Светлый мир

— Я говорю… демон, Ашту, ты издеваешься? Вставай, поехали догонять! — с этими словами Анвар вытянул из песка оружие, недоуменно уставившись на плоскую обвисшую тушку с длинным шипастым хвостом и тремя парами тонких лап. — Это что за дрянь?

— Извини, я не успел познакомиться, — печально вздохнул Ашту. Только подрагивающие уголки губ выдавали его настоящие эмоции.

— Демон, — вновь выругавшись, Анвар попытался стянуть умерщвленное животное с ромфеи, но бронированная тварь просто так не отпускала. Когда Анвар воткнул в нее меч, попал как раз между пластин, теперь же, когда тварь издохла, пластины сошлись и намертво запечатали клинок.

Пока пытались разделать тушку, подъехали гладиаторы. Коба, взглянув, чем заняты Всадники, скривился брезгливо, пояснив:

— Шугун, надо иты, набэгут плохо будэт. Оружиэ портат.

— Мы заметили, — под ругань Анвара весело оскалился Ашту. — Слышал, укротитель монстров, двигаем!

— Иди во тьму, Ашту! Что мне делать с этой тварью? — взбешенный Анвар потряс бронированной тушкой.

— Ехат, твар с собой брат. Жарко, солнцэ пластына раздвинэт, к вэчэру мэч достат!

— Чего? — брезгливо сморщился Анвар под довольный хохот Ашту. — А по-другому нельзя?

— Нэт, пока твар свэжи оружий нэ достат, — смущенно развел руками Коба.

Агот добавила что-то емкое и захохотала. Просить перевод Анвар не стал, боялся, что его самолюбие не выдержит такого знания.

Как Коба и обещал, ромфею удалось освободить лишь к вечеру. К этому времени Анвар был готов уничтожить все живое в пустыне, а начать планировал с троих ржущих идиотов, едущих рядом.

Похожая на все окружающие пески дорога делала резкий поворот, обтекая очередную дюну. Всадники даже не задумываясь направили лошадей туда же, удивленно обернувшись на придержавших своих животных гладиаторов.

— Что-то случилось? — несколько настороженно спросил Анвар, пока резко напрягшийся Ашту обводил взглядом пустыню.

— Нэт. Дорога уходыт к оазис, — Коба махнул рукой в ту сторону куда сворачивал путь. — Мы можэм иты коротко, — рука переместилась в другую сторону. Там тоже угадывалось нечто более утоптанное чем окружающие пески. — Две ноч без вода, пят дэнь мэньшэ иты. Мы вода запаслысь, можем ехат.

— Хм, — Всадники вместе, как по команде, повернулись сперва в одну сторону затем в другую, а после переглянулись, молча соглашаясь, что даже пару выигранных дней уже хорошо.

— Веди! — велел Анвар, разворачивая коня.

Новый путь ничем не отличался от старого. Возможно, только лошади замечали чуть более рыхлый песок редко посещаемой дороги.

Но к середине дня идущие первыми дикари неожиданно остановились, напряженно всматриваясь вперед. Там в дрожащем мареве разогретого воздуха, едва разбиваемого легким ветром, приятно веющим в лицо, виднелось что-то темное и крупное.

— Что это они? — привстал в стременах Ашту, разглядывая, что так заинтересовало дикарей. — Гляди-ка, там, похоже, обоз.

Остановившись рядом с так и не пошевелившимися гладиаторами, Всадники прищурились, всматриваясь в колышущуюся даль. Обоз стал кругом, прикрыв людей и животных от солнца и летящего песка, так что никаких признаков жизни заметно не было, что неудивительно в самый зной. Перед первой телегой, шагах в десяти был воткнут меч, с полоскавшейся на ветру грязно-серой тряпкой.

— Ну что, Несущий, не желаешь разжиться деньжатами и чем-нибудь еще интересным.

— Ашту, — простонал досадливо Анвар, прекрасно разобрав веселое издевательство, но промолчать не смог. — Ты же знаешь, что у нас делают с разбойниками?

— Саа, Всадник, — весело захохотал Ашту, — забыл? Мы не в империи, здесь хозяйничает солнце и падальщики. Вон, кстати, кружат, — указал он на паривших в вышине птиц, как-то излишне хищно кружащих над расположившимся внизу обозом и запнулся, отчего-то почувствовав себя неуютно.

— Угу, только Всадником я от этого быть не перестал, — продолжил препираться Анвар, хотя и сам насторожился, пусть и не понял от чего. — Нужно подъехать, проверить, — осторожно предложил он, понимая, что вокруг стало как-то напряженно тихо, и тронул коня.

Но Коба, резко выкинув вперед руку, схватил уздечку, останавливая.

— Нэт.

Анвар молча приподнял брови в просьбе продолжать.

— Видыш знак? — Коба указал рукой на призраком реющую ткань.

— Эм-м, ну? — до Анвара не доходила связь тряпки и возможности ехать.

— Сэрый гнил, — сглотнув буркнул мрачный Коба и, выпятив вперед нижнюю челюсть, процедил, — нужно отъехат и стат. Ждат будэм.

— Чего ждать?

Новость о близости такого опасного соседа как серая гниль насторожила обоих Всадников.

На полночи люди умирали: от холода, от хищных тварей, да и от болезней, но тоже по большей части связанных с холодом или ранами. Полдень же был жесток. Каждый выход из дома здесь был опасен для жизни. Ты мог не видеть врага, но смертельная болезнь уже бежала с твоей кровью по жилам, захватывая власть над телом. Ты мог, всего лишь, попить воды, но уже был обречен. Свыкнуться с этой мыслью темным не получалось. Оттого известие о том, что вот она смерть, в сотне шагов, оказало должное действие.

— Ждать болэзн. Вэтэр. Идет суда, мы ужэ пол дня едэм к вэтру, — сдавленно объяснил Коба, вызвав своими словами несколько емких эпитетов из уст Всадников. — Обоз съехат суда, чтобы на тракт не стоят. Мы, пропустит знак у распутыя?

— Не было там знака, — дернув щекой, отрезал Анвар.

— Простыт мэна, — повинился Коба, понимая, что завел путников в ловушку.

— Не глупи, — жестко отрезал Анвар, тихо добавив, — все согласились, что сократить хорошая идея. Кто же знал, что кому-то взбредет в голову убрать опасный знак.

— Так, чего замерли? — хлестнул косичками Ашту, зло и властно взглянув на гладиаторов. — Уходим!

Коба кивнул, слегка удивленный переменами в, до того веселом и мирном, человеке и дернул поводья, поворачивая лошадь левым боком к опасному ветру.

От обреченного обоза отъехали на час, пристроившись у основания высокой дюны, хоть немного прикрывающей от солнца. Быстро разбили лагерь, подсчитали запасы воды, отправили Кобу все же поставить знак у распутья и расселись в молчании, ожидая не пойми чего. Правда сидеть без дела всем быстро надоело и по пустыне разнесся равномерный звук: правила трех путников ритмично правили клинки.