Светлые тени

– Не совпадение, - говорит Дориан, качая головой. Он выдергивает прядь сваленных каштановых волос из головы молодого человека и подносит к носу.
– Хммм. И не совсем человек.

Дориан передает прядь Александру, который не только нюхает, но и пробует на вкус. Гадость.

– Этого не может быть, - бормочет он, с горящей яростью в глазах.

Дориан мрачно кивает.

– Но это так.

Александр смотрит на своего старого друга и видит в нем человека, которого знал и с кем сражался на протяжении века. Он был ближе ему, чем брат.

– Думаешь?..

– Возможно. Когда имеешь дело с Темными, все возможно.

Я закатываю глаза и театрально прокашливаюсь.

– Может кто-нибудь посветит меня в большой секрет?
– спрашиваю я, устав от попыток разгадать их несвязный разговор.

Глаза Дориана находят меня.

– Габриэлла, те фотографии, которые ты мне показывала в тату-магазине... все еще у тебя?

Я морщусь.

– Да. Но они хранились в телефоне, который разбился на стоянке Кашемира.
– Я осторожно делаю шаг вперед и наклоняюсь над телом парня.
– Думаешь, он может быть одним из тех парней с фоток?

– Возможно, - пожимает плечами Дориан.
– Но мы, несомненно, должны взглянуть на них.

Нико встает и идет к тележке, на которой стоят около дюжины блюд.

– Кто-нибудь проголодался?

– Не я, - качая головой, отвечаю я. На самом деле я ощущаю какую-то тошноту с тех пор... ну как появился человеческий мальчишка.

Нико открывает блюдо со свежими фруктами и срывает виноград. Он крутит его между пальцами перед тем, как поднести к губам.

– Стой, - кричит Дориан, несясь к тележке, и выбивает из пальцев брата виноград.

– Эй! Возьми себе свой...

– Заткнись и подумай минуту, - приказал Дориан, раскрывая каждое из блюд.
– Танатос - Темный дом Смерти, но самое главное, тихой, почти нежной смерти. Раскинь мозгами, Николай. Человеческий парнишка, отмеченный Танатосом, просто случайно прикатывает тележку с едой в этот номер.

Николай подносит другой виноград к носу, затем трясёт головой.

– Ничем не пахнет.

– Конечно же, ничем.
– Дориан разворачивает нож для масла из льняной салфетки и разрезает виноград пополам. Затем выдергивает прядь волос с головы брата, заставив его вскрикнуть.

– Что такое с тобой и волосами сегодня? Ревнуешь?
– насмехается Нико, проводя рукой по тщательно уложенной по моде прическе. Дориан игнорирует его и подносит шелковистую, черную прядь к разрезанному винограду. Как только волосы касаются фрукта, они начинают шипеть и трещать, после чего загораются фиолетовым пламенем.

– Яд, - вспылил Нико. Ярость застилает его глаза, когда он подходит к мальчишке и поднимает его за воротник.
– Этот ублюдок пытался отравить нас?

Дориан кивает.

– Танатос известен вечным сном. Их магия может проявляться в виде яда, Фиолетовая смерть. Но только они могут изготовить его. Кто-то из Танатоса отравил еду.

– Но дать ему свою магию?
– вставляет Александр, отвращение и недоверие слетели с его языка.
– Позволить этому... этому человеку впитать их силу? Он бесполезен. Он даже не знал, что с этим делать.

– Но этого достаточно, чтобы придать ему смелости. Достаточно, чтобы поверить в осуществление своего плана и прожить достаточно долго, чтобы доложить тому, кто послал его. Глупый, глупый мальчик.
– Дориан идет, чтобы встать рядом со своим другом и смотрит сверху вниз на скомканное тело мальчишки.

– Габриэлла, детка, иди понежься в приятной ванне. Я знаю, что ты, должно быть, вымотана и готова вылезти из этой одежды.

– Что?
– я делаю шаг вперед, рука уже на бедре.
– Почему? Что вы собираетесь делать?

– Габриэлла, делай, как он говорит, - приказывает Александр, не потрудившись повернуться и посмотреть на меня. Какого хрена?

Нико подходит и кладет руку мне на поясницу, когда я сжимаю зубы так сильно, что у меня начинает болеть челюсть. Чувство умиротворения ползет по моей спине, вытягивая из меня боевой дух.

– Пошли, детка. Ты не захочешь на это смотреть.

Я позволяю Нико проводить меня в спальню, где он закрывает дверь за мной. Когда я остаюсь одна в огромной комнате, драпированной в черный и золотистый цвет, леденящая паника начинает просачивается, и я понимаю, на что именно они не хотят, чтобы я смотрела: они собираются его убить.

Я должна что-нибудь сделать. Я ведь должна попытаться спасти жизнь парня? Этого вероломного, пропитанного наркотиками панка, явившегося сюда, чтобы отравить меня и людей, которых я люблю.

Этого идиота, который думал, что он везунчик с примесью Темной магии внутри. Я должна быть более настойчива в спасении человеческой жизни, потому что я совсем недавно была таким человеком. Верно?

Я избавляюсь от сожалений и сомнений, пытаясь выкинуть их из головы, и заставляю себя пойти в ванную комнату. Тем не менее, меня все еще колотит от того, как Дориан и Алекс приказали мне уйти из комнаты.

Знаю, что это для моего же благополучия и они хотят уберечь меня, но, черт возьми, я видала худшее. Я испытала худшее.

Я и есть худшее.

В поисках любого способа бросить вызов Властному Дориану, я решаю принять душ вместо ванны. Вот я ему покажу. Я закатываю глаза на свое ребячество.

Я включаю горячую воду, и теплый пар заполняет комнату, пока я снимаю испачканную рубашку. Она до сих пор пахнет Дорианом, и я улыбаюсь, напоследок опьяненная его запахом, бросаю рубашку на пол.

Растрепанные волосы, опухшие губы и полностью голая, я стою перед зеркалом в ванной комнате и оцениваю девушку - нет, женщину, смотрящую на меня.

Я хочу быть сильной. Хочу быть такой крутой, какой меня все хотят видеть.

Но, по правде говоря, я в ужасе. Не знаю, что, черт возьми, я делаю и в этот момент, словно осознав реальность, я чувствую, что у меня из-под ног выбили почву.

Темные пытались убить меня. Светлые пытались убить меня. Теперь люди? Возьмите талончик, придурки. Здесь уже очередь.

Насупившись, я всматриваюсь в девушку с разными глазами, пока не запотевает зеркало.

И пока воздух не становится слишком горячим и тяжелым, от чего становится трудно дышать, я стою, задаваясь вопросом, правильный ли я сделала выбор.

Надеюсь, я не разрушу то будущее, которое может быть у нас с Дорианом, взойдя как Светлая, так и Темная.

Я не вижу, когда он входит в комнату, тихо закрыв за собой дверь. Но чувствую его. Всегда. Чувствуя его в самых потаенных местах, он овладевает моим телом, словно заклинатель змей.