Светлейший князь 3

Мы с Панкратом и Леоновым к острову на Енисее подъехали чуть пораньше обоза. Поднявшись на мост, я в подзорную трубу хорошо разглядел и верховых, и сидящих в санях, и едущий посредине каравана добротный возок. Стоящий рядом Панкрат внимательно разглядывал в первую очередь казаков конвоя.

— Действительно донцы, ваша светлость. И видать недавно с Тихого Дона. Ведет их скорее всего урядник.

— Бери двух гвардейцев и встречай, — я подозвал Леонова, стоящего немного поодаль. — Афанасий Петрович, покажи где твои метки.

Леонов заранее промерил расстояние от моста и определил нужные ориентиры.

— Ориентиры все на нашем берегу, —показав на огромный кедр, он сказал, — это первый и главный ориентир. До него ровно триста саженей. Затем мы выложили из камней ориентир пятьсот саженей, — Леонов показал на высокую каменную пирамиду. — А вон те три кедра, это почти верста.

Пока мы говорили обоз, не доезжая до нас километра полтора, остановился и трое казаков направились к нам.

— С Богом, лейтенант. Встречай их, самое дальнее, напротив пирамиды.

Панкрат с гвардейцами поскакали навстречу казакам. Лед на Енисее был почти чистый и хорошо подкованные лошади чувствовали себя на нем уверенно. Леоновские гвардейцы и мой личный конвой на всякий случай изготовились к бою.

Ориентира пятьсот саженей наши парламентеры достигли раньше казаков. Они спешились и стали ждать гостей. Те остановились метрах в десяти, спешился только один и пошел навстречу Панкрату. В подзорную трубу я хорошо видел, как он идет широко улыбаясь. Вот и наш лейтенант пошел ему навстречу. Встретившись, они сорвали шапки, обнялись и приложились щеками. У меня сразу отлегло, эти люди нам не враги.

Через несколько минут шестеро всадников направились к нам. Обоз тоже возобновил движение. Из возка вышел пехотный офицер и пошел рядом.

Мы с Леоновым ожидали гостей на берегу, у кромки льда. Не доезжая десяти метров, гвардейцы и казаки спешились и старший из них вместе с Панкратом пошел мне на встречу. Не доходя как положено четырех шагов, казак остановился, а лейтенант Рыжов сделал еще шаг, приложил правую руку к краю шапки и вытянувшись в струну, четко доложил:

— Докладываю, ваша светлость. Идет обоз из желающих к нам переселиться. Сто двенадцать человек, половина староверцы. С обозом идет чиновник от окружного начальника капитана Аксенова, — однако, неплохой карьерный рост у господина Аксенова, из двенадцатого класса в девятый, еще один чин и высокоблагородие. — Везет императорские указы. Обоз сопровождает караул донских казаков. Окружному начальнику из Тобольска прислали сотню казаков и роту солдат. Командир караула урядник Петров.

Панкрат опустил руку и сделал шаг в сторону, слегка обернувшись к стоящему сзади казаку. Тот шапку с головы рвать не стал, а как наш лейтенант вытянулся в струну, неловко бросил правую руку к шапке и радостно произнес:

— Здравия желаю, ваша светлость. Урядник Петров.

— Ваша светлость, это мой донской станичник, Василий Петров, — отрекомендовал урядника Панкрат. — Вместе с ним с Дона пришли. Я когда ушел, он остался в остроге, — Панкрат понизил голос и почти шепотом закончил. — Я про него, Григорий Иванович, говорил, что человек верный.

Я засмеялся:

— Время покажет лейтенант, — и сделал шаг навстречу уряднику. — Здравствуй, урядник. Кто от господина окружного начальника?

— Их благородие, подпоручик Чернов.

— Скачи к господину подпоручику, пусть поторопиться, вечереет уже. Надо засветло успеть дойти, судя по всему снегопад надвигается.

Леонов успел поставить за осень в Усть-Усе десяток домов-пятистенков. Таких удобств как в Усинске, в них пока не предусматривалось, но по сравнению с юртами это был огромный прогресс. Во всех домах было печное отопление по белому. В одном из таких домов поселилась семья Леонова.

Но первый построенный дом был выделен для общественных нужд и через три часа именно в нем мы принимали подпоручика Чернова. Мы, это я и лейтенанты, Афанасий Леонов и Панкрат Рыжов.

Принимали это слишком громко и пафосно, на самом деле мы просто в тепле и уюте ужинали. Императорские указы чиновник канцелярии окружного начальника вручил мне просто и буднично, когда мы встретились на берегу Енисея.

Императрица подписала указы именно в таких формулировках, как договаривались граф Малевич и господин Аксенов.

Глава 16

Я теперь официально Светлейший князь Российской империи Григорий Иванович Крылов. Всё, абсолютно всё, прощены и получили личную свободу. И даже более того, Усинская долина в обозначенных мною границах признается моим личным владением, княжеством Усинским, моя фамилия звучит как Крылов-Усинский. Законы княжества определяю только я. Подданным княжества может стать любой российский подданный за кого будет уплачено: фунт золота за пять человек независимо от пола и возраста и сословного состояния. Мне дано право выдавать паспорта княжества, которые действительны на всей территории империи, при выезде за пределы России можно будет получать имперский паспорт.

Канцелярия окружного начальника должна быстро и беспрепятственно выдавать разращения на переезд в Усинское княжество любому, кто обратиться за оным, кроме преступников, находящихся в розыске. Я имею право принимать в свое подданство любого, имеющего такое разрешение. Раскольники, власть российская употребила именно этот термин, будет пропускаться к нам только при подписании в Минусинске согласия единение с официальной церковью при сохранении своих обрядов, книг и традиций. Их в указе назвали «согласниками». Слово это мне понравилось и я, как говориться, взял его на карандаш.

За все императорские благодеяния мы должны в казну за десять лет уплатить сто пудов серебра, ежегодно платить по пуду золота и платить золотом за переселившихся к нам. Оказавшихся у нас раскольников, не подписавших согласия и лиц, находящихся в розыске, мы должны выдавать российским властям. На этот счет никаких договоренностей не было, но я решил просто не обращать внимание на этот пункт, видно будет.

Подпоручик Чернов был двадцатилетним офицером, командированным из Петербурга в Минусинск. Еще месяц назад он был точной копией князя Куракина, описанного Львом Толстым, да и чисто внешне был похож на его лучшее киношное воплощение. Подпоручик правда не был князем, но вот особого рвения к службе у него то же не было. Но больше всего меня позабавило то, что звали его Анатолием.

По пьяной лавочке молодой повеса за карточным столом поругался с одним из игроков и неожиданно для себя был приписан к Сенату и через день командирован вместе с еще двумя офицерами в Тобольск для доставки императорских указов.

То, что этот офицерик пустое место, я понял сразу, но совершенно не хотелось его обижать, да и не мешало убедиться в справедливости своего умозаключения. Панкрат обозвал подпоручика чиновником окружной канцелярии, но таковым он не являлся. Просто за скверный характер и постоянное нытье старшие товарищи его наказали и доставка указов государыни из Тобольска в Минусинск, а затем и в Усть-Ус была поручена именно ему.