Светлейший князь 2

–– Хочу к Серафиме сходить, компанию не составите? –– не смог себе отказать в удовольствии съехидничать.

–– Составлю, ваша светлость, с большим удовольствием.

Не доходя несколько метров до владений Серафимы, Яков неожиданно говорит мне:

–– Григорий Иванович, Серафима Карловна приняла мое предложение стать моей женой.

–– Поздравляю, Яков Иванович и безмерно рад за вас, ––ответил я совершенно искренно.

В оранжерее все благоухало. За те дни, что я здесь не был, разрослись привезенные фикусы и Серафима начала укоренять два десятка черенков. Но помимо этого она посадила несколько семян огурцов, которые уже дали всходы, занялась укоренением черенков винограда и продолжила эксперименты выращивания картофеля из семян. Оранжерею я покинул в прекрасном расположении духа.

В этот момент на завод приехали наши иеромонахи, поэтому к Лаврентию я зашел только в буквальном смысле на минуточку, мне не хотелось его огорчать своим «невниманием».

До Усть-Уса мы добрались удивительно быстро, еще засветло. Енисей стоял пока незыблемо скованный льдом. Да и целом в Усть-Усе было намного холоднее, чем в Усинске. Я сразу вспомнил слова отца Филарета о природной аномалии нашей долины. Он тоже по-видимому подумал об этом же, когда многозначительно посмотрел на меня.

В Усть-Усе нас ждали и встретили очень радушно, насколько позволяла ситуация. Шел Великий Пост и к нашему приезду приготовили исключительно постные, но очень вкусные блюда из орехов, грибов и ягод. Я был этим потрясен, прожив полвека в этих краях полвека, никогда не представлял, что можно так готовить. Готовницей оказалась жена одного из добровольцев-охотников. Малых детей у них не было и она сразу же последовала за мужем.

Отец Филарет устройством храма занимался два дня, мы же с Ерофеем совершили несколько разведок на другой берег Енисея и вниз по течению, аккуратно пройдя семь километров до хорошо разработанной почти 200-метровой долины река Чинге-Хем, где вполне можно будет поставить сторожевой пост. Но все это в планах на будущее, а пока нас более интересовала дорога на север.

Леонов со своими мужиками совершил практически невозможное. Зимой, практически на ощупь, имея в руках одни топоры, они проложили вдоль Енисея вполне проходимую дорогу, именно дорогу, а не тропу, до подступов Джимовой горы, дойдя до какого-то безвестного ручья на середине расстояния до Каракерема. Конечно была использована та тропа, по которой выходили к Усу староверцы и теперь надо было решить, как идти дальше, по следам этой тропы или искать более удобный и проходимый путь.

Следующим утром мы покинули Усть-Ус. Все кто пережил на Енисее прошедшую тяжелую и суровую, физически трудную зиму, дружно заявили нам, что они желают жить в этих суровых, но таких прекрасных местах и при первой же возможности будут перевозить сюда свои семьи.

В20-м веке люди говорят, или правильнее сказать будут говорить, а может быть даже правильнее сказать говорили, затрудняюсь сказать как правильно. Да это и нее важно. Время якобы в тех веках, в том числе и в 18-ом, текло медленно, события происходили соответственно. Но не в нашем случае.

Две недели до Пасхи пролетели как один день. Усинск, завод, Железногорск, Семиозерки, Хаин Дабан, Медвежий перевал, Мирский острог и хребет, Усть-Ус. Перевооружение наших гвардейцев и вооружение тувинских десятков, ежедневные стрельбы, обучение сабельному бою, объяснение азов армейской субординации и дисциплины, опять переговоры с Ольчеем и Мергеном, попытки разведывательных вылазок в Туву, к сожалению пока безуспешных.

Светлое Христово Воскресение 16 апреля 1777 года мы всей семьей встретили в нашем усинском храме. Чему я был безмерно удивлен, товарищ Нострадамус просто стучал изнутри моей головы: жди известия.

Известие принес в пасхальный полдень гонец из Усть-Уса, принесший просто невероятную весть. На остров, ниже по течению Енисея, вышел обоз саней тридцать и два десятка верховых. На санях в основном бабы и дети. Всего около сотни мужиков и баб и сотни полторы ребятни. Дальше идти бояться, лед трещит.

А ближе к вечеру прискакал гонец от лейтенанта Шишкина с донесением, что Ольчею пришло с юга известие, со дня на день надо ждать гостей.

Вечером собрался военный совет, капитан Пантелеев, срочно приехавшие с завода господа Маханов и Миронов, мой тесть, которого и в глаза и за глаза стали называть комендантом Усинска, произведенный в лейтенанты нашей гвардии бывший казачий хорунжий Панкрат Рыжов, Степан Гордеевич, Лонгин и я.

–– Какие мнения, господа и товарищи, –– я решил свое мнение держать при себе до последнего, –– начинаем по русской традиции с младшего, –– чуть не ляпнул про суворовскую традицию, слава Суворова еще впереди. Искоса глянул на Ерофея, на самом деле есть ли такая традиция в русской армии сейчас или нет, не ведомо. Капитан сама невозмутимость, чисто выбрит, одет как франт, потрепанный мундирчик заменил на новенький почти с иголочки. Как и когда Анна Петровна сумела его приодеть? Загадка.

–– Степан Гордеевич, твое слово, –– Степан самый младший, ему и начинать.

Степан весь стал пунцовым, запылали даже кисти, встал, откашлялся и стараясь басить, заговорил:

–– Я, ваша светлость, в военных делах мало смыслю и там, на Енисее не был. Проку от моего мнения мало. Что вы, –– Степан запнулся, но быстро поправился, –– мы решим, так и будет, я только могу сказать про наши запасы.

–– Лонгин, твоя очередь.

–– По льду, думаю, сейчас уже не пройдут. Ус местами уже вскрылся и кое-где даже лед сошел. Знаю только одно, медлить нельзя, судя по всему в половодье Енисей остров заливает, –– я кивнул соглашаясь. Степан верно подметил зачем он здесь, Лонгин был по другой причине, он у нас стал главным контактером с тувинцами.

–– Степан, сколько мы железных полос произвели? Я немного сегодня отвлекся, –– Петр Сергеевич и Яков тихонько перешептывались и что-то чертили на листе бумаги. Они только что прекратили шептаться.

–– Двадцать восемь, пять метров на ноль два и на ноль два, –– длина пять метров, ширина и толщина по двадцать сантиметров, отметил я про себя.

–– Вот что мы с Яковом Ивановичем предлагаем. Какое минимальное расстояние от берега до острова?

–– Метров тридцать, точно не промеряли, –– ответил Ерофей.

–– Я шагами мерил, не больше шестнадцати саженей, –– уверенно сказал Лонгин, когда он интересно успел?

–– Шестнадцать саженей это тридцать четыре метра с хвостиком. Берем восемь полос, стягиваем болтами, ставим на ребро для прочности и закрепляем на берегах на высоте два метра, это сажень если кому не понятно, –– пока Петр Сергеевич объяснял, Яков положил один чертеж передо мной, другой пустил по кругу. –– Делаем деревянный квадратный короб, четыре на четыре, высотой полтора метра. Ставим на четыре или пять широких полоза, крепим к металлической полосе на высоте полтора метра и веревками тягаем туда-сюда, –– Петр Сергеевич цепко и внимательно оглядел каждого, понятно ли. –– Что бы не терять время кузнецы и токаря уже работают. К полуночи думаю полосы будут готовы, нужен короб, по хорошему два и скорее в Усть-Ус. Досок вот только на заводе сейчас нет, всё использовали.

–– Степан, у нас здесь доски есть? –– Степан кивнул, да. –– Тебе идея понятна?

–– Да, ваша светлость.

–– Дуй к Кондрату, распорядись, на завод с факелами доски и мужики. Утром должны выступить.

–– Григорий Иванович, вы решайте военные вопросы, Яков Иванович с вами, ––господин инженер решил внести свои коррективы. –– Я со Степаном к Кондрату, пока они все организуют, я на завод, что бы там успели.

–– Хорошо, Петр Сергеевич, так даже лучше. А дорога как не развезло?