Светлый мир

— Ха, — встав над распростертым телом, заявила Агот и протянула вперед зажатую миску, наполненную чем-то вкусно пахнущим. Судя по этой миске, Агот решила накормить Ашту сразу половиной приготовленного обеда, проигнорировав тоскливые взгляды двух других своих спутников.

Ашту распахнул глаза и медленно сел, подозрительно глядя на нависающую женщину.

— Я не съем столько, — процедил он сквозь зубы, еще чуть-чуть отодвигаясь от предложенного и зло поглядывая на веселящихся мужчин.

— Ха, — грозно наступала гладиаторша, потряхивая зажатой в руке миской.

— Нет! — разозлившись на не желавшую слушать женщину, зашипел Ашту, мотая головой. — Коба, скажи ей, что я не хочу! — продолжил шипеть Ашту уже на второго гладиатора.

Посмотрев на Агот с сомнением, Коба все же проговорил несколько гортанных фраз. Но вместо того, чтобы отступить, Агот возмущенно топнула ногой, быстро проговорив что-то Кобе.

— Говорыт, тэбе ест нада, жэнщин нэ лубят кост, — едва сдерживая смех, перевел тот.

— Не хочу я! — старательно контролируя голос, шипел Ашту, — да пусть она хоть весь котел в меня впихнет я таким, — обвел он рукой Кобу, — не стану. К тому же, — неожиданно весело усмехнулся Несущий, — женщины любят совсем не за то. Последнюю фразу можешь ей не переводить, — поспешно добавил он, под ехидное хмыканье Анвара.

Сосредоточенно выслушав Кобу, Агот проговорила что-то еще, постоянно бросая на Ашту быстрые взгляды.

— Говорыт, то плохие жэнщин, хорошая не будэт смотрэт на тэбэ. Хороший жэнщын отпугнет худой.

— Перевел все же? — недовольно прошипел Ашту. — Нет, я сказал, что не собираюсь набивать себе брюхо ради каких-то мифических хороших жэнщын, — передразнил Кобу Ашту и отвернулся от напряженно сопящей гладиаторши.

Та, понимая, что бунт похоже настоящий, смутилась и, присев рядом с Ашту, положила массивную голову ему на плечо и быстро что-то проговорила.

— Агот просыт простыт, говорыт, волнуэцца за тэбэ, — хмыкнув стал переводить Коба, а Агот, оторвавшись от Всадника, заглянула ему в лицо смущенным и каким-то робким взглядом. — Просыт нэ злитса.

— Вот же, шаас, — не выдержав этого взгляда, пробормотал Ашту потупившись.

— Нэ злитса? — выслушав еще пару слов от Агот, уточнил Коба.

— Да как можно на такую злиться? — покачал головой Всадник и ласково улыбнулся женщине.

Та просияла и, счастливо улыбнувшись в ответ, протянула ему осторожно оберегаемую миску, ласково проворковав:

— Ишь, Ашта, ишь.

По пустыне пронесся шквал хохота, а Ашту, пораженно покачав головой, все же взял плошку в руки.

После того как сопротивление было сломлено Ашту больше никогда не оставался с пустыми руками. Где Агот брала все эти многочисленные сухари и куски засахаренных фруктов он не знал, но очередное подношение со страдальческим вздохом брал и долго держал в руках, чтобы Агот еще чего в них не сунула.

Глава 36

Затеянная Святом предосторожность не понадобилась. Уже ночью, когда кроме двух караульных, притаившихся на стенах, и самого Свята, понуро сидевшего за столом, все давно спали, внизу появился Кахир. Ступал настолько тихо, что задумавшийся Свят встрепенулся лишь когда заметил движение на лестнице. Осторожно спустился в трапезную и, подозрительно сверля взглядом неестественно черных глаз мужчину, подошел к нему почти вплотную. Остановился, прикусив губу.

Свят невольно передернулся. Маленький мальчик в яркой синей пижаме заставлял холодеть сердце. Иногда он казался нормальным: смеялся, лез к Сауле за лаской, рассказывал пугающие вещи, но по-детски любопытно. Но с каждым днем вот этот, мрачный ребенок, появлялся все чаще. Он не проявлял никаких эмоций кроме холодного высокомерия, почти всегда молчал и большую часть времени проводил, сидя на полу и глядя в пустоту.

— Чего не спишь? — не в силах дальше терпеть напряженное молчания спросил Свят, постаравшись придать голосу звучание подобрее.

Мальчик вновь окинул его задумчивым взглядом.

«Словно приценивается», — от этих мыслей стало еще хуже. Свят уже собрался отправить мальчишку обратно к матери, ругая себя за странную робость перед ребенком, когда тот все же заговорил:

— Там светлые, — указал он рукой в стену, не сводя взгляда со Свята.

— Где там? — опешил Свят, изучая толстые бревна на которые указывал маленький пальчик.

— Снаружи!

Несносный ребенок закатил глаза, явно показывая свое отношение к «сообразительности» взрослого.

— Откуда..?

Слушать окончание вопроса Кахир не стал. Скривился недовольно и почти выплюнул:

— Из лесу идут! Много!

Свят округлил глаза. Он плохо разбирался в детях. Он и ребенка то, кроме Звонки, не припоминал, но этот конкретный явно был неправильный. А в следующее мгновение до него вдруг дошло, что именно сказал мальчишка. Вскочив так, что стул повалился, Свят выбежал во двор. Быстро взобрался вверх на устроенную им с братьями стену и уставился во тьму.

Луна уже была низко, но все еще освещала трепещущие травы серебристым светом. Даже неблизкий лес выглядел в ее сиянии сказочной рощей. И на первый взгляд в этом волшебном мирке не было никого, кроме мельтешащих звездами светляков, но Свят не сдавался. Слишком серьезным был мальчишка, чтобы воспринимать его слова как выдумку.

Братья, которым выпало караулить возможных врагов первыми, удивленно поглядывали на его скрюченную фигуру.

И старания его увенчались успехом. Для начала приковали взгляд высокие стебли песьих сережек. Колючие растения видно уцепились за кого-то, дернулись и закачались, противясь ветерку. Следом глаз уже смог разобрать и неестественные движения травы поменьше, а потом и едва заметные тени, что прятались в ней.

Свят жестами приказал братьям наблюдать и не высовываться, почти скатился вниз и рванул в дом, будить остальных.

Мальчишки уже след простыл, ни намека в зале не осталось, но Свят и рад был. Кинулся вверх, к покоям. Поднял гнолов. Хотел еще эльфу и наглую темную с их демоном ручным, но гнолы не дали. Мягко, но настойчиво увели Свята и от их покоев, и от светелки Сауле.

Пока Свят бегал по храму, эльфы проползли больше половины пустыря. Осталось всего десятка два шагов до стен.

Один из лохматых помощников Сауле, Фаат, пристроившийся рядом на верхушке частокола, молча ощерил зубы в темноту. Посидел так, чуть подрагивая вздернутой губой и носом и обернулся к Святу, махнув ему головой вниз, призывая спуститься.

Свят бросил быстрый взгляд в сторону пустыря, но за гнолом пошел.

— Позволь, — прошелестел тихий выдох, опалив горячим дыханием ухо.

Что просил гнол, Свят понял — темный хотел взять оборону на себя и мешать ему Свят не стал. Кивнул согласно, поднялся на стену и так же едва слышно, чтобы ни один ушастый не уловил, шепнул своим: