Свидетель

* * *

Или Мороз что-то темнит, или этот Векс хороший актер. Или его подготовили хорошо. Только кто? Империя? Не похоже. Захватить все метро и прибрать к рукам Конфедерацию — это да, а искать себе агентов в пригородах… Сомнительно, что бы кто-то пошел на контакт с ними. Но, кроме Вегана, вряд ли кто покусится на них. Да и полноте… А был ли мальчик-то? А не придумал ли все это Мороз, чтоб в начальственном кресле посидеть? А Векс? Да просто попался удачно. И он решил его им прикрыть свои делишки.

Феликс достал из шкафчика бутылку с водкой и сделал несколько глотков прямо из горла. Закуски не было, да и ладно, кулаком занюхаем. Хотя Мамба прав, бросать надо…

Он вышел на перрон. Тишина. Все на работе. С кухни пахнет чем-то вкусным — скоро обед. Зайти к Зиночке? Нет, потом, не сейчас. Дежурный на платформе мирно дремал за столом. В любое другое время Феликс наорал бы на проштрафившегося бойца за нарушение устава, но только не сейчас. Да и зачем он, этот пост? Лору это все равно не спасло… «Ничего не видел, ничего не слышал»! Он даже не видел, как туда прошел Векс! И когда прошел! Надо вообще упразднить этот пост к чертям собачьим, пусть лучше работают!

Настроение было ужасное, на душе мерзко. А после беседы с Вексом стало еще мерзее. Постояв немного, Феликс вернулся в кабинет.

Ратников перестал бы себя уважать, если хоть на капельку доверял своим заместителям. Поэтому к каждому из них был приставлен человечек, регулярно докладывающий Рату обо всем, что происходит на станции и чем дышит ее начальство. За человечком присматривал еще один, о котором тот, первый, даже и не догадывался.

Встреча с «человечком» Мороза должна была состояться через три дня. Очень долго.

Рат подошел к телефону и снял трубку.

Долгие протяжные гудки…

— Что они все, офонарели?! То он дрыхнет без задних ног, то шатается, неизвестно где!

— У телефона, — прошипела трубка.

— И как далеко ты у телефона, дружок? — еле сдерживаясь, чтоб не наорать, произнес Рат.

— Виноват! Отлучался… По нужде.

— Считай, что поверил. В последний раз. Звони на «Мужества». Мне нужны бойцы из второго отряда. Срочно. На сборы — полчаса.

* * *

Ему доложили о прибытии отряда через два часа.

Мороз лично поинтересовался, не случилось ли чего и хватит ли Рату одного отряда? Такая заботливость заместителя показалась Ратникову подозрительной. Получается, он прав в отношении Казачка?..

Ратников вышел на перрон. Четверо бойцов сгружали с дрезины свой нехитрый багаж. Они были так увлечены делом, что и не заметили стоящего рядом Рата.

— Видать, совсем худо у них тут, раз без нас справиться не могут, — сказал один из них.

— Да, уж. Андрей Николаевич не зря говорил… — начал второй, но Ратников не дал ему закончить:

— Так что там Андрей Николаевич говорил?

Парень побледнел, попытался что-то сказать, но Рат не обратил на это внимания:

— Командир кто?

Второй боец сделал шаг вперед.

— Пойдешь со мной.

* * *

Павел Сальников, он же «Промокашка», вальяжно расположился в кресле и даже попытался положить ноги на стол, но, поймав взгляд Рата, резко передумал и ограничился лишь закидыванием ноги на ногу.

— Ну, ты артист, Феликс! А я-то думаю, зачем нас на «Гражданку» потащили?

Ратникова такое поведение коробило, но «Промокашка» был неисправим, и заниматься его воспитанием означало лишь пустую трату времени.

— Это не я артист, а ты мудак. У тебя есть конкретное задание, а ты словоблудием занимаешься, идиотов на благонадежность проверяешь!

«Промокашку» Рату порекомендовал Черных как человека надежного, «своего в доску». Правда, сам Черный, как и многие другие, даже не подозревал об истинном лице Павла Сальникова. Первую свою судимость тот получил за сбыт наркотиков. Получил по малолетке немного, и всю оставшуюся жизнь благодарил бога, что уберег его тогда. Если бы не зона, кончил бы Паша свою жизнь в подворотне, сдохнув от передоза. Или от СПИДа. Тогда же он понял, что с «хозяином» лучше дружить, и сливал операм своих друзей пачками и россыпью. Выйдя на волю, он потом не раз выкупал себе свободу, «сотрудничая со следствием», а попросту — стуча на всех, на кого было можно. Как он не попался, уму было непостижимо! Но агент из него получился первоклассный. Только бы наглости поубавить чуток. Рат приставил Сальникова к Морозу еще давно, увидев, что эти двое тянутся друг к другу. Купить «Промокашку» было не сложно, он с удовольствием принял предложение шпионить за бывшим другом. Не бесплатно, правда. Но хлеб свой он ел не зря…

— Что выпить не предлагаешь? Или действительно все так плохо? — скорчил рожу «Промокашка».

— Пасть закрой!

— Ладно, начальник, ты чего? Что хотел-то?..

Через полчаса Рат в подробностях знал обо всем, что произошло в последние трое суток на Площади Мужества. Ах, Мороз… Ну что, пора поставить тебя на место.

— Азаров! Мороза ко мне. Срочно!

Глава 18 СКАЗКА ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК…

Всю туманную серую краску — В решето! Расскажи мне красивую сказку Ни про что! В. Высоцкий

12 ноября. С утра до вечера. Станция Гражданский проспект. Алекс

Это был самый обычный летний день. Жаркий в меру, тихий и безветренный. Они с Машей до самого вечера прогуляли по Петергофу, а теперь голодные и счастливые возвращались домой.

Солнце пропало как-то вдруг, и мир разом стал однородно серым. И никаких звуков, лишь урчание мотора и плеск воды. А потом берег накрыла иссиня-черная клубящаяся туча, поползла дальше, догоняя «Метеор», нависая над ним, намереваясь проглотить, как проглотила только что парк, дворцы и фонтаны. Кто-то вскрикнул, но тут же замолчал. Вот туча догнала их, и сразу потемнело так, что невозможно было рассмотреть не только то, что делается вокруг, но и кончик собственного носа. Ко всему пошел дождь — мелкий, противный, холодный.

Так, в полной темноте, они добрались до Питера. Но что это?! Вместо города — плоский берег без строений и без растительности. Только люди. Много людей. И все куда-то идут и идут под дождем. Не разговаривая, не обращая внимания друг на друга. Они с Машей тоже пошли. Жена испуганно жмется к нему, дрожит, непонятно, от холода или от страха. Но потом теряется в этой толпе. Алекс в ужасе, пытается ее разыскать… но вдруг оказывается перед шлагбаумом. Тот опущен. Рядом с ним — охранник: черный человек в надвинутом на глаза капюшоне. Люди из толпы подходят к человеку, он поднимает преграду и пропускает их по одному. Или не пропускает. И тогда не попавший на ту сторону отходит в сторону, в беседку, которая мало спасает от ледяного дождя и ветра. Алекс тоже не попадает за преграду. Вместе с остальными он пристраивается на лавку. Ждет, не понимая, впрочем, чего именно… В беседке тихо, людей много, но все по отдельности, никаких разговоров, вопросов, эмоций. Обреченность…

Кончилось все так же неожиданно, как и началось. Темноту и сырость сменило яркое утро. Солнце жарит вовсю, душно, как после проливного дождя. Да и точно — после дождя, вон лужи кругом, все чистое, умытое. Вокруг парк, буйство красок, листья ярко-зеленые, как в начале лета, цветы на клумбах, запах — аж голова кружится, птички поют. Где-то жарят шашлыки. Вокруг люди, радостные, смеющиеся. Как же хорошо жить, как ярко и тепло светит солнце, как щебечут птицы!

Что-то слишком усердно щебечут. Скорее даже каркают…