Светлый мир

— Что? — от такого заявления Сауле уронила удерживаемую в руках сумку на землю и села, не в силах удержаться на ногах.

Как бы хотелось ей не верить в то, что Кахир видит тьму. Как бы она не отговаривала себя от того, что сын меняется, но такое заявление проигнорировать было выше сил. Если Ашту оказался во тьме, то, что же с Анваром.? Ведь это значит, что они попали в передрягу. В смертельную передрягу.

— А папа? Как же Анвар? — прижав руки к груди, едва слышно зашептала Сауле, не замечая как ползут по щекам горячие слезы.

— Успокойся, — опустив свою ношу возле лошади, Свят подошел и присел рядом.

— Нету, — улыбнулся Кахир, отворачиваясь и вновь глядя в пустоту двора.

Курица, подумав, что такое внимание предназначено ей, протянула удивленное — коо — и смущенно утопала за угол сарая.

— Свят? — с ужасом взглянула на брата Сауле.

— Успокойся, говорю, тьма принимает и раненых. Такое ведь ваше учение. Анвара там нет и хорошо.

— А если… если он там появится?

— Вот если появится тогда и реветь будешь, — грозно велел Свят, вспомнив как поучал сестру батюшка. — А сейчас времени нет сопли размазывать!

Сауле хлюпнула носом, поднимаясь. И вправду, чего она разнервничалась. Ведь и весной Анвара Темный вызывал оттого, что Ашту во тьме оказался и ничего, вернулся. Но тоска и что-то еще, грызущее, пугающее не отпускало, занимая мысли.

На берегу реки собралась ощутимая толпа, разбавленная козами, овцами и лошадьми, а также парой клетушек с птицей и одной телегой — едва удалось доказать ее хозяину, что она не пройдет по переправе. Да и то, послушался тот, лишь когда гнолы, натравленные Святом, показали в оскале острые клыки. Отошел в сторонку, и притаился, видно понадеявшись, что о нем забудут и можно будет все же попытаться свое добро перевезти.

Поставить нормальный мост не удалось. Мужчины боялись надолго задерживаться в воде, да и работать приходилось только половине, остальные в это время напряженно вглядывались в реку, выискивая признаки появления монстра. Так что, переправа получилась хлипкой. Едва связанные по четыре штуки бревна опирались на положенные поперек реки. Первое время мужчины еще пытались стесать верх до ровного, удобного для передвижения, но быстро поняли, что так провозятся слишком долго и оставили все как есть. Ко всему прочему, собранная мостиком вода перелилась через верх, сделав ошкуренные стволы скользкими, но времени исправлять недочеты уже не было.

— Ну что ж, — выдохнул Свят, недоверчиво оглядывая получившийся мост, — пусть ваш Тьма поможет, — и первый шагнул вперед.

Лошадей вели женщины, Кахира нес на спине Фаат. Остальные мужчины должны были, вооружившись, растянуться между ними и быть готовыми в любой момент дать отпор неизвестной твари. То, что она позволила спокойно закончить работы вселяло в сердца беспокойство. Что если проголодавшаяся тварь уже запомнила, когда трогать людей не стоит, а когда уже можно. На берегу строй держался, но стоило Святу пройти до середины уже совсем неширокой речки, собравшаяся толпа местных лавиной пошла следом, забыв предосторожности и наставления.

— Куда?! Стоять! — взревел Свят, растопырившись на мокрых бревнах. Но его не услышали.

Под торопливыми шагами людей и животных бревна поползли, прокручиваясь и скидывая с себя одного за другим. Паника захлестнула толпу. Крики смешались с блеяньем и кудахтаньем. Грозный рев Свята и гнолов не мог пробить этой вакханалии. И тогда появился оно, он… вихрь, выросший посреди реки. Он вытянулся над водой на два человеческих роста, качнулся туда-обратно, выбирая жертву и кинулся вниз, поглотив визжащую женщину, сидящую в воде.

Свят пытался пробиться сквозь толпу ближе к центру, ближе к только что ступившим на бревна Багрду и Масу.

Следующим исчез раскачивающий клеткой с курами хозяин телеги. Только ведомая в поводу лошадь испуганно попятилась от взбурлившей воды.

Вихрь вновь поднялся вверх. Он обзавелся чем-то вроде женского лица, страшного, с раззявленной в крике пастью, с развивающимися пенными волосами. Теперь он не спешил. Медленно изогнулся, словно переборчивая хозяйка над лотком с хлебом, и только тогда выхватил из толпы дородного мужика, застрявшего ногой между бревнами. Громкий вопль оборвался, вода окрасилась алым, так и не освободившаяся нога осталась торчать пугающей вешкой.

Багрда окатило волной. Демон не удержал равновесия, рухнув в мутную воду плашмя.

Мас бросился к Багрду на помощь и оказался следующим. Тварь словно слизнула его, не замечая остроты меча.

Фаат, забыв приказ, всучил Кахира застывшей Шиес и бросился вперед, не обращая внимания на испуганные, громкие просьбы мальчика вернуться. Сауле вскрикнула, попыталась перехватить его за огромную мохнатую лапу, но гнол даже не заметил помехи. Взлетев на бревна, Фаат взмахнул мечом, словно это могло навредить воде. К его счастью, вихрь уже выбрал себе другую жертву и, будто ленивый великан, отмахнулся от досадной помехи безвольным телом.

Реку Фаат перешел быстрее всех. Рухнул сломанной куклой и застыл без движения.

Над рекой пролетел горестный крик Кахира. Мальчик забился в руках сцепившей зубы Шиес, а после резко замолк, обмяк. Шиес испуганно потрясла его, заглядывая в лицо, но маленькое тело колыхалось безвольно. Что делать нкаран не знала, обреченное бессилие сжало грудь, слезы сами собой появились на глазах. Зло мотнув головой, она с ненавистью уставилась на хищный вихрь. Дождалась, пока тот схватит очередную жертву и бегом бросилась на другой берег.

Свят с ужасом видел, как бежит к вихрю Сауле. Что задумала глупая девчонка он не знал и знать не хотел. Он хотел задержать ее, развернуть, отправить в безопасность. Остановился он только когда до сестры осталось меньше двух шагов, внезапно разобрав, что девчонка не просто стоит, растопырив руки, а взывает к реке.

— Веча, мать и кормилица, добрая и нежная, не гневись на детей своих. Одари нас ласкою своей, накорми, напои нас, неразумных. Скрой от гнева Света и Тьмы. Обласкай водами своими.

Свят с ужасом глядел как вновь вытягивается вихрь. Как склоняется он к маленькой девушке. Как застывает напротив ее чумазой мордашки пугающее лицо, обзаведшееся провалами глаз. Как смягчаются черты и светлеет вода.

— Веча, Мать земель, — потрясенно прошептал он и, вторя голосу сестры, завел песнь. В отличие от Сауле, проведшей в монастыре почти всю жизнь, Свят плохо знал воззвания богам, но это помнил. Батюшка всегда предупреждал, что Вечу помнить стоит. Что забытая Мать земель принесет много бед. Вот его слова и сбылись.