Светлой по Тёмному

– Им жить осталось от силы три дня. Я сегодня весь резерв растрынькала, пока землю просматривала.

– Зачем?

Свет мигнул, на короткое мгновение вспыхнул ярче и вновь загорелся ровно. Осветительные кристаллы были старые и работали из последних сил. Чудо вообще, что работали.

– Сначала я думала, что это, все же, проклятие и искала место выброса энергии, но не нашла. Потом подошла с другой стороны и искала уже какой-нибудь инородный предмет со стабильным магическим фоном, который мог бы так пагубно влиять на растения. И тоже ничего. Я не знаю, что еще предположить, но времени почти не осталось. У меня нет идей. И видеть это мертвое поле нет никаких сил.

Ристан молчал, и радостно приглашать меня на прогулку по лесу не спешил. Но я же не гордая, я могу и сама пригласиться:

– Ну что, возьмешь меня с собой?

– Ты ведь так просто не отстанешь? – тоскливо спросил Ристан, подняв глаза к потолку.

– Неа.

После недолгой борьбы с собой, он согласился:

– Хорошо, если сможешь уговорить охотника, пойдешь, но делать будешь все, что я скажу.

Это была безоговорочная победа. Ристан сдался, я тихо ликовала, а по небу, неприметная в сгустившихся сумерках, подкрадывалась непогода.

***

Поход в лес отменялся. Утро встретило нас дождём. Настоящим. Холодным и сильным.

Заставляющий встряхнуться все вокруг, щедро питая и освежая землю, он пролился из низких, тяжелых туч, пришедших с запада.

Сидя у окна, я смотрела, как тугие струи вбивают в землю траву, с силой барабанят по листьям, пытаясь сорвать их с ветвей, и не могла усидеть на месте.

Хотелось туда. Под дождь, к ожившей земле.

Ристан, увлечённо читавший какую-то книгу, на мои метания особого внимания не обращал.

Ровно до момента когда я, смирившись со своими желаниями, не бросилась к выходу.

– Эри! – книга захлопнулась раньше, чем дверь, но перехватить меня Ристан катастрофически не успевал.

Выскочив под дождь, я замерла на мгновение, наслаждаясь неожиданным и пьянящим чувством свободы.

Сердце, и без того бившееся как безумное, сбилось с ритма и заколотилась с удвоенной силой, в сумасшедшей попытке пробить ребра и вырваться на свободу.

Радостный визг огласил окрестности, а я поскакала по раскисшей земле, шлепая босыми ногами по холодным лужам. Узкая тропинка, ведущая от невысокого крыльца, в четыре ступени, до покосившейся калитки стала почти непроходимой, но меня это остановить уже не могло.

Подол простого, домотканого платья, мгновенно оказался украшен брызгами. Ткань, некогда имевшая цвет топленого молока, пропиталась водой и потемнела, плотно облегая тело и путаясь в ногах.

Перепрыгнув лужу, я оскользнулась, чудом устояла на ногах и, задрав подол до колен, открыла калитку, приплясывая от нетерпения. Внутри меня разгоралось маленькое солнце, и это было так нервно и радостно, так удивительно, что устоять на месте я не могла.

Трава, разросшаяся вдоль забора, тянулась ко мне, впитывая магию, которой я щедро делилась.

Холодные ручейки струились по лицу, затекали за ворот, щекотно скользя по груди и спине. Я бежала вперёд, перепрыгивала лужи, и азартно визжала, наслаждаясь дождём, жизнью, дрожащим внутри, щекотным ощущением счастья. Все вокруг казалось таким ярким, таким замечательным и волшебным, насыщенным, напитавшимся красками и просто удивительным.

К тому моменту, как я добежала до поля, была уже вся насквозь мокрая и неприлично счастливая.

Задыхаясь, остановилась на его краю и осознала ошибочность своих действий.

Волшебство постепенно таяло.

Здесь растения не радовались дождю, земля с трудом впитывала воду и не одна травинка не потянулась ко мне. Не знаю, на что именно я рассчитывала, спеша сюда, наверное, на чудо, но ожидания мои не оправдались.

– Эрида! – тёмный, который, оказывается, бросился следом, налетел сзади, как куклу встряхнул меня, резко крутанул, поворачивая к себе лицом, и больно вцепился в плечи холодными пальцами, – ты что вытворяешь?!

– Дождик идёт, – громко известила его, стараясь перекричать набирающий силу ливень.

– Это не оправдание, – категорично заявил он, цинично игнорируя мою мокрую радость. А я очень не любила, когда игнорировали мою радость.

– Ничего ты не понимаешь. Одно слово – тёмный.

– Зато ты светлая, – огрызнулся он, смаргивая с ресниц холодные капли, – на всю голову светлая.

– Чем и горжусь!

– Домой. Живо! – Ристан был такой же мокрый как и я, и тоже босой, что настроение ему не улучшало.

Он смотрел на меня и не мог понять, зачем я бросилась под дождь, когда можно было переждать непогоду в сухом и теплом доме. А я, заглядывая ему в глаза, не могла взять в толк, как можно сидеть дома с книгой, когда за окном идет дождь, а природа сама приглашает присоединиться к своему празднику.

Как он только мог не понимать таких простых вещей?

Вывернувшись из его рук, крутанулась на пятках, хлестнув отяжелевшей от воды косой по животу темного, и побежала между вялых колосьев в совершенно противоположную от дома сторону.

Ристан невнятно выругался и бросился за мной. Началось самое интересное.

Он был быстрее, выносливее и с координацией у него все было в порядке, в обычное время. Но шёл дождь, и там, где я бежала, перескакивая через особенно скользкие участки, темный скользил и оступался.

Сколько мы носились по полю, я не знала. Дождь пошёл на убыль, на небе показался край тёмных, тяжёлых туч, за которым виднелось ясное синее небо.

Я задыхалась, страдала от острого покалывания в боку и бежала уже просто из чистого упрямства.

Ристан, мокрый и грязный, умудрившийся упасть раз десять, спешил следом громко, прочувствованно ругаясь и грозя расправой.

Фантазия у него была богатая, что только подстегивало бежать быстрее.

Догонялки кончились неожиданно.

Мы далеко отбежали от края поля, когда что-то оказалось у меня под ногой. Пятку пронзила острая боль, я оступилась и впервые за всю эту безумную гонку, упала.

Подняться уже не смогла.

Темный, бежавший следом, очень неудачно поскользнулся и свалился на меня сверху. Я не успела даже на четвереньки встать, когда меня вновь уронили в грязь, хорошенько впечатав в неё тяжеленным темномагическим телом.

На мгновение показалось, что мне конец, но Ристан быстро скатился на землю, недораскатав меня по земле. Сквозь затихающий шум дождя я отчётливо слышала с каким негодованием шуршали сминаемые стебли едва живых посевов.