Свидетельница

Воспользовавшись тем, что никого сейчас во дворе не было, кроме, разве что, пролетающих мимо воронов, девушка прошла вглубь к молодому дубу, под которым была каменная скамья, специально очищенная со всех сторон. Видно, завхозу пришлось как следует поворчать и постараться.

Некоторое время Ева сидела и вздрагивала, не до конца привыкшая к холоду камня, который с большой скоростью передавался и её телу. Она ёрзала на месте, закидывала ногу на ногу и даже хотела уже было воспользоваться магией, чтобы хотя бы немного согреть скамью, как сбоку послышался чей-то мужской голос, обращавшийся явно к ней:

– Что ты здесь делаешь?

Когтевранка не смотрела в его сторону, сделав вид, что оглохла. Ей уже показалось, что тот человек собирается отстать от неё, но, к сожалению, это было её большой ошибкой.

– Это из-за Реддла? Ты хочешь замёрзнуть насмерть?

Услышав его фамилию, юная особа не удержалась и бегло взглянула на Абрахаса через капюшон. Сделать это было довольно сложно, так, чтобы он не увидел полностью её лица, но всё получилось.

– Не понимаю вас.

Как он узнал, что студентка с шарфом Когтеврана - это именно Ева, а не кто-то другой? А может, он был здесь ещё до неё, а, услышав чьи-то шаги, скрылся и выжидал нужного момента? Да, скорее всего, так оно и есть.

– А я не понимаю тебя, - он развёл руки в стороны, словно так говоря, что они квиты.
– Ты должна жить дальше.

Приближающийся хруст снега под его ногами - и вот он уже сел рядом с ней. Лучше бы так и стоял на прежнем месте… Благо, что хоть сидит так, что их плечи не соприкасаются. Сейчас ей точно не хотелось быть в обществе Малфоя. Да уж лучше согласиться на чай с Хейтоном, чем разговаривать с этим… этим идиотом. Ясно же было, что он не сможет сдержать своё обещание, объявив её своим врагом. Не сможет. Кишка тонка. Да и момент настал долгожданный. Он же, как и все, верит в расставание Франк с Реддлом. Или просто хочет верить.

Ева ничего не отвечала на его слова или не знала, что ответить. Вместо этого девушка изучала оставшиеся после чистки снега снежинки на земле, пыталась разглядеть их форму и отличие друг от друга.

– Я живу, если ты не заметил.

– Сидя здесь? – он выдавил из себя смешок, больше похожий на вздох.

Но для неё это послужило первым толчком к более холодному отношению к нему. Хотя, куда уж холоднее? Наверное, другие скажут, что тогда это нужно назвать уже злостью вперемешку с ненавистью, но для Евы это было маловажно.

– Это допрос?!

– Нисколько, я просто…

– Что? – Франк встала со своего места и повернулась к всё ещё сидящему Малфою. Капюшон соскользнул вниз, и теперь парень мог видеть всё её лицо в мельчайших деталях: болезненно-бледная кожа, заметные круги под глазами и двигающиеся в словах губы, почти утратившие свой здоровый цвет. – Ну что? Беспокоишься? Или имеешь свои цели на меня? Так вот, хочу напомнить тебе, что ты для меня – чужой человек и всегда им будешь, ясно?! Я не намерена выслушивать тебя, видеть тебя и находиться рядом с тобой. Давай установим границы в наших отношениях, хорошо?

Чем больше говорила Ева, тем больше Абрахас мрачнел во взгляде. Его серые глаза становились темнее, а на миг показалось, что они и вовсе стали чёрными. Было ли это из-за освещения, или глаза людей действительно способны говорить о многом? Это пока остаётся загадкой. Каждый думает об этом по-своему, что не удивительно.

– Они уже были установлены, - без всякого энтузиазма напомнил Абрахас спустя пару секунд. – Я не забыл о том, что сказал тебе.

– Неужели? Тогда зачем ты пытаешься выяснить, что у меня творится на душе? Ты ведь за мной следил, не так ли? – она с яростью принялась отряхивать мантию от попавшего на неё снега, смещая так свои эмоции с парня на одежду. Не стоит, наверное, продолжать выяснять всё это. Бесполезно. Мала вероятность того, что они оба придут к решению, которое будет по душе обоим.

– А если и так, то что с того? – в его платиновые волосы попало несколько снежинок, тут же слившиеся из-за похожих цветов. Сам юноша тоже встал, выпрямился во весь рост и замер напротив когтевранки. Ева почти не растерялась, а если и были отголоски этого ощущения, то она их быстро подавила в себе.

Действительно, что такого в том, что сейчас он перешёл позволительное расстояние между, так называемыми, просто однокурсниками? Ничего в этом страшного нет. Ну и что, что сейчас поблизости никого нет… Она же сталкивалась с этим сотню раз, правда?

Тем не менее, Франк всё равно опасалась, что в любой момент он может что-нибудь выкинуть, хотя Абрахас и стоял, не шелохнувшись, глядел на неё почти что спокойно и даже как-то со… снисхождением? Что?! Это она должна так на него смотреть, а не он на неё!

Похоже, мир меняется в противоположную сторону. Конечно, сколько бы не было изменений во всём свете, да невозможно абсолютно всем угодить. К этому числу относилась и Ева, сделавшая всё же шаг назад, на более безопасное расстояние.

– Я не хочу, чтобы ты следил за мной!
– с угрозой в голосе воскликнула Ева, мысленно проклиная себя за эти слова. Ладно, если бы ей было бы десять лет… Но не шестнадцать! Из её уст это прозвучало слишком просто, глупо. Но что ей было ещё отвечать в этом случае?

– Боюсь, твоего мнения никто не спрашивал, - Малфой сдержанно окинул её взглядом, а после перевёл его на неподалёку росшее тоненькое деревце, посаженное буквально года три назад. Оно накренилось под тяжестью снега на ветвях. – Ты не задумывалась, что все мы любим нарушать свои обещания?

– Мне только об этом и думать целыми днями.

– А зря, - как ни в чём не бывало ответил слизеринец с лёгкой улыбкой на лице. – Иногда это помогает предотвратить наши действия, о которых позже мы будем жалеть.

Ей стало не по себе. С чего бы это вдруг он начал сходить с самой темы на размышления о поступках человека? Для него это было как-то несвойственно. А ведь Абрахас так и не сказал, зачем он наблюдал за ней всё это время, что она находилась во дворе.

– Зачем ты следил за мной? – как можно беспристрастнее спросила Ева, тем временем наблюдая за его реакцией. И, судя по всему, не зря она задала ему этот вопрос. Малфой тут же помрачнел, с губ исчезла полуулыбка, и ей уже даже почудилось, что сейчас, прямо сейчас он скажет что-нибудь обидно-остроумное, либо вообще уйдёт, чем она, конечно же, была бы очень рада.

– Я лишь беспокоюсь о тебе, - его мягкий голос никак не желал соединяться в единое с нынешним образом блондина.

Её по-прежнему насыщенно-зелёные глаза вперились в него взглядом. Они изучали каждую деталь в слизеринце, каждое движение его груди, которая то наполнялась воздухом, то вновь требовала насыщения. Франк не понимала, что хочет найти в Абрахасе, зачем ей это нужно, но она всё равно продолжала смотреть на него ещё продолжительно долгое время, лишь мысленно убеждая себя, что сейчас прекратит эту ерунду. Сам юноша больше не сказал ни слова, только иногда не мог сдерживать усмешку, наблюдая за тем, как она его изучает. Может быть, ему даже нравилось всё это, и он бы не прерывал эту игру взглядов и дальше, если бы Ева сама не опомнилась.