Свидание с умыслом

Я покинула Коульмен на следующий день после того, как стреляла в него. Я встретилась с Майком в аэропорту Колорадо-Спрингс и передала ему ключи от машины и от дома. Я рассказала ему о том, что произошло накануне ночью, и заранее знала, что он пожелает остаться на один день в Колорадо, чтобы поговорить с начальством. Но я не могла ждать ни одного дня. Я спешила к Челси.

Челси ухаживала за мной всю неделю, пока Майк находился в Колорадо. Он хотел разузнать побольше подробностей, относящихся к убийствам и аресту, чтобы быть уверенным в моей безопасности. Челси помогала мне восстановить силы. Трудно вообразить, с какой любовью и преданностью эта пара заботилась обо мне.

По возвращении Майка мы перебрали вещички Шеффи и купили для них специальный деревянный сундучок. Ленты, школьные фотографии, рисунки, его любимая набивная игрушка Чиппи, детское одеяло — теперь, переезжая на другое место, я могла не расставаться со всем этим.

— Джек, ты расколола одного из опаснейших преступников Америки. Пять десятков полицейских, добрый отряд агентов ФБР не могли раскусить его, а ты смогла!

— Но он изводил и преследовал меня!

— И ты не стала его очередной жертвой! Он стал твоей жертвой. Это потрясающе!

Я, однако, не чувствовала особенного душевного подъема. Я не была уверена, что восторжествовала победу над Девэлианом благодаря своим собственным способностям, скорее, я просто оказалась чуточку удачливее, чем он.

У него было прострелено легкое, но он провел девять часов на операционном столе и остался жив. У дверей его палаты дежурил охранник, кроме того, за ним велось постоянное наблюдение через телекамеру. Обслуживающий персонал состоял из одних мужчин. Он был закован по рукам и ногам. Но меня все это мало убеждало.

Через три недели после того, как я стреляла в него, я вернулась обратно. Майк сопровождал меня.

— Ты уверена, что это необходимо? — спросил он меня не менее двадцати раз.

— Да, уверена. Я должна сделать это.

Мне нужно было вернуться в Коульмен хотя бы затем, чтобы забрать свои вещи. И, поскольку я страдала бессонницей и отсутствием аппетита, Брэд Кремп согласился показать мне, где они его держат. Он надеялся, что это восстановит мое душевное равновесие.

Постепенно его стали допрашивать, но он не мог говорить много. С каждым днем, однако, он отвечал все на новые и новые вопросы. Его ответы записывались на магнитофон. Мне разрешили посмотреть на него, но он не мог меня видеть. В моем присутствии в качестве свидетельницы на суде, по всей вероятности, нужды не будет — теперь в руках полиции были неопровержимые улики.

— В принципе возможны три варианта, — говорил мне Майк по пути из аэропорта в лечебницу. — Либо он подчиняется судьбе и рассказывает все. Либо он отпирается до конца при помощи хорошего адвоката. Либо он сыграет на невменяемости. Девэлиан начал говорить, похоже, он решил сдаться.

— Он никогда не сдастся, — сказала я. — Сейчас он просто нездоров. Когда он почувствует себя лучше, он заговорит по-другому. Скажет, что у него получили эти показания путем принуждения.

— Я понимаю, ты не доверяешь Кремпу и его ребятам, но Бодж не обманет твоих ожиданий. На этот раз он действительно у них в руках.

Мне тоже хотелось так думать. Майк сказал мне, что, по предварительным данным, Джейсон Девэлиан виновен в смерти двадцати восьми женщин. Обыск у него в доме не дал особых результатов, однако были обнаружены квитанции о ежегодном пользовании камерой хранения в Денвере. Там и был обнаружен металлический сундук, полный женских сумочек. Он хранил их сумочки. В сумочке Кэти Портер была найдена карточка с адресом и телефоном Тома Уола. На карточке было напечатано: «всевозможные работы по дому». Вот почему он велел и мне взять с собой сумочку — это было нечто большее, чем навязчивая мысль, это был его фирменный знак.

В сундуке нашли и сумочку Элен Бруссар, а также сумочку матери Джейсона Девэлиана.

Там были и другие вещи — украденные удостоверения личности, полицейская куртка, пасторский воротник и пиджак, прочие наряды, которые он использовал.

Мы встретили Кремпа в больничном кафе. Я пожала ему руку и спросила, как идет расследование, что нового удалось выяснить.

— Судя по всему, он — уроженец Небраски, бежавший с фермы своего отца, когда ему было тринадцать лет. Его отец был найден мертвым на дне колодца, когда Джейсону было девятнадцать, но его местожительство не было никому известно. В родном городе он появился семь лет спустя, чтобы прибрать к рукам то из отцовского наследства, что осталось от уплаты всех долгов и налогов. Он положил их в банк и воспользовался ими, когда ему было уже около тридцати и он находился на свободе. Тогда он осуществил какие-то сделки или махинации и положил деньги на разные счета под разными фамилиями. Всего в его распоряжении находилось около ста тысяч долларов.

— Он делал пластическую операцию?

— Лечащий врач утверждает, что делал, но нам неизвестно, когда и где. Он признался в убийстве полицейского при побеге из камеры предварительного заключения в Хендерсоне, а также в том, что ему знакомы некоторые из женщин. Он сказал, что адвокат ему не нужен и он все равно ничего не будет говорить… Но он не верен своему слову, потихоньку он кое-что рассказывает. Наши вопросы не оставляют его безучастным. Его реакция на вопрос о смерти его соседа заставляет нас подозревать его и в убийстве мистера Уортона. Нам известно, что он оставался в районе некоторое время, когда все считали, что он уехал. Он смешался с охотниками и потихоньку продолжал свои любимые штучки — наведывался в чужие дома. В силу лживости его показаний нам необходимо дополнительное расследование, чтобы отделить ложь от истины. — Кремп помолчал. — Он рассказал нам о своем пальце.

Я вся напряглась в ожидании.

— Это был несчастный случай, но он потерял голову от ярости — теперь у него была характерная примета, которую людям легко запомнить. Он был до того взбешен, что вырвался из больницы, «взял взаймы» ножницы Билли и проник в морг. Он хотел вам отомстить. Он улыбнулся и сказал, что это было здорово — ваш глупый вид и ваши извинения.

— Боже, — пробормотала я.

— Он воспользовался машиной кого-то из обслуживающего персонала, а потом поставил ее на место. Он говорит, что едва ли кто-нибудь что-то заметил.

— Теперь вы понимаете, что это за тип? — спросила я. — Что вы намерены сделать, чтобы изолировать его от человечества?

— Он содержится в условиях максимальной возможной строгости. Это значит, что…

— Это ничего не значит! — отрезала я.

— Это значит, — спокойно продолжал Кремп, — что он может быть застрелен за неправильное поедание овсянки. Он находится в крайне уязвимом положении. Мы контролируем каждое его движение. Если что-нибудь будет не так, нам разрешено применять оружие. Но я надеюсь, что ничего такого не произойдет, пока я не определю истинный размах его злодеяний. У меня есть несколько пропавших без вести женщин, которых мог убить он. Их семьи заслуживают, чтобы я приложил все усилия и узнал правду.

Он перевел дыхание, Брэду Кремпу не было причин лично опасаться Девэлиана, но он пытался убедить меня, что заинтересован в его заключении.

— Я должен возвращаться наверх, — сказал он. — Пойдете со мной?

— Мы ждем Боджа, — ответила я. — Увидимся позже.

— Может быть, вам станет спокойнее, когда вы увидите, какие меры предосторожности нами приняты. Только поторопитесь.

— Почему я должна торопиться?

— Брэд, спасибо за то, что ты сделал, — сказал Майк быстро. — Кроме шуток, спасибо за то, что ты предоставил Джеки возможность успокоить нервы. Мы только глянем краем глаза и уедем. Спасибо, Брэд.