Светлая в академии Растона: любовь или долг

— Как?

— Их убило заклинание. Установленное на книге. Я не закрываю сейф. В этом нет необходимости. Держи. Она перед тобой.

— Нет, спасибо, — улыбнулась девушка, не желая попадать на эту удочку. Становиться третьей в списке не хотелось.

— Тебе ведь книга нужна была, верно? Бери, Леа. Я снял заклинание.

Покосившись на книгу, она осторожно прикоснулась к ней. Взяла в руки. Провела пальчиками по шершавой кожаной обложке и уставилась непонимающим взглядом на темного.

Я не понимаю. Почему вы это делаете?

Ты светлая. И умная. Ознакомься, прежде, чем делать выводы. Давай, смелей.

— Чтобы вам было удобнее меня убить?

— Я могу убить тебя с любого расстояния и в любое время, светлая, — на кончиках его пальцев живописно сверкнули молнии, которые, произведя нужный эффект, впитались обратно. — Но не сейчас. Читай.

И она, не в силах унять почему-то бешено бьющееся сердце, приподняла сначала корочку, затем перелистнула первую страничку и начала изучать все, что Этан Блэквел собрал за время своего расследования. Мужчина, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение лица светлой, как она кидает на него то непонимающие, то удивленные, то испуганные взгляды, спокойно развалился на одеяле и неспешно жевал черешню.

Сколько прошло времени, прежде, чем светлая закрыла книгу и положила себе на колени? Несколько часов, не меньше. Слишком большой объем материала. Слишком хитрое сплетение фактов. Слишком невероятной оказалась действительность, а она убедилась, что действительность — то, что изложено в книге, а не то, что она знала.

— Но… — словно не веря, она вновь и вновь возвращалась к газетным вырезкам, фактам, чертежам, спискам, выпискам из телефонных звонков и банковских счетов. — Это совершенно не то, о чем говорил Его Светлость Нолан!

— Раскрыть убийцу тайного агента, светлая, не тоже самое, что раскрыть обычное убийство. Круг подозреваемых, как правило, существенно уже, но на ошибку убийц рассчитывать не приходится. Улик почти нет, а версий много. Но, если ты взглянешь под новым углом, сама поймешь, что все сходится.

— Сходится, — согласилась она.

— До последнего думала, что я сам убиваю своих же выпускников? — однобоко ухмыльнулся он. Суарес смущенно опустила ресницы. Подобная мысль у нее возникала, но слишком робкая, чтобы заставлять ее бояться своего куратора. И она не боялась. До сегодняшнего утра.

— Что теперь со мной будет? — едва дыша, спросила она шепотом.

— Курсант Суарес. Как должен поступить опытный агент при разоблачении вражеского шпиона?

— Убить? — едва слышно прошептала девушка.

— Думай, Леа, думай!

Если предлагает подумать, вариант с убийством отметается. Во всяком случае, мгновенной расправы не последует. Если не убить, то… Самым главным достоянием для шпиона является информация. Выведать информацию и…

— Вы хотите использовать меня как двойного агента?

— У тебя есть перспективы, светлая. Побольше уверенности в себе и многого достигнешь.

— Вы, должно быть, смеетесь надо мной. Из меня обычный-то шпион никакой, а вы предлагаете двойным стать.

— А выбора у тебя нет, Суарес. Эта игра проходит в высшей лиге, и ты здесь — лишь разменная монета. Думаешь иначе?

— Я не знаю, что думать, — честно призналась она.

— Джулия Робски. Тебе известно это имя, не так ли? — спросил куратор, доставая из корзинки папку. Ту самую, которую он получил вчера. Суарес поежилась. Очевидно, что врать в такой ситуации бесполезно. Кивнула. — Так вот, Джулия Робски, Дэвид Александер, Рокси Монтегрю и еще семь человек — участвовали в проекте «Восход».

— Мой ответ неизменен — я не понимаю, господин… Этан. Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Да, эти имена есть где-то в моем подсознании, но кто они, что это за проект — я не знаю. Кристина обещала рассказать после того, как я выполню миссию со светлыми девушками и это все!

— Кристина, — задумался мужчина, передавая папку светлой. — Это мы выясним. Ознакомься с содержимым.

Светлая дрожащими пальцами раскрыла папку. Отчего-то ей казалось, что за черным пластиком скрыта тайна куда более страшная, чем все, что она знала до этого. За ним скрыто что-то, что перевернет всю ее жизнь, все ее сознание, все ее существо.

И не ошиблась. Папка содержала чуть больше дюжины листков, каждый из которых рвал на куски ее сердце. Последней каплей стали фотографии… На ресницах Леа задрожали слезы. Она не верила, не хотела верить, отказывалась верить! Посмотрела на куратора со всей злобой, на какую была способна.

— Понимаешь, чем дольше я искал убийц, тем больше понимал, что это крайне опытный, идеально обученный боец, который не оставляет следов, на которого никогда не подумаешь, которого практически невозможно найти. Практически. Все шпионы имеют неповторимую манеру действовать. Но эта неповторимость порой становится их

уязвимостью. На этом и попалась Джулия, когда убивала другого моего ученика.

Суарес снова посмотрела на фотографию в папке. Крупная слеза скатилась беззвучно и, ударившись тяжелым молотом, оставила уродливую кляксу прямо на ее изображении.

— Джулия Робски — это я, — дрожащим и охрипшим голосом произнесла Суарес.

— Осталось выяснить, кто такая Леа Суарес. И как далеко она готова зайти для выполнения очередной миссии. Какой на самом деле является ее миссия.

— Я… я не верю, — одними губами прошептала она, раз за разом перелистывая страницы, но не находя в них ничего утешительного. — Не верю! Вы врете, это все какой-то обман!!!

Она перешла на крик, отшвырнула от себя папку и вскочила, запустив дрожащие пальцы в волосы. Куратор оказался рядом и прижал девушку к себе, не позволяя утонуть в нахлынувшем осознании чего-то ужасного. Она — убийца. На ее руках, вот на этих светлых руках кровь людей, которых она даже не помнит, которых она, казалось, никогда не видела, имена которых ей совершенно ни о чем не говорят. А ведь это — люди! Они тоже жили, дышали, ходили под солнцем, думали, любили, наконец! И она прервала их жизни!

— Не-ет! — завизжала она, что было мочи, ударяя со всей силы кулаками в грудь темного мага. Он крепче стиснул ее в объятиях, не позволяя вырваться и причинить себе вред. Не позволяя на эмоциях натворить глупостей. — Нет. Нет, нет! Я не хочу в это верить. Я не убийца! Я — не убийца!!!

— Нет. Леа Суарес — не убийца, — могли ли эти слова нести успокоение?

— Леа Суарес, — она подняла на него красные, полные слез глаза и спросила: — а кто я тогда?

Кто я? И что со мной сделали? Я не понимаю… Я ничего не понимаю.