Свидетель

Обозленный и нацеленный найти в собственном коллективе «крота», Черкасов выпроводил Морфина и мотанулся в офис, чтобы жестко побеседовать со снабженцами. В каждом из них Черкасов теперь видел предателя. Вчера после поездки в Ростов на всех давил Ларин, сегодня большой босс решил взяться за дело сам. Довел до истерики подчиненных, наорал на ни в чем не повинную Лену. И только к часу вернулся обратно в особняк. За всеми этими делами о видео-записи он и не вспомнил. Как и о Варе...

* * *

Положа руку на сердце, никто из людей не считает себя моральным уродом, будь то преступник или казнокрад, тиран или обычная сплетница. Все представляют себя иначе, чем их видят другие, - хорошими, умными, справедливыми, в конце концов. Эго, эта суетливая, болтливая нянька, подсказывает на ухо неизменное «потому что...» и старательно латает, замазывает, забивает досками наглухо всё неприглядное, что бы мы ни натворили. И человек живет, тешит себя по-всякому и даже качает права. Подумаешь, совесть пробивается иногда и доставляет неприятности, как протекший не вовремя потолок?! Нянька Эго снова заткнет дыру и накормит гордыню с ложечки.

Так было и у Валерия, еще утром. Смутно помня, что было ночью, он лихо подобрал должные аргументы, причислив Варю к одной из тех, кто наводняет клубы на Рублевке с люминесцентной вывеской в глазах: «Продамся за дорого». Черкасов такими пользовался и презирал. Но платил.

И этой заплатит, - говорил себе он.
– Хотела его, получила. Не растает. И вообще она, эдакая праведница на первый взгляд, запросто позволила вольности Сергею, а потом снова подалась к нему с признанием. Стерва лицемерная...

Привыкнув к определенному сорту женщин, либо деловых акул, способных откусить руку по самый локоть, либо покупающихся и вешающихся на шею, Черкасов и Варю видел будто бы в шорах.

А потом она ослепла. Варя тихо заплакала, и ее слезы промыли его глаза. Внезапно он обнаружил вокруг той, кого принял за содержанку, свет. Такой не подделаешь. В клинике Черкасов осторожно водил Варю и понимал, что не имеет права даже так прикасаться к ней. Но эго до последнего пыталось откупиться.

* * *

Подняв тяжелую руку, Черкасов перемотал запись вперед и увидел, как она, слепая и еще не осознавшая этого, бьется об углы. Совесть напомнила, что он в это время орал на подчиненных и считал себя самым правым. Во всем...

А её убили только что. По его вине. И с этим ничего сделать было нельзя.

Ум метался, пытаясь найти оправдание, но впервые в жизни зацепиться было не за что - мертвая, слепая Варя не оставила ему ни единого сучка, ни одной щербинки, за которую можно было бы ухватиться.

Смерть Вари перещёлкнула где-то внутри у Валерия привычные «настройки», и мир рухнул в одно мгновение, словно грубо, одним нажатием кнопки выключенный компьютер. Воцарился мрак. Черкасов ощущал, как с отчаянной скоростью летит в пропасть, холодную, ощерившуюся, страшную, из которой не выбраться. Потому что даже прощения просить не у кого.

Неповоротливый, словно залитый по самое горло свинцом, Валерий скопировал запись на флэшку и стер ее с сервера, чтобы ни у кого не было искушения воспользоваться ей еще раз.

Передвигаясь будто в мутной, вязкой тине, Черкасов пошел к бару. По привычке налил себе виски, но едва почувствовал керосиновый запах, отставил. Затем швырнул стакан в мойку так, что он разбился вдребезги, и, сжав зубы, чтобы не вывернуло, вылил всю бутылку туда же. Добрался до душа. Скривился от отвращения, увидев собственное отражение. Отвернулся от зеркала и тщетно попытался отмыться. Ни выглаженная рубашка, ни новые джинсы, ни пиджак с иголочки не сделали его чище.

Внизу послышался шум. Валерий убрал за уши мокрые волосы и пошел навстречу.

В темном коридоре что-то мелькнуло, белое, прозрачное, будто кисея, и выше светлая чуть растрепанная коса, подсвеченная лунным светом. Варя?! Но как?! Сердце пропустило удар. Она исчезла за углом на лестницу, и Черкасов бросился туда в какой-то странной надежде. Но ступени были пусты и черны. Он принял за видение лишь отблеск из окна. Валерий схватился за поручень и осел вниз.

* * *

Сергей взбежал на второй этаж и увидел Валерия.

– Шеф, слава богу, ты дома! Даже не представляешь, что было! Меня под дулами автоматов из машины вынули! ОМОНовцы, человек десять. Руки заломили. Ни позвонить, ни рта раскрыть не дали. Засужу их, сволочей! Майбах на штрафстоянке. Счастье, Морфин на выручку пришел. Но пока то, да сё... А почему ты сидишь здесь? И с губой что?
– замедлил темп речи Сергей, взглянул на лестницу, и спросил уже совсем другим тоном.
– Что сказал профессор? Варя у себя?

Валерий выдохнул и, не глядя на Сергея, ответил коротко:

– Ее здесь нет.

– В клинике осталась?

Черкасов сглотнул. Медленно встал, также медленно поднял глаза, запавшие и совершенно больные.

– Ее вообще нет.

– Погоди, - опешил Сергей, - ты хочешь сказать...

– Шиманский, - сказал Черкасов, и желваки заходили ходуном по его скулам.

Сергей всё понял и закрыл ладонями нижнюю часть лица, но ненадолго.

– Где?

Валерий пристально посмотрел на него и покачал головой.

– Не знаю. Юрий Витальич здесь? Пойдем.

Потрясенный, Сергей последовал за ним.

С черным, неживым лицом Черкасов в кабинете изложил суть дела: о Варином похищении, об угрозах Шиманского и шантаже.

Морфин, солидный, крепкий мужчина лет за пятьдесят, с седоватыми усами, приличным еврейским носом и умными маленькими глазами на красноватом лице, слушал, поджав пухлые губы. Затем подался вперед:

– Ну, допустим, девушка проживала у вас. Но она подписала договор, что свидетельствует о ее полном согласии. Вы были вместе с ней в клинике сегодня. И показания профессора подтвердят, что в ваших отношениях все было нормально. А обвинения Шиманского и выеденного яйца не стоят. К тому же у вас есть запись, где отчетливо видно, что убийца депутатского сына в Ростове - сам Шиманский.

Валерий передернул плечами и сказал:

– Профессор скажет, что у нее была психогенная слепота. В результате потрясения.

– Естественно, в нее стреляли.

Черкасов кашлянул в кулак.

– Да. Сергей, воды принеси, пожалуйста. В горле пересохло.

Начальник охраны вышел за дверь и, прикрыв ее неплотно, задержался.

– Ну же, Валерий Михалыч, вы не договариваете. Я ваш адвокат, я должен знать всё. Иначе как мне вас защищать?

– Да, - сдавленно ответил Черкасов. Встал и прошелся по комнате. Замер где-то посередине и хрипло выдавил: - У нас была с ней связь. Этой ночью. Запись с внутренней видеокамеры попала к Шиманскому.