Свихнувшееся время

Парень низко поклонился, пук волос коснулся тротуара. Его напарник стоял не шевелясь, никак не реагируя на происходящее, будто истукан.

— Может, ребята в галстуках хотят заторчать? — бесстрастно спросил парень с зажигалкой. — А то совсем отмороженные...

Оба молодых человека кивнули. Теперь они приняли какой-то торжественный вид, словно речь зашла о важном предмете.

— Есть хлоп-хлоп, — продолжил тот, что с зажигалкой. — Хороший хлоп-хлоп для ребят в галстуках. — Он действительно хлопнул несколько раз в ладоши, как тюлень ластами.

Вик и Рэгл с изумлением следили за его действиями.

— Конечно, — согласился Вик.

Молодые люди пошептались. Затем, выпустив клуб дыма и нахмурившись, парень сказал:

— За мертвые бабки можно классно заторчать. Будет хлоп-хлоп. Для ребят в галстуках хороший хлоп-хлоп. — Он вытянул руку. — Мертвые бабки.

Рэгл достал кошелек.

— Один. — Он положил на ладонь парня долларовую бумажку. — Это много.

Парни опять пошептались, и тот, что с сигарой, выкинул два пальца.

— Ладно, — сказал Рэгл. — У тебя есть по одному? — спросил он Вика. Роясь в карманах, тот пробурчал: — Ты уверен, что нам это надо?

Альтернатива состояла в том, чтобы остаться здесь, на углу, не имея ни малейшего понятия, в какую сторону идти.

— Давай рискнем, — ответил Рэгл, передавая парню доллар Вика. — Теперь, — обратился он к парням, — хороший хлоп-хлоп.

Парни закивали, поклонились и исчезли в темноте. Поколебавшись, Рэгл и Вик двинулись следом.

Путь пролегал по пахнущим сыростью кривым улочкам. Наконец, миновав заборчик, вся компания поднялась по ступенькам и остановилась у двери. Один из парней постучал.

— Тут два типа в галстуках, их надо быстро в комнату, — прошептал он в открывшуюся дверь.

Помещение заливал дрожащий коричневый свет. Рэглу показалось, что это обычная, скудно обставленная квартира.

Маленький коридорчик вел на кухню с раковиной, столом, плитой и холодильником. Две другие двери были закрыты. В комнате сидели несколько парней, на полу. Обстановка состояла из торшера, стола, телевизора и стопки книг. Кое-кто из сидящих был в тоге и сандалиях, остальные — в однобортных костюмах, белых рубашках и кроссовках. Все уставились на Рэгла и Вика.

— Здесь заторчим, — сказал парень с сигарой. — Вы давайте, надо сидеть. — Он показал на пол.

— Что? — переспросил Вик, а Рэгл предложил: — Может, мы возьмем хлоп-хлоп с собой?

— Нет. Садитесь и нюхайте.

Приведший их парень с сигарой исчез на кухне. Спустя некоторое время он вернулся и вручил Рэглу бутылку. Все внимательно наблюдали. Рэгл извлек пробку и тут же понял, что внутри. Вик тоже понюхал.

— Это же самый натуральный тетрахлорметан!

— Да, — подтвердил Рэгл. Значит, они сидят здесь и балдеют от тетрахлорметана. Это и есть хлоп-хлоп.

— Нюхай, — приказал кто-то.

Рэгл нюхнул. За свою жизнь ему приходилось пару раз вдыхать четыреххлористый углерод, и, кроме головной боли, никаких ощущений он не испытывал. Он передал бутылку Вику.

— Нет, спасибо.

Парень в костюме сказал высоким голосом:

— Ребята в галстуках ломаются.

Все заулыбались.

— Это девушка, — пробормотал Вик. — Посмотри.

Оказалось, что все, кто в костюмах, рубашках и кроссовках — девушки с выбритыми наголо головами. От парней их отличали разве что более хрупкие и маленькие фигуры. Косметикой они не пользовались. Если бы девушка не заговорила, Рэгл и Вик никогда бы не догадались.

— Торчковый хлоп-хлоп, — сказал Рэгл, — но слабенький.

Наступила тишина.

Одна из девушек попросила кого-то:

— Сыграй странную песню.

Лица парней потемнели. Потом один поднялся и прошел в угол комнаты, где стояла высокая кожаная сумка. Он вытащил из нее пластмассовую трубку с дырочками. Один конец засунул в нос, прикрыл дырочки пальцами и заиграл. Носовая флейта.

— Классная флейта, — сказала одна из девушек.

Парень опустил инструмент, вытащил из рукава яркую цветную тряпочку, вытер нос и спросил, обращаясь к Вику и Рэглу:

— Как оно, быть лунатиком?

Значит, могут говорить и не на жаргоне, подумал Рэгл.

— Лунатиком? — робко переспросила одна из девушек. — Что, действительно?

— Ну да, — подтвердил парень. — Ребята в галстуках — лунатики. — Он засмеялся, хотя явно испытывал некоторую неуверенность. — Я не прав?

Рэгл ничего не ответил, Вик тоже промолчал.

— Вы одни? — спросил другой парень. — Или есть еще ваши?

— Только мы, — ответил Рэгл. Все уставились на него с недоверием. — Да, это правда, — продолжал Рэгл. Похоже, иначе завоевать их доверие не удастся. — Мы лунатики.

Никто из подростков не пошевелился. Все замерли. Потом один рассмеялся.

— Ребята в галстуках — лунатики. Ну и что? — Пожав плечами, он взял свою флейту.

— Еще играть-играть, — допросила девушка.

— Мы теряем здесь время, — буркнул Рэгл. — Пошли.

Он уже был на пороге, когда один из парней сказал:

— Эй, ребята, за вами военная полиция. Шаг за дверь — и вас заметут.

Парень снова заиграл. Остальные кивнули.

— Вы знаете, что военная полиция делает с лунатиками? — спросила девушка. — Им вкатывают дозу К.Л.

— Это что? — спросил Вик.

Все рассмеялись. Никто не ответил, флейта продолжала играть.

— Ребята в галстуках побледнели, — сказал парень, вдохнув из бутылочки.

Пол задрожал. Кто-то поднимался по лестнице. Мелодия оборвалась. Стук. Вот и все, подумал Рэгл.

— Черт бы вас побрал, щенки! — раздался грубый голос. На пороге стояла тучная пожилая женщина в шелковом халате. На ногах у нее были меховые тапочки. — Я же предупреждала, после десяти — никаких флейт! А это кто? — Полуприкрытые глаза старухи остановились на Рэгле.

Сейчас ей скажут, и она в панике кинется на улицу. Через минуту возле дома будут танки, или что-нибудь этакое, на чем здесь ездит военная полиция. Тед, водитель, наверное, тоже не терял времени. И официантка. Все, конец.

Как бы то ни было, мы выбрались, мы узнали, что сейчас не 1959, а 1998 год, идет война, подростки говорят и одеваются как аборигены Западной Африки, девушки носят мужскую одежду и бреют головы. И деньги в нашем понимании исчезли. Вместе с дизельными грузовиками.

С неожиданной тоской Рэгл подумал, что они так и не разобрались в главном. Зачем нужен был поддельный город со старыми автомобилями и улицами. К чему было годами дурачить их...