Светлый мир

— И как будут звать настоящего светлого мужчину? — с холодной насмешкой спросил он. — Не поздновато ли браться за воспитание?

Ашту хотел поговорить мирно, решить проблему без лишних эмоций. Но то, что он видел перед собой напоминало добрую и веселую Касю, как окружающий песок напоминал снег Ледяного предела. Говорить с такой женщиной Ашту было неприятно. Он давно запретил себе даже мысли о том, чтобы поднять руку на женщину. Но сейчас едва удерживался чтобы не убить ее вовсе.

— Не твое дело, Ашот!

— Ашту, мое настоящее имя, Ашту.

— О как, смотри-ка, да я даже имени твоего не знала, — зло хохотнула женщина, поднимаясь. — Ребенок останется со мной, а вы поплатитесь! Я найду способ отомстить!

— Попробуй, и да, ребенка зовут Дар, — ухмыльнувшись поднялся и Ашту.

— Что? — нахмурив брови, переспросила женщина.

— Дар, его имя. Береника только что нарекла его.

— Ах ты тварь!

Судя по лицу Каси она готова была броситься на Ашту, но сдержалась. Несколько раз сжала и разжала кулаки и, сплюнув, резким шагом удалилась к фургону.

Ашту постоял еще немного, глядя на оставшиеся в песке следы и с тоской размышляя: «вот к чему приводит жадность. Что стоило тогда оставить эту девицу Белке». Помотав головой, он медленно двинулся к остальным кибиткам. Нужно было поговорить с Анваром.

***

Табор, как всегда, пел и танцевал. На песке раскинулись цветастые ковры и маленькие складные стульчики, на которых сидели кочевники постарше. В центре переливались от желтого до самой тьмы угли, оставшиеся от небольшого огня, разведенного, чтобы приготовить еды. Вокруг него под звонкие ритмы гитары плясали обитатели табора помоложе.

В стороне ночь оставалась тихой и до неприличного светлой. Анвар лежал на песке, заложив руки под голову и закинув одну ногу поверх другой, и изучал подмигивающие ему огни.

— А ведь все они порождения Света, — тихо хмыкнув, опустился рядом Ашту.

Извиняться, как и говорил Анвар, не стал.

— Угу, разбросанные во Тьме. Что хотел? — лениво спросил Анвар, провожая взглядом росчерк света от падающей искры.

— Забыл сказать, — со вздохом признался Ашту, отворачиваясь от звезд и переводя взгляд на Анвара. — Я когда во Тьме блуждал… Анвар, я, — Ашту запнулся, и потупившись произнес на одном дыхании. — Там нет Темного!

Ашту не хотел признаваться, до сих пор. Но то, что нужно было сказать Анвару, вынуждало открыть перед ним хоть немного правды. Да и, пора было подготавливать почву к признанию.

— Что значит, нет? — Анвар резко сел, повернув голову к Ашту. Несущий хаос выглядел непривычно потерянным.

— Нет, значит нет, — развел руками Ашту. — Мне удалось найти лишь твоего сына.

— Что? — резко осипшим голосом переспросил, подавшись вперед, Анвар.

— Успокойся, — понимая, что Анвар понял не то, что он сказал, велел Ашту. — Я хочу сказать, что они живы. Просто… он видел меня там. Посмотрел прямо и, указав рукой, обратился к Сауле. Ее я не видел, но Кахир сказал — мама смотри там Ашту. Я так удивился, что Тьма поглотила и больше я их найти не смог.

Анвар тоскливо выругался.

— Беренике рассказывал?

— Да, сказала, что в этом она нам не советчик, — мрачно хмыкнул Ашту. Со старухой он и правда обсуждал свои похождения, но ей сказал еще меньше чем Анвару. Надеялся, что кочевница знает хоть какие новости. Но нет, табор блуждал по Айване слишком долго.

Ненадолго мужчины замолчали, погрузившись в свои мысли.

— Нужно ехать, и так время потратили, — бездумно швырнув горсть песка, проговорил Анвар.

— Утром можем выезжать, — все еще задумчиво протянул Ашту.

— Что-то не так?

Анвар слишком хорошо знал своего друга, чтобы игнорировать такое его состояние.

— Мы можем взять его с собой?

— Ашту, — простонал Анвар, сразу разобрав, кого его. — Куда? Мы сами не знаем, что нас ждет на этой земле, а ты хочешь тянуть с собой ребенка?

— Не хочу, — спокойно возразил Ашту, перекинув одну из лежащих на плечах косичек на спину. — Но еще больше я не хочу оставлять его с этой женщиной, что зовется его матерью.

Анвар досадливо прикусил губу.

— Береника присмотрит.

— Береника всего лишь старая женщина. Она не вездесуща.

— Как и ты, Ашту. Ты не можешь разорваться и тянуть его с собой тоже.

Ашту кивнул, но по его лицу Анвар понял, что мыслям Всадника еще далеко до согласия с доводами разума.

— Пойдем, послушаем, что там старуха завела, — прервал неприятное молчание Анвар, поднимаясь.

В таборе смолкли гитары и смех. Кочевники, словно привлеченные светом мотыльки, слетелись к центру табора, где покачивалась в кресле Береника. Старуха говорила тихо, задумчиво глядя блестящими глазами в огонь. Застывшая в руке трубка давно перестала дымить и сейчас играла роль некой мистической указки: когда Береника поднимала руку с ней, чертила в воздухе замки, монстров и дальнюю дорогу остальные с открытыми ртами следили за перемещением, представляя все это.

В тишине ночной пустыни, под взглядом незнакомых Анвару созвездий, Береника словами показывала сказку. И притихший Всадник с удивлением поймал себя на мысли, что с затаенным дыханием следит за путешествием чужой ему девушки, что видит неизвестные дальние страны с их чудным народом, ездовыми птицами и непонятной речью. Анвар усмехнулся, отгоняя охватившее его оцепенение и с легким интересом огляделся. Кочевники, как и он до этого, сидели с круглыми глазами и разинутыми ртами, внимая тихому старческому голосу. Огонь давно угас, но под настолько яркой луной все равно была видна каждая деталь в застывшем таборе. Наоборот, отсутствие чуждого света помогало погрузиться в атмосферу рассказа. Анвар невольно усмехнулся, заметив под сухонькой рукой Береники прислонившегося к качалке Ашту. Глядя бездумным взглядом в песок, Несущий хаос подставил женщине голову и та, не задумываясь, ласково перебирала свободно лежащие косички. Осторожно гладила взрослого мужчину, словно потерявшегося ребенка по голове, и рассказывала.

Сам Анвар потерял ту таинственную связь с историей, что возникла с первыми звуками голоса старой кочевницы и, больше не прислушиваясь к словам, погрузился в свои мысли, с тоской и болью вспоминая оставшуюся дома семью.

***

Сауле тихонько сидела в темном углу дома. Кахир, пугавший днем своей отрешенностью, сейчас, свернувшись калачиком, спокойно сопел у нее на руках. Места в удобном углу хватило только ей, оттого остальные расположились у длинной противоположной стены, вслушиваясь в завораживающий голос старого Митрофана.

Сказка было странной, доброй, но пугающей, с двигающимся к счастливому концу повествованием, но насылающая неизвестную, тоскливую грусть.

В доходном доме госпожи Плеберс, доброй полной женщины с цепкой, деловой хваткой, сейчас было не продохнуть. Бегущие от ужасов войны и очнувшихся, обиженных богов люди были рады любому пристанищу. И добротный, двухэтажный дом как нельзя лучше подходил их желаниям. Удобных кроватей и даже деревянных лавок хватало далеко не всем, пол был устелен одеялами и лежащими на них людьми. Остальные, оставшиеся без места, дремали у стен или слушали сказки старика, такого же беженца, как и они сами.