Светлая Капелька в тёмной душе

— Лилия Николаевна, — я взял девушку за плечики и оторвал от своей груди. В хрупкой ручке осталась вторая пуговица, от чего бедняжка совсем скисла. — Я чувствую ложь за километр. Не смей мне врать! — Чётко разделяя слова, приказал я. — Поняла?

Угрюмый кивок.

— Посмотри на меня, Лиля!

Отрицательное покачивание головы.

— Лиля! — Я снова повышаю голос, от чего хрупкое тельце в моих руках вздрагивает. И я опять смягчаюсь. Нельзя. Нельзя так грубо с искоркой. — Лилия… — куда мягче продолжил я, подарив поцелуй её макушке. — Лучик мой, посмотри на меня. Я хочу видеть твои глаза, капелька… пожалуйста…

Преодолевая слабое, но сопротивление, приподнимаю милое лицо за подбородок.

— Знаешь, ты лучше не крась глаза, лучик, — недовольно качаю головой, — всё равно зря тушь переводишь, всё время её слезами смываешь…

Идеальные бровки нахмурились, чувствую — злится. Пусть злится! Только не боится меня. С заплаканных серых глаз, мой взгляд как-то непроизвольно спустился на губы. Такие аппетитные, пухлые и спелые… как давно я не касался этих идеально очерченных губ… кажется, вечность!

— Никогда мне не ври, капелька, — попросил я и впился в накрашенные губы поцелуем. Жарким, бескомпромиссным и таким долгожданным. Слишком долго я не наслаждался их вкусом. Слишком долго терпел и строил из себя благочестивого братца. Зачем, боги?!

***

Чувствую себя законченной дурой, что выдумала себе не бог весть что и сейчас даже смотреть стыдно в глаза Кириллу. А уж за Антона и говорить нечего. Вот прямо вижу, как после меня, сюда зайдёт этот демон и после непродолжительной беседы с Черновом, весь офис огласит их дьявольский ржач.

Как это не странно, но Кирилл не стал сразу с меня смеяться. Чувствую, что ему неудобно за весь этот каламбур и недопонимание. А с другой стороны — чего это я переживаю за свою глупость? Они действительно сами виноваты — ввели меня в заблуждения своими туманными фразами.

Кирилл хотел прояснить сразу все мучавшие меня вопросы, но я уже упёрлась. Хватит с него и одного признания на сегодня. И вообще, уже работать пора. Час, как рабочий день начался, а мы всё личные вопросы решаем. Нехорошо!..

С моим упорством Чернов решил бороться радикально. Поцелуями. Вот зря он так! Прямо самым чутким местом чувствую, что зря! Учитывая, что сидела я, как раз на Кирилле, не трудно догадаться, как именно я определила, что мои выводы о его холодном ко мне отношении были весьма поспешны. Мне в бедро настойчиво давило его желание, пока его же губы с языком это самое желание будили во мне.

В смешанных чувствах, я не могла противиться напору Кирилла. Да особо и не хотела бороться. Я скучала за его этими самыми наглючими поцелуями, такими невозможно приятными и непозволительно волнительными. Чернов вскружил мне голову одним только касанием своих властных губ и наглого языка. Что же будет, стоит ему перейти в более решительное наступление?

Вот зря об этом подумала, потому что мозг сразу непрошено подкинул несколько малоприятных фактов. Во-первых, я совершенно неопытна в этом деле, и что собственно могу предложить в постели трёхсотлетнему демону? Мда… немного! А во-вторых, неопытна, не значит, чиста и невинна. И снова возвращаемся к вопросу, что же произошло тогда? Было ли насилие надо мной бесчувственной? И вот, как мне его сейчас остановить? Когда его руки уже во всю хозяйничают под блузкой, а закаменевшее достоинство норовит прорвать ненадёжную ткань брюк…

А! будь, что будет, решила я и перестала напряженно упираться ладошками в грудь мужчины. Наоборот, расслабилась под ласками его рук и даже обняла за шею. Да, мне хотелось его обнять. Хотелось потрогать лицо, зарыться руками в его волосы… хотелось ощупать его такой идеальный торс с кубиками пресса. Помню я эту сногсшибательную по своей эротичности картину — Кирилл заспанный и растрёпанный, с босыми ногами и голым торсом, в одних только домашних штанах… и с туркой кофе… как я тогда пол слюнями не закапала, не знаю даже. Наверное меня отрезвила ситуация и присутствие рядом убийцы.

— Лучик мой…, - отрывается от моих губ Кирилл и пускается в поход по моей коже вниз, прокладывая волнительную дорожку из поцелуев… прямо к возбуждённо торчавшим соскам на затвердевшей груди. — О, боги, Лилия… если б ты знала, как я тебя хочу…

Голос мужчины дрожит от возбуждения, а вот в руках никакой дрожи. Только уверенность и власть. И мне это ужасно нравится. Я решила помочь Кириллу с его внутренними терзаниями и сама расстегнула блузку, отшвырнув подальше. А то знаем мы этих темпераментных — никаких блузок на них не напасёшься. Запоздалая мысль о том, что надо работать сама собой издыхает в моём возбуждённом вздохе, стоит Чернову коснуться губами моего соска. Генеральному можно всё. Даже на рабочем месте и в рабочее время. Он здесь царь и бог. И пошли все дела лесом, когда у нас тут первый секс намечается.

От мысли, что ладони Чернова просто идеально подходят под размер моей груди, меня отвлекает такое забытое уже чувство… где-то значительно глубже… в душе, наверное… ласковое касание Тьмы к маленькой искорке Света, которая отзывается яркой пульсацией…и тянется навстречу Тьме, раскрывается. Словно в приглашающем жесте… Впуская в себя… Тьма довольно урчит в ответ и ласкает… вбирает в себя лучи и искры, рассыпающиеся словно фонтаном… подбирает каждую упавшую капельку света и бережно прячет в себе… и делает еще шаг на сближение…

В груди зарождается непонятное чувство предвкушения чего-то неизвестного и очень долгожданного… пока Кирилл наслаждается моей грудью, я самозабвенно кайфую от запаха ласкающего меня мужчины. Он будоражит, будит во мне какие-то неизведанные желания, кружит голову и немного, самую малость, но всё же пугает. Пытаюсь оттеснить на задний план всех эмоций этот страх перед мужскими напором и требовательностью. Но ничего не могу с собой поделать. Услышала короткий «вжик». Когда он успел добраться до змейки на моей юбке, я даже не заметила. Зато, очень даже заметила, как эта самая юбка была скомкана наглыми руками и задрана до самой талии. Ужасно неловко себя чувствую, представляя свой нелепый вид.

— Не бойся, лучик, — хриплый шепот мне в самое ушко и мои губы снова накрывает требовательный поцелуй. Понимаю, что действительно испугалась и Кирилл это почувствовал. А сейчас снова своими губами снимает с меня накатившее вдруг напряжение и испуг. — Расслабься…, - касание губ, — любимая…, - и скользнувший в мой рот язык…

Я пытаюсь застонать от накатившей волны наслаждения, но рот занят. Уверенными движениями руки, Кирилл спускается с моей груди на бедро. Я не сразу это осознаю. Только когда возбужденные мурашки покрывают кожу на ноге, вслед за нахальной рукой… но тут уже поздно что-то осознавать… Приласкав и облапав моё бедро, рука заскользила вверх к кружевным трусикам… а нащупав искомое, потянула их вниз. Я снова напряглась. Непроизвольно. И не потому что хочу его остановить. Просто страшно. Когда не знаешь, что делать. Я мозгами понимаю, что Кирилл не позволит себе меня обидеть, но при этом очень боялась, что он во мне разочаруется. И именно поэтому непроизвольно напряглась, не зная, чего ожидать дальше.