затем мое внимание привлек разговор дяди Хосе с Луиджи. К сожалению, именно в этот момент ко мне вдруг обратился сидящий рядом Хуан. Обычно он очень молчалив, однако сейчас, видимо, от выпитого вина, разговорился.

– Послушай, дружище, - прошептал он. Его глаза блестели, щеки раскраснелись, - ты вполне можешь немного пригубить для вида. Ничего страшного, Аллах простит. Главное - хранить ему верность в своем сердце. Когда-нибудь мы отомстим неверным за то, что приходится ради спасения жизни осквернять себя богопротивными ритуалами и делать вид, что мы считаем обычного человека Богом.

– Будем мстить собственным родителям и сестрам?
– невольно вырвалось у меня.

– Шшш, - он приложил палец к губам.
– Нет, своих мы сможем переубедить. Ведь они просто обмануты.

– А ты не обманут?
– теперь я старался говорить тихо.

– Я был таким же, как они. Но потом встретил людей, которые открыли мне глаза. А уж в твое искреннее христианство я вообще не верю. Ведь ты воспитан в духе ислама. Очевидно, принял христианство, как и многие другие, чтобы уцелеть и когда-нибудь воздать неверным по заслугам.

– Сейчас не самое подходящее время для такого разговора, - шепнул я.

– Да, ты прав, - согласился мой собеседник.
– Особенно надо остерегаться венецианцев. Ведь родня в любом случае не выдаст нас инквизиции, а от чужаков можно ждать чего угодно.

Хуан замолчал, и я вдруг отчетливо понял, что деду Ибрагиму все-таки удалось привить мне неприятие агрессивной религиозности, независимо от того, в каком вероучении она проявляется. К моему облегчению, в течение вечера кузен больше не касался этой щекотливой темы.

Дядя Хосе рассказывал о некоем весьма знатном человеке, который покупает у него шелковые ткани и гобелены. Они несколько раз встречались в лавке, и постепенно их разговоры стали выходить за пределы делового общения. Оказалось, что это не кто иной, как казначей арагонского короля, дон Луис де Сантанхель, собственной персоной. Их знакомство состоялось два года назад, и с тех пор они поддерживают дружеские связи.

– Недавно дон Луис снова был у нас, - дядя Хосе продолжал говорить тем же негромким размеренным голосом, несмотря на то, что все уже давно смолкли и теперь с интересом слушали его.
– Он рассказал мне об одном чрезвычайно необычном человеке, который находится сейчас в Кордове и несколько раз был принят их высочествами. Зовут его Кристобаль Колон, но так он представляется с тех пор, как приехал в Кастилию из Португалии, где прожил до этого много лет. Сам Колон утверждает, что он родом из Генуи, хотя, по словам знающих людей, никаких следов генуэзского акцента в его кастильском нет. Впрочем, это возможно объясняется присущим итальянцам талантом к языкам.

Венецианец отвесил легкий поклон, благодаря дядю за комплимент.

– Каково же его итальянское имя?
– полюбопытствовал он.

– Кристофоро Коломбо.

– Никогда о таком не слышал. Чем же он интересен?

– Этот человек - мореход и картограф. Он не аристократического происхождения, но ему каким-то образом удается внушить к себе уважение со стороны самых знатных персон Европы. Он не ученый, но чрезвычайно образован и настолько уверен в своих познаниях, что легко вступает в споры с университетскими космографами. Если рассказать кому-то о его поступках, Колон может произвести впечатление безумца, одержимого навязчивой идеей, однако, вместо того, чтобы просто отмахнуться от него, португальские и кастильские монархи созывают специальные советы для изучения его предложений. В Кастилии, например, его идеи были отвергнуты советом теологов и ученых университета Саламанки.

– Что же он такого предлагает?
– заинтересованно спросил Энрике.

– Снарядить экспедицию для поиска западного пути в Индии.

– Западного?
– одновременно переспросили Грациани и Энрике. Я тоже, признаться, не понял, о чем идет речь. Ведь Индия лежит на востоке.

– И что такое "Индии" во множественном числе?
– присоединил я свой голос к хору вопрошающих.

По словам дяди Хосе, Кристобаль Колон, разделяя древнюю, но до сих пор не ставшую общепринятой, теорию о шарообразности Земли, считает, что в далекие страны Востока можно добраться, не только двигаясь на восток, но и западным путем, через открытый океан. Под Индиями подразумеваются неизведанные страны Азии, упомянутые в путевых заметках венецианских купцов ("Ваших прославленных соплеменников, синьор Луиджи") Николо и Марко Поло.

Основываясь на расчетах известного флорентийского математика Паоло Тосканелли, Колон пытается убедить монархов Кастилии и Арагона в том, что современные суда вполне в состоянии доплыть до азиатского материка через Море Тьмы. Среди тех, кто возражает Колону, одни оспаривают представления о Земле как о шаре, другие же, склонные согласиться с этой идеей, опасаются, что расчеты расстояний могут оказаться ошибочными и тогда мореплаватели, которые отважатся отправиться в такое путешествие, будут обречены на верную гибель. В открытый океан еще никто не ходил. У путешественников могут кончиться припасы раньше, чем они доберутся до земли. Не говоря уж о том, что никто не знает, какие бури ждут храбрецов в необъятном Море Тьмы.

В прошлом Колон обращался со своими предложениями к королям Португалии и Англии, однако космографы этих стран отвергли его идеи.

– В Кастилии ему тоже несколько раз отказывали, но он продолжал упрямо доказывать свою правоту, суля католическим государям неисчислимые богатства из земель, которые он собирается открыть. И, вообразите: буквально на днях дон Фернандо и донья Исабель снова приняли Колона у себя во дворце Алькасар и обещали удовлетворить его просьбу после взятия Гранады, - заключил свой рассказ дядя Хосе.

– Как же относится к его замыслу сам дон Луис?
– спросила моя мать.

– О, это один из самых горячих поклонников и заступников Колона перед лицом их высочеств. Сантанхель даже готов частично финансировать его экспедицию из арагонской казны, обещая в случае, если путешествие не увенчается открытием западного пути в Индии, возместить затраченную сумму из собственных средств.

Продолжение беседы обещало быть столь же увлекательным, но женщины перевели наше внимание на еду. Теперь стол украшали разнообразные мясные и рыбные блюда. Как выяснилось, крошечных жареных рыбок надо было есть целиком. Я не рискнул. Зато баранье мясо на шампурах было мягким и вкусным, как и куски курицы, приготовленные на решетке и поданные с тушеными овощами. Видно, и то и другое долго мариновали прежде, чем зажарили.

– В городе очень много войск, - заметил Луиджи.
– Очевидно, скоро начнется наступление на Гранаду.

– Вы совершенно правы, - согласился дядя Хосе, обтирая губы салфеткой. Он выглядел аскетично и ел мало.
– Помимо рыцарей со всего королевства, здесь присутствуют и солдаты ополчений, направленных из разных городов. По словам досточтимого дона Луиса, его католическому высочеству дону Фернандо удалось набрать сорок тысяч пехотинцев и десять тысяч всадников.

– И все это против одной Гранады?
– поразился Луиджи. Разговаривая, он не забывал отправлять в рот очередную порцию еды.
– На что же рассчитывает Боабдил? Почему он сразу не сдается? Может быть, ждет, что правители Марокко и Египта придут ему на помощь? Думаю, если это действительно произойдет, ваши короли окажутся в нелегкой ситуации. А уж если вмешаются османы, то я даже не берусь предсказать, к чему это может привести.

Я видел, как Хуан, внешне безразличный к разговору, стискивает кулаки. Энрике и Матильда не особенно прислушивались к разговору. Кузен рассказывал сестре что-то, судя по ее улыбке, весьма забавное. Мать и тетка то уходили на кухню проверить стряпню Рехии, то возвращались к столу. На улице было совсем темно. Огоньки свечей изгибались под легкими дуновениями ветерка, танцуя под музыку, слышную лишь огню и ветру.

– Дорогой кузен,- вдруг заговорил Энрике, и по его взгляду я понял, что у него какая-то хитрость на уме.
– Только что ты по-настоящему перестал быть мусульманином, и теперь уже ничего не мешает тебе выпить вина в собственную честь.